Эффект побочки
Шрифт:
– Развяжу чуть попозже. Всё будет зависеть от того, в каком настроении ты проснёшься. Спокойных снов.
Выходя из комнаты, бородатый повернул голову к стоящей у двери кровати и еле заметно подмигнул лежащему на ней пациенту.
Подойдя к двери, куратор повернул голову в мою сторону и подмигнул левым глазом.
Этот жест означал, что эстафетная палочка теперь у меня и настал мой черёд приступать к работе. Это меня обрадовало, так как надоело лежать здесь просто так без дела.
Сейчас,
Представьте, что вы проснулись и вместо своей любимой кровати и похрапывающей рядом жены, увидели подсвечиваемые светом костра пещерные стены, или же обнаружили себя на космическом корабле. Сколько вам понадобится времени, чтобы понять, что всё это не галлюцинация и не последствия похмельного синдрома? Сможет ли ваш разум смириться с тем, что вы выпали из своего времени до того, как окончательно слетит с катушек? Я здесь для того, чтобы этого не случилось с привязанными к кушеткам парнями.
Кто я такой? Человек, который владеет десятком профессий и доброй дюжиной уникальных навыков, которые не под силу освоить каждому. Я человек с сотней личин за пазухой, готовый в любой момент натянуть на себя очередную маску, человек, который так редко бывает собой, что уже подзабыл кто есть на самом деле, человек способный разговорить или договориться с любым хомо сапиенсом.
Я профессионал, которых, кстати, не так уж и много на этой грешной земле. Таких как я называют человек-ртуть, за то что мы можем мгновенно принять форму сосуда , в который нас помещают. Я участвовал в десятках секретных операций, был в Афгане, Сирии, Ливии, Ираке, Секторе Газа. Я участвовал в устранении одиозных личностей, я добывал информацию, касающуюся первых лиц государств, я провоцировал и улаживал конфликты, я устраивал революции.
Чаще всего мне приходится действовать в группе таких же умельцев, но иногда я работаю один. Сейчас как раз тот случай. Задача непонятная, мутная и сложная, как и всё то, чем я занимаюсь. Сначала мне даже не было понятно, соответствует ли эта задача моему уровню, но раз я здесь, дело серьёзное.
Ни цель, ни характер, ни объём работы не доведены до меня полностью. Куратор выдаёт мне информацию в день по чайной ложке, достаёт каждый факт как фокусник из рукава очередную карту. Так надо. Очень часто мне приходится начинать действовать, как слепому котёнку, не зная картины в целом. Там наверху просто перестраховываются, на случай если что-то пойдёт не так, или задачу придётся отменить. Так проще и безопаснее мне и им.
Но сегодня дело сдвинулось с мёртвой точки и
Я по-кошачьи мягко соскочил с койки и направился к кровати Вождя.
Увидев движение в его сторону, он насторожился, и я почувствовал, как его взгляд словно крючками вцепился в моё тело.
– А ну стой гдэ стоишь? Ты кто? – гаркнул он.
– Я просто хотел развязать вас, Иосиф Виссарионович, – произнёс я чувствуя, как нелепо звучит эта фраза в наше время. Хотя-я – мы же в больничной палате.
– Ты кто? – Повторил свой вопрос Вождь.
– Моё имя вряд ли вам что-то скажет…
– Ну тогда вернись на свою кроват и лежи тихо, чтобы я тебя не слышал! – Резко перебил он .
Уверенный, строгий и безоговорочный тон генералиссимуса врезался в меня, подобно порыву шквалистого ветра. Такой напор может сдуть кого угодно, но только не меня.
– Моё имя ничего не скажет ВАМ, но его знают миллионы тех, кто родился после вас. Я, Борис Борецкий, известный политический деятель, оппозиционер, один из влиятельнейших людей этой страны, да в общем-то и мира.
Гнев на лице Вождя внезапно сменился ухмылкой.
– Эта пижама особенно подчёркивает твою влиятельность! – сказал он.
Я сделал вид, что обижен и немного смущён.
– На вас, между прочим, такая же пижама, но она нисколько не принижает в моих глазах ваше величие. Между прочим, я всегда восхищался вашей личностью, хоть мой народ вас и недолюбливает. Не гоже ведь такой фигуре, как вы лежать привязанным к кровати. Позвольте, я вам помогу.
– Стой где стоишь! – снова ощетинился Вождь, и тут же спросил, перейдя на более мягкий тон – Что ты здесь делаешь?
Я заметил, что настроение вождя легко вычислить по акценту. Чем сильнее он распаляется, тем ярче становятся грузинские нотки в его речи.
– То же, что и вы, Иосиф Виссарионович. Меня точно так же переместили во времени, правда, всего на семь лет вперёд. Три дня назад, когда я проснулся, я был удивлён и шокирован не меньше вашего, но потом быстро успокоился и понял, что всё это к лучшему. Да-да, к лучшему. Оказывается, что семь лет назад я умер. Точнее меня убили, удавил собственный телохранитель в моих Лондонских апартаментах.
– Похоже на ту операцию в Мехико, которую мы провернули с Троцким, – ухмыльнулся Вождь. – Влиятельный оппозиционер говоришь?
– Ну да…может быть есть какая-то параллель, но здесь совсем другая история, – недовольно поморщился я. – Но сейчас мы не об этом. В общем, я каким-то чудом оказываюсь здесь живым и здоровым, да ещё и изрядно помолодевшим.
Вождь просветил меня рентгеном своих глаз и кивнул. Я сразу же понял этот его жест, подошёл к его кровати, сел на корточки и расстегнул замки, которыми ремни были пристёгнуты к койке. Вождь вытянул руки в стороны, хрустнул суставами, а потом положил подушку под спину и подобрался поближе к душке, так что оказался в полу сидячем положении.