Ее настоящая жизнь
Шрифт:
– Сегодня такой чудный день, хотя и не солнечно, но уже тепло. Так что я лучше прогуляюсь.
И уставилась прямо в зеркальные стекла очков шерифа.
Тот, переминаясь с ноги на ногу, произнес:
– Вы знакомы с миссис Гейз?
– С чего вы взяли, шериф?
Тот ответил:
– Вы только что вышли из ее дома, сэр. Я видел это собственными глазами.
В его голосе прорезались стальные нотки.
– А разве я пытаюсь это отрицать, шериф? Я просто хотел донести до вас мысль о том, что для того, чтобы побывать в доме миссис Шарлотты Гейз,
Назвав мамашу Лолиты по имени, Нина подчеркнула, что да, с той знакома.
Шериф, молча уставившись на Нину, спросил:
– Сэр, могу ли я поинтересоваться, когда вы прибыли в Рамздэль?
– Конечно, шериф. Вчера вечером, скорым из Нью-Йорка. Вот, кстати, и мой билет!
Нина вытащила из кармана пиджака билет, по счастью все еще лежавший там.
Шериф, однако, продолжил, не уделяя билету ни малейшего внимания:
– А можете ли вы также сообщить, сэр, к кому вы пожаловали в Рамздэль?
Нина, усмехнувшись, ответила:
– Могу, но не вижу к тому ни малейшей причины, шериф. В конце концов, я ведь могу просто приехать в ваш милый городок, чтобы прогуляться по вашей прелестной Лоун-стрит и отбыть обратно в Нью-Йорк. Пусть это странно, но законом не возбраняется. И вы, как представитель закона, не можете не знать этого. Мы ведь живем в свободной стране, а не в каком-нибудь Советском Союзе, которым правят сумасшедшие коммунисты!
Шериф все еще молчал, и Нина видела, как у него заходили желваки – ответы сэра его явно не удовлетворяли, но он не знал, как поступить.
Главное – не терять головы в критических ситуациях! А таковых во время путешествий в литературные вселенные у Нины было множество.
Не эта первая, не эта последняя.
Наконец, шериф, приблизившись к Нине, явно принял решение и спросил:
– Сэр, могу ли я спросить, что у вас в сумке?
Нина инстинктивно отступила и сразу же осознала, что делать ей этого явно не следовало, потому что это только подтвердило предположения шерифа: чужак, побывав в доме миссис Гейз, что-то там стащил!
Ведь предположить, что Нина наведалась в дом Гейзихи (как в своем дневнике фамильярно титуловал мамашу Лолиты бесстыжий Г.Г.) вовсе не для того, чтобы что-то стащить, а, наоборот, чтобы что-то подложить, он элементарно не мог.
– Мои вещи, шериф.
Секунда молчания, и тихий, но более чем грозный голос шерифа:
– Могу ли я посмотреть, что это за вещи, сэр?
Ну да, шериф не сомневается, что этот прибывший из Нью-Йорка чужак (вор-гастролер?) обокрал мамашу Лолиты.
Только что красть у веселой, хронически нуждающейся в деньгах вдовицы – репродукцию «Звездного неба» Ван Гога, что ли?
– Нет,
Нина смолкла, и шериф произнес:
– Тогда прошу вас проехать со мной в участок, сэр. Это сущая формальность, уверяю вас!
Ну да, сколько людей слышали это – и потом оказались в кутузке на долгие-долгие годы.
В кутузку, в особенности американскую, да еще образца 1947 года, Нина попадать на намеревалась – ведь ее целью было засадить туда мерзавца Г.Г., который в данный момент наверняка уже начинает подбираться к Лолите.
– Не вижу для этого оснований, шериф!
Рука шерифа переместилась с пояса на кобуру, и представитель правопорядка произнес:
– А как насчет этого основания, сэр?
Нина вздохнула. Ну ладно, проедет с шерифом, если повезет, то он ее отпустит восвояси, а нет, так она через свою дверь уйдет обратно.
Жаль, что в этот раз ничего не вышло! Значит, придется снова вояжировать в роман Набокова. А ведь так хорошо все начиналось…
Но главное – не терять головы и не уходить обратно раньше времени.
Нина вздохнула:
– Что же, шериф, аргумент более чем убедительный. Так как мне скрывать нечего, то я охотно проеду с вами в участок. Вы ведь предложите мне кофе?
Не терять голову и не лебезить – тогда все будет нормально.
Ну, или нет.
Эскортировав ее к своему автомобилю, шериф распахнул заднюю дверцу, и Нина заняла место в его зарешеченной части.
Она заметила, как старушка Визави, наблюдавшая за этой сценой, явно удовлетворенно кивнула головой и наконец-то задернула занавеску.
А по Лоун-стрит пронесся на ярко-красном велосипеде вихрастый рыжий мальчишка, управляющий своим транспортом при помощи ног и с упоением грызущий большое сочное зеленое яблоко.
Затормозив на мгновение перед автомобилем шерифа, мальчишка, переложив яблоко из одной руки в другой, показал Нине малиновый язык, а потом унесся прочь.
Девушка снова вздохнула. Ну да, мальчишка, грызущий яблоко и показывающий ей язык, был непременным атрибутом всех ее литературных приключений, своего рода повторяющимся элементом, ее личным знаком качества.
Шериф же, перед тем как захлопнуть дверцу, произнес:
– Сэр, еще раз прошу продемонстрировать мне содержимое вашей сумки!
Ну да, показать шерифу пакет с кокаином и загреметь лет на двадцать в тюрьму штата Нью-Гэмпшир? Можно, конечно, заявить, что сэр заходил к Гейзихе, чтобы забрать наркотики у курьера, мсье Гумберта, но ведь Шарлотта в два счета опровергнет эти наветы.
– Можете попросить, шериф. Но я вам не покажу.
Шериф снова усмехнулся:
– Ну, в участке придется, сэр. А как насчет ваших документов, их вы тоже не продемонстрируете?