Эфесская волчица

Щербенко Михаил

– Вы просто поболтать хотите, а то у нас тут дела… – постарался охладить их Кербер.

– Мы хотели просить Леэну поупражняться с нами, ибо она могла бы быть прекрасным учителем для нас.

– Фламма, я слышала, даёт хорошие уроки, – сказала львица.

– Но никто не работает так обеими руками, как ты, – возразил Тимей. – Когда ты делаешь выпад левой рукой, твой удар правой следует почти одновременно, словно это единое движение. Я это давно уже понял.

Он попытался продемонстрировать, встав в стойку и сложив ладони в форму клинков. Она

сразу отметила, что его корпус слишком отклоняется в сторону, а на втором выпаде он излишне растягивается, но вслух сказала:

– Пожалуй, что так.

– Именно. Я поспорил со своими друзьями, что с оружием димахера ты одолеешь даже Келено, лучшую женщину-бойца в Империи, с тем же вооружением. Готов поставить всё, что у меня есть, на такой исход.

– Хорошо, я дам вам пару уроков. Приходите к воротам через несколько дней, – Леэна поняла, что иначе те не отвяжутся. – Сейчас же нам надо идти. Дела не будут ждать до вечера.

Они свернули направо и покинули центральные улицы. Здесь было гораздо меньше прохожих, а значит, была надежда не попасться на глаза очередным поклонникам. Скоро основательные особняки состоятельных горожан остались позади, и вдоль дороги потянулись глухие стены высоких инсул. В этих многоквартирных домах люди жили подобно пчёлам в улье, но и эти соты бывали различны в зависимости от размера кошелька. На нижних этажах помещались большие и дорогие квартиры с водоснабжением и собственной канализацией, наверху же ютились маленькие дешёвые квартирки без всяких удобств. Иногда на первых этажах устраивали магазинчики и ремесленные мастерские.

Законы жёстко ограничивали высоту инсул, дабы свести к минимуму обрушения зданий, но многие владельцы наплевали на закон, постепенно пристраивая этаж за этажом. Несколько таких башен поднимались над кварталами как угрожающие великаны, и башня Аттика была одной из самых высоких. Её, возведённую бывшим рабом, разбогатевшим на торговле рыбой, власти грозились снести уже несколько лет, но она продолжала стоять незыблемо. Словно в насмешку над магистратами, Аттик велел покрасить её верхнюю часть зелёной краской, и она ярко выделялась на фоне обыденных кремовых тонов.

– Ты знаешь, где тут прачечная? – спросил Кербер.

– Да, видела мельком. Раньше не обращала на неё внимания, – ответила львица. – Но этот запах… из-за него же жильё тут потеряло в цене.

В Эфесе ходили легенды о том, как иногородние дураки, не глядя, покупали квартиры в этом районе и лишь позже обнаруживали, что посередине квартала бурлит рукотворный канал, наполненный мочой и отходами, в котором прачки отбеливают одежду. Издавна было известно, что ничто, лучше мочи, не отстирывает грязь, поэтому владельцы прачечных и скупали отходы из всех общественных туалетов, и запах здесь стоял соответствующий.

– Люди нашего круга, – сплюнул сириец, оглядевшись вокруг. – Не то, что эти твои богатые любители поиграться мечами.

Публика, действительно, соответствовала месту – дешёвые проститутки стояли на перекрёстках, и каждая держала в руках свой коврик,

дабы оказывать услуги в любом месте, перегрины перекрикивались на чужих языках, рабы ловко балансировали с кувшинами и ящиками на головах, ремесленники стучали молотками и напевали заунывные песни. Здесь тоже висели объявления об играх, а дети выцарапывали на стенах уродливые фигурки гладиаторов.

Напарники обогнули башню Аттика и сразу же упёрлись в небольшую толпу, что сгрудилась в переулке близ одной из инсул. Местные жители, мужчины и женщины, наблюдали за скандальной сценой – один из обитателей дома избивал свою семью, сопровождая это яростными криками. Сам он был невысок и худ, словно высушен изнурительной работой и нищетой. Зрители шептались, что он плотник в соседней мастерской. Его жена в разодранной тунике валялась на земле, беспомощно мотая ногами, и двое детей копошились рядом, также получая увесистые пинки.

– Какой с вас прок?! Зачем вы мне нужны?! – орал он. – Только жрёте и жрёте! Вышвырну вас на улицу как собак!

– Кто-нибудь скажет, где живёт Антей, местный владелец прачечной? – Кербер пытался обратить на себя внимание, но его никто не слушал.

Леэна, видя это, протиснулась через толпу и схватила плотника за волосы, оттащив его в сторону. Мужик отшатнулся, посмотрев на неё мутным взглядом, – он явно не понимал, чего она от него хочет.

– Хватит орать и послушайте, что нужно людям, – тихо сказала она.

– Как ты смеешь мешать мне учить жену? Они мои – хочу и бью их, – возмутился плотник.

– Можешь заниматься чем угодно, но только не на моих глазах. От этих криков голова может разболеться. Заткни пасть и слушай, что тебе скажут.

– Чего… – он немного подался вперёд, и почти сразу же она ударила, попав кулаком точно в челюсть. Плотника отбросило к стене, он медленно сполз вниз, и она добавила мощный пинок по рёбрам. Получился хороший, плотный удар, который выбил из груди воздух как из кузнечных мехов.

– Давай я покажу, как надо это делать, – в львице начала подниматься злость. Она подумала, что может сейчас забить его в кровавое мясо, и никто даже не попытается её остановить.

– Стой! Прекрати! – жена плотника неожиданно закрыла его своим телом, шмыгая кровавыми соплями. – Не трожь его. Он наш кормилец.

– Кто знает, где живёт Антей? – ещё раз спросил сириец.

– На той стороне дороги. Его квартира над прачечной, – подала голос дочь плотника, указывая рукой на облупленный желтоватый дом в три этажа.

– Пойдём, покажешь, – Леэна взяла её за шиворот и поставила на ноги.

Девчонка засеменила впереди, отряхивая на ходу песок с туники. Ей было около десяти лет, тёмные волосы спутались в бесформенную массу, худые плечи и шея свидетельствовали о недоедании, лицо было замарано грязью. Они прошли совсем немного, протиснулись через калитку в заборе и оказались с задней стороны дома. Каменная лестница там вела прямо на второй этаж, ибо хозяин желал иметь доступ в квартиру, минуя помещение прачечной.