Эфиопские хроники XVII-XVIII веков
Шрифт:
Глава. Начался миязия. 2-го [778] вошел [царь] из Аринго, а 5-го справил праздник пасхи. 13-го поднялся [царь] из Аринго и расположился в Шоталь Меда, а из Шоталь Меда — в Джафджафа, а из Джафджафа — в Тамре, а из Тамре — в Кабаро Меда, а из Кабаро Меда — в землю Самси, называемую Зальма. А из Зальма — в Фагта земли Ханкаша, а из Фагта — в Дангуя, а из Дангуя — в Цехнан, а из Цехнана — в Фэцебадинь, [в местность, называемую] «лунная». А из Фэцебадиня — в землю Мачакаля, называемую Сансанамо. И там обозрел он полки правого [крыла] и сказал князьям воевать гудру, ибо до того не сказывал он и не знал никто, ибо непостижим путь совета его, как путь корабля среди моря и путь орла на небе (ср. Притч. 30. 18-19). О бездна богатства премудрости и ведения (ср. Рим. 11, 33). Нет следа дороги [премудрости его], сей жемчужины дорогой и пречестной, цены не имеющей, кою обрел он по благодати и терпению своему, по смирению своему от духа святого, подающего обильно и нескудеющего. А вечером провозгласил указ, чтобы оставался обоз с азажем Заме и со многими полками, которые охраняют добро стана. И остались там ослабевшие и больные. [А также] Ацма Гиоргис, любимец царя и брат супруги его, святой и чистой, хвалимой за все добродетели свои, насыщающей голодных, и напояющей жаждущих, и одевающей нагих, дом свой соблюдающей и язык свой укрощающей, отделился тогда, ибо пал на него камень болезни тяжкой. Табот владычицы нашей Марии и табот Такла Хайманота остались со священством своим.
778
7
И пошел царь, и прибыл к эччеге, и рассказал ему про поход. Он же благословил его и сказал: «Господь бог отца нашего Такла Хайманота да сохранит тебя от всякого зла и убережет душу твою!». И затем пошел царь поспешно, взяв с собою табот Иисуса Христа, господа нашего и спасителя, с немногими иереями и расположился в Мугальмора 23 миязия [779] . Обоз же поднялся из Сансанамо и пошел на амбу, называемую Эдаман, и пребывал там, покуда не вернется царь. Иереи же, оставшиеся с обозом, молились днем и ночью, одевшись во вретище и осыпавшись пеплом, слезами омывая постель свою и каждую ночь омочая ложе свое (ср. Пс. 6, 7).
779
28 апреля 1700 г.
И поднялся царь из Мугальмора и расположился в Джаджаба. И там убили галласы черпальщиков воды, укрывшись во мраке. И поднялся [царь] из Джаджаба и расположился в Хоре Сайтане, что на берегу Абая. И там повелел он цахафаламу Тулу перейти реку Абай, взяв всех галласов с войском Дамота. А на рассвете поднялся он из Хора Сайтана, и перешел реку Абай, и расположился в Бидава у реки Нади. 27 миязия выстроил он полки по родам их, что [должны] идти впереди, в середине и сзади. И рано утром, еще во мраке, приблизился он к стану гудру. И тогда прибыл годжамский нагаш Анорий из области Годжам по дороге через Гозамен с людьми Годжама и Энабэсе и повстречался с царским станом в месте, называемом Балага Джаве. И там разослал царь [воинов] в набег, и захватили они людей и скот, и убили кого убили, начиная от этого места до подножия горы. А затем поднялись на нее с великим трудом, ибо она выше всех гор, а дорога извилистая и узкая, а подле дороги пропасть глубокая, и деревья [там] густые и высокие. И силою божией достигли они вершины просторной и ровной. И тогда состязались конные и пешие, стрельцы, и копейщики, и лучники. Царь же, юноша сильный и искушенный в битве и сражении, с душою во время боя свирепою, как голодный медведь в пустыне, и с сердцем, как у льва, распаленным и пылающим, и мышцею крепкою, как лук железный, воссел на коня могучего, шея коего облечена величием, который бежит, как вихрь и роет ногою землю (ср. Иов. 39, 19-21), взял ружье и копье, а в левую руку щит и меч, облекся бронею веры, препоясался поясом упования, покрыл [главу] шлемом молитвы, повстречал галласа, крепкого и могучего, [захватившего] много удов, убийцу тьмы тем, Голиафа, превозносившегося надо всеми бойцами галласкими [племен] меча, и либан, и гудру, и джави, и аболи, и гута, и жама, и вабо, и чалиха, который грабил страны царя, то бишь Дамот, и Годжам, и [страну] агау. Когда повстречал его [царь], то спешился быстро с коня, а этот галлас необрезанный, когда увидел царя, стал браниться на языке своей страны и проклинать его богами своими. И сказал царь этому необрезанному: «Ты пришел ко мне во имя богов своих окаянных, я же пришел к тебе во имя бога Саваофа, бога Израилева. Ныне предаст тебя господь в руку мою, и я убью тебя и отдам труп твой и трупы стана людей гудру птицам небесным и зверям земным, и узнают тут все народы, что бог со мною!» (ср. I Книга царств 17, 45-46). И когда говорил это царь, захотел этот необрезанный метнуть копье в него. Царь же, когда увидел и понял это, упредил его, взял в руку ружье и поразил его. И пал тот ниц наземь и умер, а [царь] отрезал мечом уды его. И тогда, когда увидели витязи гудру, что погибла опора их, то бежали. И возвратился царь в радости великой, славя бога, и встал станом посреди земли Вамбар, называемой Эмуга. Князья же и войско возвратились в стан с радостью и веселием, ибо убили и захватили [врагов] без числа.
В этот день поднялся пожар в Гондаре и сжег дом владычицы нашей Марии — [храм] ризницы царской, и дом царя нашего, называемый бета тазкаро [780] , и дом государыни, что был в руках фитаурари Иакова, и дома стана. А на следующий день устроил царь дневку и там повелел выходить войску правому и левому и следовать за Василием, главным военачальником. И вышли воины, искушенные в сражении копьями, которые [могли метать] они обеими руками, как правой, [так и левой], и искушенные в стрельбе из ружья и лука, которые попадали в волос и не промахивались. А за ними [шел] царь сокрыто. Это войско убило многих, и захватило, и пожгло всю страну огнем, так что издалека виден был дым пожарищ. И видевшие дым пожарищ стояли в отдалении, мучаясь страхом, и говорили: «Увы, увы стране гудру, крепкой и воинственной, искушенной в битвах и всегда побеждавшей любых витязей!». К вечеру возвратился царь и все войско его в Эмуга. Имена селений, которые повоевали они в понедельник и вторник, [таковы]: Балага Джаве, Губа Симала, Эмуга, Губа, Джарти (которые погубил царь), Эмбабо, Фалата, Баке, Хага, Хами, Муко, Дибо, Арадагало, Губа Йебарат, Какра Арба.
780
Бета тазкаро (букв. «дом поминок») — одно из дворцовых зданий царя Иясу, где устраивались пиры для ограниченного числа угощаемых. Для больших пиров использовался другой дом — дабаль бет; см. коммент. 471.
На следующий день в среду снова призвал царь князей на совет, и решили они возвратиться в свою страну. И тогда построил [царь] полки строем по родам их и назначил дадженом тыла бэлятеноч-гета Амонию, начальника [полков] Казаб, и Бурса, и Чафанта, и всех меченосцев [781] . И поднялись они, и отправились строем, и прибыли к склону. И тогда галласы, [дотоле] спрятавшиеся и рассеявшиеся, стали убивать людей, которые несли добро и вели коней и мулов и отнимать добро, коней и мулов, спрятавшись в чаще лесной, когда те спускались этой дорогой. Войско, которое спускалось, [следуя] за фитаурари, бежало, завидев трупы. А те, которые были с дадженом тыла, сражались весь день и убили много галласов: тех, кто был в отдалении, — из ружей, а тех, кто приблизился, — копьями. Так продвигались они, пока не дошли к месту тесному и узкому. И тогда поднялись галласы из засады, и вошли в их среду, ибо были они с боков, и насели на них [те галласы], которые преследовали их сзади, ибо были на возвышенности. И тогда укрепились [полки] Бурса и Чафанта и меченосцы, и сказали друг другу: «Пусть же выйдет душа наша [из тела] вместе с [душами] галласов!». И схватились они с ними, и пронзали друг друга остриями, и падали вместе с ними, и была тогда сеча крепкая. И витязей гудру, убитых тогда [воинами] Бурса и Чафанта в своей погибели, было больше, чем убили [воины] за всю свою жизнь.
781
Эфиопские кузнецы не умели закаливать сталь, и большинство воинов имели холодное оружие не стальное, а железное. Стальные мечи получали через Судан; они были редкостью, их ценили высоко и дорожили ими. Меченосцы получали мечи из царской казны и составляли привилегированную царскую гвардию.
А передние полки, когда увидели это, содрогнулись и убоялись, и охватили их трепет и болезнь, подобная болезни роженицы. И бежали они от шума листьев трепещущих и убегали, когда никто их не преследовал, как бегут от врага. Из них одни упали в пропасть великую, не уразумев, что это пропасть, а другие прибыли туда, где был царь, и проследовали мимо; ушли, видя его, и оставили его. Я же диву давался и поражался: как оставили они того, который не оставлял их, и как презрели того, который не презирал их? Не он ли взрастил их с собою вместе, вскормил пшеницей, и медом, и маслом вместе с туком тучных коров и овец, и не он ли назначал их на должности подобающие и одевал их в сини и кафави [782] , и украшал золотом и серебром, и давал им кольца на пальцы, и цепочки на шеи, и пояса на чресла? Не он ли дал им дворец великий, готовый и украшенный, устланный коврами, и покровами макмони, и кутни [783] , и бумажными [тканями], и пожаловал им изголовья и седалища, коих недостойны они? Памятуя все это, не подобало ли им пролить кровь свою вместо крови его и умереть пред ним? Они же и не помыслили о том, но оставили его, как будто не знали его прежде, презрели, как будто не видели [784] !
782
Сини — одеяние неизвестного характера, упоминаемое еще в «Истории царя Сарца Денгеля» [20, с. 46]. Судя по названию, можно предположить, что оно как-то связано с Китаем. Кафави — верхняя одежда, заимствованная эфиопами у арабов. Описание ее имеется у Р. Дози [37, с. 385].
783
Макмони и кутни — ткани неизвестного характера.
784
Это описание заставляет вспомнить аналогичный пассаж из «Сказания о походе царя Амда Сиона» (XIV в.): «Когда царь увидал, что они бегут, возгласил громогласно своим воинам и сказал им: «Куда? Думаете ли вы дойти до своих местностей? Разве вы не помните, что я воспитал вас и вскормил туком тельцов, медом и тучной пшеницей, что я украсил вас золотом, и серебром, и дорогими одеждами?» [16, с. 37].
Но был тогда весь этот страх и трепет от бога наведен им на это войско витязей, прославивших имя свое в битвах с валло, и [людьми] Гиса, и Дара, и Дубани, и Цада амба, и Куана, и Баткома, и Сэндэда, и им подобными, да не хвалятся силою своею, ибо гласит Писание: «Да не хвалится сильный силою своею» (Иер. 9, 23). А что не уверовали они в царя в день битвы и возложили упование лишь на бога, то было это, как гласит Писание: «Лучше уповать на господа, нежели надеяться на человека» (Пс. 117, 8), и еще потому, что таков уж обычай военный: раз побеждает [человек], а другой раз — побеждается, и не бывает так, чтобы побеждал он всегда. Как сказал Авенир Иоаву: «Вечно ли будет пожирать меч? Или ты не знаешь, что последствия будут горестные?» (II Книга царств 2, 26). И еще сказал Давид Иоаву, когда побежден был Израиль и погиб Урия: «Пусть не смущает тебя это дело; ибо меч поядает иногда того, иногда сего» (II Книга царств 11, 25). И когда таким образом покинули они его и бежали, не устрашилось сердце царя, но укрепился он, как скала, ибо положился на бога, как сказал Давид относительно Езекии: «Не убоится худой молвы; сердце его твердо, уповая на господа. Утверждено сердце его и не смутится вовеки» (Пс. 111, 7-8). И воззвал он к богу: «Сыновей родил я и воспитал, а они возмутились против меня (ср. Исайя 1, 2) и бросили меня, как труп нечистый. Ты же не покинь меня, господи боже мой, и не удались от меня! Воззри на помощь мне, господи боже, спаситель мой! Боже мой, боже, воззри на меня, для чего ты оставил меня (Пс. 21, 2) и презрел прошение мое? Призри, услышь меня, господи боже мой! Просвети очи мои, да не усну я сном смертным! (Пс. 12, 4)».
Таким и подобным образом молился он, стоя и держа щит и копье. И собралось на него много галласов, чтобы окружить его и убить. А бывшие с ним дружинники его и любимцы укрепились сердцем, чтобы умереть с ним: дедж-азмач Абетейо, Завальд, сын Ляко из Габарма, и другие, которые сказали царю: «Скорее спустимся из этого места узкого в место просторное, чтобы не погибнуть тебе, ибо ты для нас как тьмы тем, чтобы всем нам не погибнуть с тобою!». И отвечал царь и говорил: «Как же спускаться мне и бежать, оставляя народ мой, что вверил мне бог? Разве бежит страж имущества, оставляя имущество ворам, и пастырь оставляет ли стадо свое волкам? Лучше умереть мне, чем гибнуть всему народу!» [785] . И когда он отказался, они умолкли и оставили его, сказав: «Да будет воля божия». И когда увидел господь веру его и терпение, вложил он страх в сердце галласов, и бежали они, говоря на языке своей страны: «Сей — не человек, одетый плотью, но бог в образе человеческом сошел к нам» (ср. Деян. 14, 11).
785
А этот пассаж удивительно напоминает речь царя Клавдия (XVI в.), обращенную к придворным, как ее передает автор «Истории царя Клавдия»: «Не подобает пастырю оставлять овец своих и спасать свою душу. Пастырь, добрый душу свою полагает за овцы, а наемник, иже несть пастырь, оставляет овец волку и не радит об овцах (ср. Иоан. 10, 11-13). Как возможно, чтобы я спас себя от умерщвления и отдал народ мой на смерть, увидал рыдания жены о смерти мужа ее, плач сыновей о смерти отцов их, вопль братьев, у которых убиты братья? Лучше мне умереть за Христа и стадо, что под моим пастырством. Если же я умру и рассеется стадо, не спросит с меня господин пастырей ответа за рассеяние стада, если же я рассею их из-за страха смерти, подобает мне дать ответ» [16, с. 163].
А потом спустился царь с этого места, благословляя бога, и встретился с войском, и расположился в Хагуале. И провозгласил он указ, чтобы располагался каждый на месте палаток своих, но никто не послушался от сильного страха и трепета, и ночевали они, окружив палатку царя, без питья, без еды и без сна; носильщики не снимали ноши своей, а всадники оставались сидеть на конях своих и мулах. В день этот, среду, 29 миязия [786] , были убиты: Михей, наместник Макдалы, и Исайя, начальник барабанщиков, и Евстафий, наместник моря, и Тээмэрте, наместник Цагаде и брат царский по матери, и жан-церар Мадаре, и цехафе-тээзаз и написатель [этой] истории Хаварья Крестос, и много других, которых не исчислить. Когда же был убит Хаварья Крестос, перстень с царской печаткой был на пальце его. И тогда пошел писец, ему подчиненный, на то место, где убили его, и принес печать царскую. А из священников, чад отца нашего Такла Хайманота, любящих царя, Евсигний и Мазмура Денгель спаслись с трудом, а Завальда Марьям был пронзен в грудь и выжил от смерти силою божией. А на следующий день после среды, в четверг, построил царь тыл, отправился из Хагуаля и расположился в Бидава у реки Нади.
786
4 мая 1700 г.
Глава. Начался генбот. А после Бидава расположился [царь] у Абая, а после Абая расположился в Джаджаба, и Магальмуре, и Цедж Коцаре, и Кадамэне, и Димала. И там встретился с обозом. А на следующий день известили царя о смерти Ацма Гиоргиса, и рыдал он и плакал великим плачем, ибо любил его сугубо. И плакали все князья по шатрам о людях своих, убитых в битве. И устроил там [царь] дневку. [А потом] отправился из Димала, и расположился в Ванз Вадаб, в [местности], называемой Йешедэб, а после этого — в Бутла, и снова устроил там дневку. И отправился из Бутла и расположился в Гумбели, а из Гумбели [перешел] в Анбасит, [местность], называемую Загочге. И оттуда вошел в стан свой в Йебаба 13 генбота [787] . А на следующий день справил праздник вознесения. 17-го вышел царь один, и вошел на остров Антония, и пребывал там в посте и молитве, а князья пребывали в Йебаба.
787
18 мая 1700 г.