Эффект бабочки
Шрифт:
— Ой!
О, п-прости! — заикаясь, извинился Эван.
— Ты что, поранилась там, в лесу?
Кейли закатала рукав и показала ему синяк — огромный, черно-желтый. Эвану приходилось драться в школе, и он знал, что такой синяк может появиться от удара кулаком, а не от обычного ушиба.
— Это не твоя вина, — сказала она, вытирая слезы. — Миссис Кэган позвонила папе и обвинила в том, что случилось с Ленни, нас.
У Эвана заиграли на лице желваки.
— Черт, это твой отец тебя избил? Кейли оттянула ворот
— Я заслуживаю худшего, — сказала она, и слова Эвана умерли у него на губах. Кейли была наказана за свое преступление, и она знала, что заслужила это, как бы ни утверждало обратное выражение лица Эвана. Она мрачно смотрела в сторону.
— Что ты говоришь, Кейли? — сказал он. — Ты заслуживаешь лучшего брата и отца. Они заставляют тебя чувствовать себя дерьмом. Ты заслуживаешь, чтобы кто-то заботился о тебе.
Как, например, я, подумал он.
Нежность в его голосе заставила Кейли снова посмотреть ему в глаза. Его слова шли прямо из сердца.
— Ты не знаешь, какая ты красивая. Она протянула руку к его лицу, нежно погладив скулу.
Кейли глядела ему в глаза, ища подтверждения истинности его слов, и она была там, на глубине его глаз. Их лица были рядом, они чувствовали на губах дыхание друг друга. Кейли закрыла глаза, полностью отдавшись этому моменту. Внезапно все, чего она боялась, исчезло, и на смену пришло прекрасное и невероятное настоящее.
Но в следующую секунду их поцелуй был разбит, словно тонкий лед, криком Томми, перешедшим в рев:
— Какого хера вы там делаете?
Он стоял у дверей кинозала и смотрел на них поверх группы старшеклассников.
Кейли и Эвана отбросило друг от друга, словно два полярных магнита. Эван попытался найти слова, а Кейли увидела выражение глаз брата. Потрясение, ненависть, боль предательства отразились в его взгляде.
Группа в буфете уставилась на Томми. Некоторые из ребят и девчонок засмеялись над грозным выражением на лице сердитого тринадцатилетнего парнишки. Они думали, что он обращается к ним, а не к Кейли и Эвану.
— Какого хера я делаю? — переспросил он из парней в джинсовой куртке. — Я познаю попкорн. А какого хера ты делаешь?
Томми проигнорировал насмешку и рванулся напролом мимо них, сжав кулаки. Он был в нескольких шагах от Кейли и Эвана, когда, споткнувшись о чью-то ногу, упал лицом в ковер. Подростки расхохотались и замяукали.
— Смотри под ноги! — сказала одна из девушек.
— О, — Джинсовая Куртка сделал фальшиво-заинтересованное лицо и тоном, каким разговаривают с малолетними детьми, нараспев сказал: — Наш малыш упал. Какая досада. Мы сейчас позвоним твоей мамочке.
Томми нарочито медленно поднялся с пола, едва удостоив взглядом девушку, подставившую ему подножку, и посмотрел на Эвана. Кейли увидела в его глазах животную ярость и отчаянное желание излить ее на кого-нибудь.
Эван попытался найти какой-нибудь способ успокоить Томми, но все его оправдания рассыпались в прах.
— Эй, мы просто… Это… Это не то, что ты думаешь… — неубедительно сказал он.
Без предупреждения Томми бросился. Только не на Эвана, а на парня в джинсовой куртке, обрушившись на него с кулаками. Парень был на голову выше брата Кейли, но Томми напал на него внезапно и застал врасплох. Избивая парня, Томми поглядывал Эвана, как бы говоря: «На его месте должен быть ты». Послание было ясным.
Стремительность атаки Томми заставила остальных попятиться, лишь два охранника вносились разнимать дерущихся. Старшеклассник начал отбиваться, но в его ударах отсутствовала координация, и большинство из них не достигало цели, в то время как Томми бил с жестокостью профессионального боксера. Когда его начали оттаскивать, он поначалу сопротивлялся, но потом понял, что со взрослыми тягаться бесполезно.
— Аххх! — у парня в джинсовке вместо лица было опухшее и окровавленное месиво и его голос был густым от боли. — Этот маледький говдюк сломал мде дос!
Когда охранники тащили Томми на выход, он бросил на Эвана еще один полный презрения взгляд, и нездоровая ухмылка перекосила его лицо. Странным образом он одержал над Эваном победу.
— Пошли отсюда, пока они не начали задавать вопросы, — сказал Эван, потянув за собой Кейли. — Выйдем через другой выход.
— А как же Томми?
— А что с ним будет? Ты же видела, что произошло. Он как с цепи сорвался. Набросился на парня из-за какой-то ерунды, а если бы этого и не случилось, то могу спорить, что он бы отыгрался на нас с тобой.
— Он мой брат, — настаивала Кейли. — И к тому же, если он расскажет папе о том, что произошло… — ее голос упал.
Эван судорожно сглотнул, когда его глаза метнулись к синяку, скрытому под майкой.
— Ты не можешь снова это ему позволить. Это противозаконно, тебе надо рассказать кому-нибудь…
Ее лицо исказила гримаса страдания.
— Пожалуйста, Эван. Просто отвези меня домой.
Кейли почти поверила в то, что все проблемы исчезнут из ее жизни, если она спрячется от них дома.
В конце концов, он кивнул и выудил из кармана монету.
— Хорошо. Я позвоню маме, чтобы она забрала нас. Если это то, чего ты хочешь.
Она заколебалась.
— Ты могла бы пожить у нас, — сказал Эван в отчаянии. — Моя мама медсестра, и она могла бы осмотреть синяки. Мы могли бы позвонить в полицию…
— Нет. — Она оборвала Эвана одним словом, вложив в него всю накопившуюся усталость. — Я хочу домой, Эван.
Так и не найдя слов, чтобы объяснить то, что он чувствует, Эван пошел к телефонной будке и набрал номер.