Эфесская волчица
Шрифт:
Её слова были верны – бой был не равным. Виктор понимал, почему Сатир принял такое решение. С одной стороны, он хотел показать Афинию и его гостям красивый поединок с высоким уровнем мастерства, но, с другой стороны, ему ни к чему было рисковать Алкионой перед большими играми, когда её цена может подняться намного выше. Решение очевидно – выставить против неё проходного соперника. У Фалестры нет почти никаких шансов против Волчонка, танцующего с мечом, к тому же, она была ранена в прошлой схватке. К сожалению, этот бой пройдёт без помилования, но такова уж суть Игры.
– Я всегда относилась к тебе как к сестре и не имею ничего против тебя лично.
– Спасибо, я тоже тебя люблю, – Фалестра коснулась её плеча.
Они обе были облачены в снаряжение провокаторов – высокая поножа на левой ноге, правая рука защищена стёганым наручем, металлическая пластина на груди в форме полумесяца. Прямоугольные щиты, впрочем, имели разный рисунок – у Фалестры с гроздью винограда, а у Алкионы с волком, задирающим голову вверх. Виктор проверил остроту их гладиусов, и они направились в атриум.
– Вот и они! Прекрасные бойцы нашего дорогого Сатира! – радостно воскликнул хозяин дома. – Ты должен быть доволен, Полидевк.
Женщины вышли на свободное пространство и встали рядом, чтобы зрители могли как следует рассмотреть их. Шлемы они держали в руках, а щиты поставили на пол, прислонив к бедру. Места для боя было не так много, к тому же, мешал и неглубокий бассейн в центре. Из-за того, что пол был выстелен камнем, они выступали не босыми, но в кожаных сандалиях с высокой шнуровкой.
– Это же Алкиона. Я видел её прошлый бой, – сказал Корвин. – Кажется, она обучалась у знаменитого Деметрия. Это правда?
– Верно, – кивнул ланиста. – Вы увидите, что она многому научилась.
– Провокатор против провокатора – интересный выбор. Это позволит оценить чистое мастерство бойца, ибо снаряжение одинаковое, – почесал бородку Гиппарх, который неплохо, как выяснилось, разбирался в Игре. – Такой бой обычно бывает быстрым.
Виктор занял позицию чуть сбоку от женщин, и они приготовились, надев закрытые шлемы с фасеточными глазницами. Чтобы различать их, у Алкионы были зелёные кисточки, а у Фалестры – красные, такого же цвета повязки они закрепили и на предплечьях.
– Начинайте! – хлопнул в ладоши Афиний.
Обе мгновенно сформировали защитные позиции, укрывшись за щитами от подбородков до поножей. Алкиона атаковала первой, сразу захватив инициативу в бою. Она приближалась, прощупывая ногой дистанцию, словно пол под ней был горячим. Сократ, друг Корвина, и мальчишка начали подбадривать их весёлыми возгласами, остальные пока молчали, ибо лишь плебсу было прилично выражать свои чувства столь явно.
Виктор видел, что камень под ногой чувствуется иначе, чем песок, – на него можно лучше опираться и двигаться несколько быстрее. Он заметил и разницу в настроении противниц. Фалестра сражалась за выживание, напоминая скорее оленя, которому вцепились в холку. Алкиона уже отринула все чувства и привязанности, в ней остался лишь хищный инстинкт преследователя. Она умела быстро настраивать себя, будто за пределами Игры не было уже ничего.
«Как истинный оборотень, – подумал старый гладиатор. – Пусть она уже переросла своё старое прозвище, но для меня всё ещё остаётся Волчонком».
Алкиона приблизилась вплотную, она начала делать стремительные выпады, прощупывая противницу. Лёгкие и быстрые, без вложения силы, они были едва уловимы, и её соперница даже не пыталась их блокировать. Острие меча барабанило по шлему и щиту, выбивая грозный и губительный ритм. Наконец, Фалестра ответила ударом, растянувшись на мгновение,
– Есть попадание! Видели?! Быстро, но можно было заметить! – крикнул Афиний, считавший себя большим знатоком Игры.
Виктор не был основным тренером Алкионы в лудусе, так как его манера боя подходила больше тяжёлым бойцам, но он часто наблюдал за её тренировками. Говорили, что для Деметрия бой был жестоким танцем, и в её движениях чувствовался этот стиль. Наблюдая её снова, он убеждался, что ей суждено стать великим бойцом.
Тем временем, Алкиона перешла к более решительным действиям. Снаряжение провокатора и не слишком большой щит оставляли много брешей, тем более, что её противница защищалась не лучшим образом. Показав атаку вниз, она резко перевела клинок вверх и вогнала его над верхней кромкой щита – гибкий металл упёрся в округлый шлем Фалестры и скользнул по нему к основанию шеи. Почти сразу же Алкиона повторила этот манёвр, вновь проколов остриём незащищённую шею.
Виктор отчётливо услышал дыхание раненой, к которому примешивался булькающий звук, – трахея была пробита. С такой раной можно было сопротивляться ещё долго, но он понимал, что это начало пути к смерти, и обратной дороги уже нет. Показалась первая кровь, её было совсем немного – тонкая струйка протянулась на боку, и несколько пятен украсили грудную пластину.
– Хорошо видна разница в классе, – сказал Гиппарх, крутя в пальцах чашу с вином.
В этот момент Фалестра неожиданно раскрылась и бросилась вперёд. Она толкала щитом и яростно атаковала под несколькими углами, вкладывая в этот натиск все свои силы. Алкиона, впрочем, не была сбита с толку, умело разорвав дистанцию на ногах. Соперницы вскочили в неглубокий бассейн, где вода доходила им едва до щиколоток, и от них взметнулись облака брызг.
«Да, так и нужно. Когда смерть неизбежна, следует встречать её в открытом бою. Броситься в последнюю, слепую атаку. Не зажиматься, но принимать удар лицом, – Виктор сжал зубы от напряжения, ибо чувствовал кульминацию схватки. – Она преодолела свой страх. Сейчас всё и решится».
Алкиона ответила не менее эффектно – она не стала встречать, но опустила оружие и уклонялась от этого натиска одним корпусом, прижав щит к груди, дабы его край плотно прилегал к шлему. Тут её гибкость и ловкость раскрылись в полной мере, ибо яростные удары бесплодно скользили по её защите, а то и вовсе не попадали, рассекая воздух. Она даже не отступала, но шла вперёд, принимая меч снова и снова, раскачиваясь как стремительный маятник. Обывателю могло показаться, что она безумно рискует, но Виктор понимал, что тут всё выверено – клинок Фалестры бил снизу-вверх, проскальзывал по щиту до шлема, но там не было ни малейшего зазора, поэтому он просто скользил по отполированному металлу и уходил в пустоту.
– Такое редко когда увидишь! – восхищённо воскликнул Афиний. – И ни единого попадания! Право, я прежде не замечал, насколько она хороша у тебя, Сатир!
– Твой сын сделал хороший выбор, – улыбнулся ланиста.
«Прекрасно движется. Деметрий, и правда был великим мастером. Теперь мне ясно, хотя я не видел ни одного его боя», – подумал Виктор.
Он понимал, что она не спешит, но демонстрирует всю полноту схватки, хорошо зная, как следует вести Игру. Алкиона уже вошла в раж, и ничего в ней не осталось, кроме хищной жажды победы. Он не видел её глаз сейчас, но понимал это по её движениям, чувствовал её возбуждённое дыхание.