Эдуард Стрельцов: в жестоком офсайде
Шрифт:
Ну а после, в соответствии со считалочкой, уже была Европа. Сперва Болгария, потом Стокгольм. Мог ли он вчера еще предположить, что и Европа окажется совсем рядом? Весь мир под ногами!
В поединке со сборной Швеции в Стокгольме Стрельцов сумел сделать хет-трик, забив в ворота соперников три мяча. После матча, заглянув в раздевалку, шведские специалисты подходили к Эдику и деликатно, но тщательно осматривали его длинные мощные ноги, икры, бедра, надеясь разглядеть секрет загадочного сплетения мышц и сухожилий, которое позволяет этому юному здоровяку так легко и элегантно обходить соперников на вираже на пути
Самый именитый, Свен Густафссон, любуясь стопой Стрельцова, говорил: «Смотрите, коллеги. Маленький размер ноги и неожиданно высокий подъем. Ему даже замах для удара не требуется. Мяч попадает на ногу – и никто не знает, куда он полетит».
Тогда-то из один местных тренеров от избытка впечатлений и ляпнул:
– Да мы хоть пятьсот лет готовы ждать такого футболиста у себя в команде!
(Позже эта злополучная фраза стала известна тем, кому бы как раз не следовало слышать эти слова. Вот и взяли на всякий случай на заметку.)
В Москве cам Стрельцов о своих победах, что в Швеции, что в Софии, рассказывал приятелям буднично, очень коротко и даже скучно: «Мне удалось хорошо сыграть в Стокгольме за сборную… Я забил тогда три гола. В Болгарии, в день своего рождения, забил два мяча. Тоже, конечно, запомнилось…»
Только вот поездку на тренировочные сборы в не менее загадочный Китай немногим позже Стрельцов сам себе перепоганил. В конце января 1958 года, слегка перебрав на спортивной базе в компании с темпераментными земляками Славы Метревели, он благоразумно решил не садиться за руль своей «Победы», а воспользоваться услугами метро. Но бдительные стражи порядка метрополитена мгновенно вычислили потенциального нарушителя общественного порядка и вполне лояльно показали ему от ворот поворот.
Излишне возбужденный Эдик тут же принялся «качать права»: «Вы кого это, ребята, в метро не пускаете?! Меня?! Красу и гордость советского спорта!.. Олимпийского чемпиона!..»
Слово за слово, оказался он в отделении, а проворные милиционеры постарались на славу, с удовольствием оформили дело о мелком хулиганстве и тут же передали его в народный суд Ленинградского района.
Но прежде состоялся суд свой – в Спорткомитете.
– Так… – Председатель комитета Николай Романов сурово взглянул в зал и, сам того не желая, скаламбурил: – Значит, сборники все в сборе? Тогда начнем… Вопрос, который мы сегодня должны обсудить, вероятно, всем известен. Случай вопиющий, я бы сказал, из ряда вон выходящий. За недостойное поведение члена сборной СССР милиция передала дело в суд! Скажу больше, все это стало достоянием широкой общественности, получило огласку в прессе и, к сожалению, даже в западной… Далее собрание будет вести товариш Постников, мой заместитель.
Тот умело «перепасовал» дальше:
– Слово для информации предоставляется начальнику сборной команды товарищу Мошкаркину.
Бледный Владимир Мошкаркин коротко поведал о хулиганском поведении Эдуарда Стрельцова в метро и предложил сразу дать ему слово для пояснений.
Напичканнй по уши инструкциями и советами, Стрельцов произнес покаянную речь и пообещал никогда впредь не допускать поступков, порочащих высокое звание советского футболиста.
– Прошу товарищей высказываться, – предложил председатель суда. – Пожалуйста, поактивнее и пожестче, без извечного нашего либерализма и всепрощенчества.
Выступали
А в это время по рядам футболисты тайком передавали из рук в руки любительские фотографии Эдика, в кровь избитого подземными стражами порядка.
– Можно мне? – решительно поднял руку Качалин.
– Конечно, Гавриил Дмитриевич. Вы уж как главный тренер…
Произнеся десяток дежурных фраз, Качалин закончил свою речь словами:
– Виноваты мы в том, что не пресекли твоего поведения, Эдик… Хочется верить, что ты станешь человеком. Прошу всех принять предложение о снятии с него звания заслуженного мастера спорта, просить о понижении зарплаты и дать Стрельцову время на исправление…
Заместитель председателя комитета Постников решил подвести итоги:
– Мы умышленно не принимали волевого решения, давая тем самым возможность коллективу самостоятельно вынести решение о недостойном поведении Стрельцова… Мне понравились выступления некоторых товарищей… Вопрос стоит вообще о дисквалификации и об отстранении от футбола Стрельцова. Большие есть сомнения в его исправлении. Пусть думает коллектив… Те пожелания и решения, которые высказали члены сборной, будут доведены до сведения руководства…
Председатель собрания Никита Симонян подписал протокол, в котором значился единогласно принятый приговор: снять со Стрельцова звание заслуженного мастера спорта и лишить ежемесячной стипендии члена сборной СССР.
Но в Ленинградский народный суд руководство сборной все же обратилось – Стрельцов Э. А. в составе команды должен отправиться на тренировочные сборы в Китайскую Народную Республику – и судья Филолова милостиво решила ограничиться тремя сутками ареста.
Но ни в какой Китай Эдик, конечно же, не поехал. С таким-то клеймом…
Маху дала считалочка.
Зато в Америке побывать удалось. Правда, в Южной, потому что в Северной играть было не с кем. Они все на каком-то своем американском футболе сдвинуты. А вот с чилийцами во второй половине 50-х играть было куда интереснее. Каждый здесь жил своей жизнью, а все вместе, вся страна – футболом.
В холле гостиницы, где остановились футболисты, им волей случая встретился Евгений Евтушенко. Поэт, воодушевленный своим творческим триумфом в Сантьяго и полученным гонораром, тут же пригласил всю компанию к себе в номер. И там, окончательно раздухарившись, пообещал каждому игроку, кто забьет чилийцам, по 50 долларов.
Но оконфузился поэт, как выяснилось после игры: голов в воротах сборной Чили оказалось больше, чем денег у Евтушенко в бумажнике. Посмеялись, и только. В Москве сочтемся…
В середине 50-х в советском футболе возник необычный патриотический почин. Между различными спортивными ведомствами была достигнута договоренность, одобренная на самом-самом «верху»: когда наши именитые клубы – будь то «Динамо», армейцы или «Спартак» – выезжали за рубеж или принимали в Москве знаменитые зарубежные команды, они имели право привлекать в свои составы любых приглянувшихся им игроков из каких угодно других наших команд. Международный престиж был на кону! Соперники о подобных «домашних заготовках», конечно, знали, но мирились с этим.