Эфесская волчица
Шрифт:
– Ну, теперь он изольёт свою ярость на несчастного.
– А Сатир не пришёл его проведать… – заметил кто-то из бойцов.
– Ещё бы он пришёл, – усмехнулся Мелантий. – Он хорошо знал, в каком настроении будет Арес, и не собирался присутствовать. Нет, наш Сатир ведёт свою игру.
Почти все гладиаторы и служители театра бросились к окнам и дверным проёмам, чтобы увидеть, как развернутся события на арене. Вся сцена на три этажа наполнилась высунутыми головами любопытных. Рабы тоже не стали исключением, и Клеопатра едва протиснулась к окну на втором этаже. Ей на
Арес вышел на песок с небольшим опозданием, и Валерий, его соперник, уже ждал, облачённый в снаряжение фракийца. Публика приветствовала чемпиона весёлым гулом, но он не посмотрел на трибуны, бросив щит и шлем к своим ногам. Люди затихли, поняв, что происходит нечто необычное. Арес вонзил меч в песок и полностью безоружным подступил к судье, крикнув:
– Чего ждёшь?! Начинай!
Ошарашенный раб поднял палку и замер в нерешительности.
– Ну, по священному закону! Один на один, кровь против крови! Начинай! – чемпион изготовился как перед прыжком.
Судья ударил палкой, и тысячи зрителей взревели, предвкушая невиданное зрелище. Арес налетел так, словно у противника не было оружия, он ударил пинком в щит, взметнул ногой волну песка и окатил ею соперника. Валерий сделал несколько выпадов клинком навстречу, но чемпион лудуса, не смотря на ярость, двигался на удивление грамотно и легко избегал острой стали. Ноги Ареса плели стремительные кружева, и временами казалось, что он зависает над песком будто демон, а не человек.
– Играет, подлец. Никогда не поймёшь, где у него истинная ярость, а где лишь притворство, – Клеопатра услышала голос Алкионы, что стояла у соседнего окна. – На ноги нужно смотреть. Именно в ногах залог его победы.
Девушка подумала, что та права, ибо Валерий не мог угнаться за своим стремительным противником, хотя и пытался, отчаянно мечась из стороны в сторону. Арес, впрочем, не торопился побеждать, прежде он хотел испытать свою судьбу. Он буквально подставлялся под меч, держась совсем близко от соперника, уклонялся и подныривал, пропуская острие в считанных дюймах от своей шеи. Зрители охали после каждого такого прохода, многие вскакивали с мест, и даже знати в первом ряду сложно было удержать себя в руках.
– Где же твоё жало?! Где смерть?! – кричал Арес, издеваясь над милетцем. Он встал, раскинув руки в стороны и подставляя грудь под удар, однако Валерий уже не решался бить, растерянный и утративший веру в себя.
Чемпион налетел на него, прихватил за край щита и сделал заднюю подножку, легко опрокинув на песок. Сразу же он оказался сверху, зажав вооружённую руку фракийца его же собственным щитом. Несколько ударов потребовалось дабы выбить рукоять из пальцев, однако Арес не пытался забрать меч, вместо этого он начал срывать со своего противника шлем. Скоро массивная бронзовая маска отлетела на песок, следом за ней туда же отправился и щит. Чемпион отпустил Валерия, тот перекувырнулся и подхватил свой клинок.
– Теперь ты обнажён пред ликом богов! – прокричал Арес. Он вооружился
Фракиец сделал выпад, но чемпион легко отбил шлемом и контратаковал правой, дав звучную пощёчину, что заставила толпу рассмеяться. Валерий махнул ещё раз, совсем обезумев от обиды, клинок застрял в глазнице шлема, и чемпион резким рывком выбил оружие, отшвырнув его далеко в сторону. Теперь уже он не стал ждать, сразу же врезавшись плечом и опрокинув соперника навзничь. Шлем обрушился на лицо, раздался хруст поддавшейся кости, пальцы фракийца вцепились мёртвой хваткой в Ареса, но тот продолжал свою методичную работу. Он забивал фракийца тяжёлым шлемом, не удостоив его смерти от меча, – после десятка ударов тело обмякло, а бронза густо окрасилась кровью.
– Вы видели всё, люди Эфеса! – чемпион впервые обратился к трибунам. – Железо не коснулось меня! Ничто не коснулось меня! Разве я простой смертный?! Я – бог среди людей!
Клеопатра поражалась его актёрскому мастерству – глаза его казались безумными, но жесты были выверены, и это была скорее игра, чем реальное бешенство. Театр неистовствовал так, что птицы сорвались с вершины скалы и закружились тёмным облаком над ареной. Чемпион взял брошенный меч, покрутил его в руке, а потом вонзил в песок, отступив на шаг назад. Он сказал:
– Как звали этого ублюдка?! Кто помнит?! Я не помню! Никто?! Да всем насрать, как его звали! Я могу биться с богами, но я не потерплю неуважения к себе! Я клянусь, что не возьму больше оружия в руки, пока не получу Гектора!
После этого он быстро повернулся и скрылся в дверях, оставив рёв толпы позади. Этот рёв постепенно сложился в клич, поддержанный тысячью голосов:
– Гектора! Гектора!
– Сатир будет в ярости. Ему так и не удалось подчинить этот огонь, – сказал кто-то над ухом Клеопатры. – Арес велик как боец, но для него не существует ничего, кроме собственного величия.
*****
Уже на следующий день в лудусе девушка никак не могла забыть страсти прошедших состязаний, ведь прежде ей не доводилось присутствовать на них от начала до конца. Отец никогда не жаловал подобных развлечений, и лишь раз ей удалось издалека посмотреть на пару гладиаторов, что выступали на площади Херсонеса. Она пыталась разобраться в своих чувствах – с одной стороны, кровь и смерть вызвали в ней ужас, но, с другой стороны, она восхищалась силой и стойкостью этих странных и удивительных людей.
Теперь у неё было вдоволь времени, чтобы изучить обширный лудус, раскинувшийся на холме за пределами города. Она знала, что в Эфесе, зажатом на узкой полоске земли между морем и горами, цена земли была столь велика, что подобные здания обычно выносили в сельскую местность, поэтому и не удивилась, когда увидела его очертания среди фруктовых рощ и домиков рабов-земледельцев. Говорили, что название Красного лудуса произошло от красной глины, что добывали поблизости, однако теперь это имя приобрело новый смысл – здесь проливалась кровь.