Эфиопские хроники XVII-XVIII веков
Шрифт:
Возвратимся же к прежнему повествованию нашему. И во время убиения своего понял он до того, как вышла душа его из тела, что исполнилось над ним слово, реченное господами — святой троицей — в Дабра Берхане, монастыре храма их, что прольется кровь его честная, искупляющая его, о чем недоумевал он. И во время убиения его сошло на это место — Тана — благоухание прекрасное и раздался звук, подобный грому, как знамение его смерти честной. А эти рабы беззаконные, убив, его, сели на суда лодок тростниковых [959] и отправились по поверхности озера. Одни из них утонули в глубинах озера и нашли воздаяние за беззаконие свое, а уцелевшие в озере прятались на берегу озера отдаленного, ибо боялись, чтобы не убил их кто-либо, кто найдет, за беззаконие их, пока не настиг их суд отмщения божия за совершенные притеснения над помазанником его честным.
959
Имеется в виду танква; см. коммент. 55 к «Истории царя царей Адьям Сагада».
И тогда, когда услышали известие о смерти царя, пришли из монастырей островных иереи и монахи многие с венцами, и крестами золотыми и серебряными, и одеяниями священническими честными, и кадильницами, и благовонием ладана чистого, и свечами восковыми. И, придя на место, нашли они тело царя, выброшенное на землю, нагое, без одежд, и все залитое кровью, с ранами от выстрела свинцом и пронзания копьем острым, и обожженное огнем опаляющим [960] . И, увидев, задрожали они дрожью великой, и разодрали одеяния свои, и расцарапали ланиты свои, и пали ниц наземь, и плакали много, гласом рыданий, говоря: «Как же умер ты от руки презренных рабов, о погубитель тысяч, царь Иясу? И как же побежден ты силою слабых рабов, о мощь сильных, победитель Иясу? И как дерзнули на тебя и надругались над тобою лисицы пустыни — рабы, о лев, грозный величием, Иясу? И как выбросили тело твое наземь, обладающего чертогом царским и престолом царства,
960
«Краткая хроника» несколько иначе излагает происшедшие события: «А плоти его не коснулся огонь, ибо извлекла его и вытащила одна женщина из рабынь его, по имени Фекла. И сгорели книги его, и иконы, и все имущество, что было внутри, и стало пеплом, и не осталось ничего» [36, с. 80].
961
Имеется в виду служебник «Деяния страстей», который обычно читается в церкви на страстную неделю.
962
Имеются в виду гиппопотамы, живущие на оз. Тана. Эфиопы, будучи горцами, очень боялись воды, плавания на тростниковых лодках и гиппопотамов, которые иногда эти лодки опрокидывали. Поэтому эскорт гиппопотамов и великая тишь на озере во время переправы — обычный литературный штамп эфиопского житийного жанра.
А потом, когда пришло известие о смерти его во все области царства и стала известна насильственная смерть его честная, и в середине [царства], и по границам, не было никого из народов и из племен, из областей, из иереев и сановников, из монахов во всех монастырях и пустынях, из князей, и из войска, и из всех людей стана, кто не страдал бы и не стенал с плачем и воздыханием, с рыданием и печалью сердечной многой о насильственной смерти царя нашего честного именем Иясу, ибо любили его повсюду. И тогда иереи Дабра Берхана, монастыря его и создания рук его, ибо любили его и он много любил их, обратили праздники свои в сетование (Амос. 8, 10). И пал на них тяжкий камень печали, и обрушился на них водопад рыданий потопляющий, и стал для них свет дневной как тьма ночи. И еще тогда вынесли они сокровища храма своего, что дал им честной именем царь наш Иясу: украшения парчовые и виссонные, и одеяния тонкие, драгоценные, венцы и кресты золотые и серебряные, и украсились всем этим, и взяли зонтики золотые и барабан золотой, и пошли в стан. И когда шли, раздирали одежды свои, и царапали члены свои, и падали ниц наземь. А единожды пели они под барабан и систру псалом имени его: «Алилуйя, алилуйя, алилуйя, Иясу! Да не отвратит он милости (ср. Пс. 65, 20) Евангелия», как пели они всегда пред ним, когда он был жив. А другой раз притоптывали они, как обычно [делают] плакальщики. И всяк видевший плач их горевал и рыдал много. А когда вошли они средь стана, нашли там ближних своих и братьев своих — иереев честных придворной [церкви] отца нашего Такла Хайманота, также плакавших, и много рыдавших, и раздиравших одежды свои, и царапавших лица, и падавших наземь ниц, и посыпавших прахом главу, ибо пал на них тяжкий камень печали, и обрушился на них водопад рыданий потопляющий, и стал для них свет дневной как тьма ночи, и обратили они праздники свои в сетование (Амос. 8, 10). И они также были украшены парчой и виссоном с венцами и крестами и зонтиками золотыми и серебряными для поминовения его и явления на собрании плача многих изрядств и благодеяний, что сотворил им прежде сей царь возлюбленный, помазанник наш Иясу. А затем вошли они вместе в великий чертог царский, говоря все единогласно в песне скорбной: «Йо, йо, йо, Иясу, царь наш, солнце мира нашего! Йо, йо, йо, Иясу, господин наш, возлюбленный наш!». И были там кони его боевые и мулы отборные и разукрашенные, отягощенные золотыми и серебряными [украшениями], и рабы дома его, державшие мечи, и ружья, и копья, и все доспехи воинские, и вооружение царское. И когда увидели их иереи, и все князья царства, и все войско, и язычники, что из средины и порубежья [963] , и все люди столичные, то разодрали одеяния свои, и расцарапали ланиты свои, и пали наземь ниц, и осыпали себя целиком прахом земным, плача и рыдая много и проливая слезы из очей своих, подобно зимним дождям, ради поминовения величия его, и чести его, и всех изрядств его, и еще ради насильственной смерти его при таковом величии и чести и изрядствах таковых. Какова же была тогда скорбь, плач, и рыдание там в чертоге царском и в ограде дома его! Какой плач или плач Иакова об Иосифе, сыне своем? Или еще плач ли Израиля о Моисее-пророке и Иевосфее-князе (II Книга царств 4)? Или еще плач ли Давида об Авессаломе, сыне своем, и Ионафане, любимце своем, или плач Марии и Марфы о брате своем Елеазаре? Нет подобия сему плачу, кроме плача Иоанна-ученика и Марии-девы о Христе в день крестный! И не только тогда, но и поныне никто не прекратил повсюду плача о смерти его насильственной и никто не забывает поминать величие и изрядства его, ибо не позабыт он, и нет такого, кто не поминал бы его и не призывал бы всегда имени его с чтением Псалтири и с чтением Евангелия во время литургий и молитв [964] , ибо любим он ото всех, кому дал господь бог, ему же слава, дар любви в помышлении всего мира!
963
В тексте употреблено слово «народы», которое часто означает в словоупотреблении эфиопских книжников именно язычников. Здесь, видимо, имеются в виду оромские племена, широко расселившиеся к тому времени по всем территориям Эфиопского нагорья.
964
Имеются в виду ежегодный праздник успения царя Иясу I, введенный в церковный календарь по инициативе его брата, царя Феофила (1708-1711), и церковные службы по этому поводу.
А потом, когда царствовал по благоволению божию и по человеколюбию его сын царя Иоанна Феофил, младший брат, что моложе помазанника нашего честного именем Иясу, отыскали по повелению слова его этих цареубийц, рабов беззаконных, там, где прятались они на берегу озера далекого, чтобы убить их [965] . И прежде чем привело их к нему, отыскав, то войско, которому было приказано, пошел царь и вошел на остров Дабра Мэцраха, чтобы увидеть тело брата своего, честного именем царя нашего Иясу. И, войдя туда, пошел он туда, где погребен он, и, придя, раскрыл гробницу его, где пребывала плоть его честная, и извлек оттуда, и развязал пелены. И когда увидел он на теле его отметины, куда ударили его свинцом ружейным эти рабы злые и беззаконные и куда пронзили его копьем острым и где жгли его огнем распаляющим, то горько скорбел и много плакал со словами рыдания вместе с людьми, которые были там с ним. А затем велел он принести покрывала дорогие и новые и благовония благоуханные, и ими натер все тело плоти его, и обновил ему пелены и покрывала лучшими прежних, и поместил в гробницу, как прежде. И был над гробницею его склеп, весь постройки прекрасной, устланный внутри коврами драгоценными, помещенными там с гробом. И украсил он его покровами шелковыми на гроб, а еще навесил завесы драгоценные из тканей тонких. И, получив благословение [от гроба], возвратился он в столицу, плача и рыдая о том, что увидел и нашел на теле честном отметины мук многих и ужасных.
965
«Краткая хроника» так излагает эти события: «А затем в месяце маскараме в год Матфея, после того как [Феофил] процарствовал год, схватили родичи его Дармэна там, куда он бежал и пребывал в мятеже, и заточили его в цепи крепкие и ошейник железный тяжелый, и привели его в Гондар, введя в столицу, заставив нести на голове камень большой и тяжелый и облачив в ветхое вретище, прикрывавшее наготу его и срам плоти его. Павла же привели из Кораца, куда прибег он к монахам собрания Валате, и послал [царь] авву Аскаля и Адора, сына Илии, и Савелия, сына Иова, и привели они его в дом Юста, и пребывал он там. Монахов же и монахинь, которые пришли с ним, чтобы примирить их, отослал он, сказав «ей» и дав 30 золотых динаров. И приняли они и ушли тогда в месяце тэкэмте» [36, с. 88].
А потом привели посланцы царские этих рабов после долгих поисков на берегу озера далекого и ввели в столицу царскую. 5-го [дня] месяца тэкэмта, в который был убит мученик праведный, царь наш Иясу, повелел царь, чтобы стал день упокоения его [днем] праздника и чествования в Дабра Берхане с гимнами и песнопениями под звуки труб и рогов до веку. И тогда еще установил он украшения парчовые для него иереям, которые исполняют «этана могер» [966] в день праздника его каждый год до веку. И тогда еще установил он, чтобы был пир [в честь] праздника его [стоимостью] в 10 сиклей золотых в чертоге дворца царского до веку. А затем еще тогда повелел он привести к нему этих рабов беззаконных. И когда привели их, повелел царь убить их по суду Моисея [967] пред собою и пред всем миром посреди столицы и совершить убиение их так, как они убивали помазанника божия, брата его. А еще совершил он это в начале месяца и расчел дни, когда начинается месяц, в который убили его, чтобы получили они воздаяние за деяния свои, ибо по делам да воздастся, и отмерил другим тою мерою, какой те отмерили ему. И было там тогда и другое дело — юноша, что убил сына царя нашего честного именем Иясу [968] , и его повелел он убить тогда с ними вместе. Вот так воздал он этим рабам злым и беззаконным отмщение крови царя нашего честного именем Иясу и сына его и смешал кровь с кровью сей великий, могучий и ревностный царь Феофил [969] , и восхвалил его весь мир за то, что сделал он это дело, ибо он праведносуден. А затем повелел царь выбросить трупы этих рабов вон из столицы, и там забросали их камнями, и сделали так воины по приказу царя. И это случилось на второй год по убиении мученика праведного царя нашего Иясу, а по убиении сына его на 5-й месяц в начале 2-го года царствования Феофила-царя на 4-й месяц, как воцарился он [970] , а по годовому кругу Египта и Эфиопии на 2-й месяц, а от начала дней этого месяца на пятый [день], день воскресный, а время — после полудня. Тогда блюстителем года был Матфей-евангелист [971] , а год [от сотворения] мира был 7201 год [972] . И это дело, сотворенное великим чудом великомученика царя нашего Иясу, не единственное, но есть много других у сего чудотворца, [сотворенных] силою бога его, творца всего. Он не только исцелял болящих землею с гробницы своей, [водою] от омовения одежд своих, запятнанных кровью, соучастием в поминовении его. Не только, утешались опечаленные и скорбящие от призывания имени его святого и от прибегания к костям его честным, но еще не было, во всем мире такого, кто не творил бы памяти имени его, и не взывал бы именем его к богу, и не заклинал бы им с верою крепкой. Он же не оставлял их постыженными и посрамленными, но делал им все силою творца своего и исполнял прошения всех, кто прибегал к нему.
966
См. коммент. 615 к «Истории царя царей Адьям Сагада».
967
Имеется в виду постановление Моисея: «Глаз за глаз, зуб за зуб, руку за руку, ногу за ногу» (Исх. 21, 24). О том же, как это было сделано практически, сообщает «Краткая хроника»: «А 5 тэкэмта устроил он праздник брата своего, царя Иясу, и иереям приказал петь гимны в Дабра Берхане на вторую годовщину его смерти. И в этот день приказал он князьям, и вельможам, и сановникам, и азажам, и всем наместникам собраться на судной площади, то бишь Адабабае. И, выслушав царский приказ, собрались все они, и тогда приказал он привести Дармэна, и Павла, и государыню Малакотавит, и Габарма Касу, и всех, кто участвовал в убиении брата его, царя Иясу. И допросил их, чтобы решить, что из их слов истинно, а что ложно, и присудили их к смертной казни, и казнили через повешение, копьем, мечом и ружьем, как им подобало. А затем поволокли, и выбросили вон из столицы, и бросили там, и забросали камнями, и отомстили за кровь брата его, ибо не забывается месть Израиля» [36, с. 88].
968
Имеется в виду Габарма Каса, принимавший участие в убийстве царя Такла Хайманота (1706-1708), сына царя Иясу I. В «Краткой хронике» в качестве убийц Такла Хайманота упоминаются двое — Вараф и Габарма Каса, но судим и казнен Феофилом был только Габарма Каса; что сталось с Варафом, неизвестно.
969
Царь Феофил единым судом и единой казнью наказал и убийцу Такла Хайманота, и убийц его отца, царя Иясу I, — Павла и Дармэна, приходившихся Такла Хайманоту дядьями с материнской стороны, его мать — государыню Малакотавит, и воинов, принимавших участие в убийстве Иясу. Так он смешал «кровь с кровью», что, по-видимому, вызывает одобрение автора нашего «Жития».
970
13 октября 1708 г.
971
Каждый год в четырехгодичном цикле эфиопы называли по именам четырех евангелистов, которые и были их «блюстителями». Первым таким годом в цикле был «год Матфея», а последним, високосным, — «год Луки».
972
См. коммент. 6 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».
Молитва и благословение сего мученика праведного, презревшего царство, честного именем царя нашего Иясу да пребудут с царем нашим Иоанном и со всеми слушающими во веки веков. Аминь и аминь.
Пишущего и заказывающего переписывать эту книгу, читающего ее, и толкующего, и слушающего ее ушами духовными — [всех] вместе да помилует бог во веки веков. Аминь и аминь. Да будет, да будет.
ИСТОРИЯ ЦАРЯ ЦАРЕЙ БАКАФФЫ, ИСТОРИЯ ЦАРЯ ЦАРЕЙ МАСИХ САГАДА [973] РАБА ЦАРЯ ЦАРЕЙ БОГА ТРОИЧНОГО И ЕДИНОГО
973
Масих Сагад (букв. «помазанники [ему] поклонились») — царское имя эфиопского царя, вошедшего в историю Эфиопии под своим оромским прозвищем Бакаффа («неумолимый»). Относительно царских имен см. коммент. 1 к «Истории царя царей Аэлаф Сагада».
ПРЕДИСЛОВИЕ
Много воды утекло в реке Каха близ Гондара за 15 лет, прошедших со времени смерти царя Иясу I до воцарения его сына Бакаффы в мае 1721 г. Отцеубийство не помогло Такла Хайманоту и не прибавило ему популярности в народе. В стране множились заговоры, и в результате одного из них царь был убит на охоте 2 июня 1708 г., и память его, по мягкому выражению В.В. Болотова, осталась «не во благословениих» [3, с. 49], народ прозвал его «проклятым». Придворные объявили было царем четырехлетнего сына убитого Такла Хайманота — Наода, но тут вмешался могущественный баджеронд Юст, который вывел из заключения брата царя Иясу, Феофила, и 15 июля 1708 г. в Эмфразе провозгласил его царем. Престиж и авторитет царской власти и династии пали в стране очень низко. Церковный раскол продолжался, в провинции росли и крепли феодальные роды, чувствовавшие себя достаточно сильными и самостоятельными, чтобы исходя из собственных местных интересов поддерживать либо царя, либо раскольников. В столице процветали придворные интриги, и новому царю приходилось отчаянно лавировать между всеми группировками, ни одна из которых не была ему предана безусловно.
Феофил начал действовать решительно. Первое, что он сделал, взойдя на престол, был указ «помазанием сын естества», провозглашенный им 4 августа. Этим он хотел удовлетворить годжамских «изгнанников», однако сильно встревожил дабралибаносских сторонников доктрины «соединения». «Зачем, — протестовали они, — меняется вера приказом, будто наследство или поместье, без собора?» [3, с. 50]. На первых порах подобная беспринципная политика царя действительно обеспечила ему поддержку Годжама, и годжамцы привели царю Дармэна и Павла, убийц Иясу. Феофил решил одним ударом разрубить кровавый узел, завязавшийся при Такла Хайманоте, и приказал казнить убийц Иясу, а заодно и убийцу Такла Хайманота. Царицу Малакотавит как вдохновительницу цареубийства повесили, а остальных убийц казнили тем же способом, каким они умерщвляли свои жертвы. Тогда же в Дабра Берхане был торжественно отпразднован день памяти Иясу, «нового мученика», а во дворце устроен богатый поминальный обед. Грозной местью за своих предшественников Феофил хотел удовлетворить народные чувства и поднять престиж царской власти, однако этой цели он не достиг. Он не прекратил раскола, встав на сторону «помазанников» и восстановив против себя дабралибаносцев, тем более что ни те, ни другие не обольщались относительно царской принципиальности.
Престиж династии упал настолько низко, что, когда Феофил умер 14 октября 1711 г., верховную власть в стране смог захватить баджеронд Юст, не принадлежавший к царскому роду. Это обстоятельство не помешало ему твердо держать власть в своих руках пять лет, пока он не заболел 29 января 1716 г. Царские приближенные, собравшиеся у одра больного царя, решили в случае его смерти возвести на царство его сына Фасиля. Это известие вызвало волнения в стране. Были отпущены с горы Вахни заключенные мужские потомки «Соломоновой династии», и пошли они восвояси. Это и понятно: если престол переходил к новой династии из рода Юста, содержание под стражей членов прежней династий теряло всякий смысл. Тут, однако, вмешались царские телохранители. Они заперли дворец, арестовали царских приближенных и ночью 9 февраля провозгласили царем Давида, сына царя Иясу I. Их посланцы привели Давида в Гондар, а остальных «соломонидов» вновь заключили на Вахни, кроме еще одного сына Иясу I, Ацма Гиоргиса, который успел убежать к галласам. Те его приняли и, видимо, усыновили, как в свое время Сисинния, потому что именно от них он получил галлаское имя — Бакаффа, означающее «неумолимый», под которым он и вошел в эфиопские исторические анналы.
Новый царь, Давид, послал во дворец к умиравшему Юсту высших церковных иерархов с грозным вопросом: «Как осмелился ты царствовать? И кто ты такой?». Тому ничего не оставалось, как сослаться на неисповедимость судеб: «Да, царствовал я, хотя и не подобало мне это, когда дано мне было время [царствовать]». На следующий день он умер, отчего — неизвестно. Эфиопский хронист, современник событий, пишет: «Причина же смерти его известна одному богу: отрубили ли ему ноги, задушили ли, или умер он от болезни своей. На другой день отнесли его в церковь рождества богородицы и погребли там при знаменах и барабанах по обычаю князей, но не по обычаю царей» [25, с. 384]. Само по себе возвращение на престол представителя «законной» династии не принесло, да и не могло принести ничего нового. Феодальная раздробленность чем дальше, тем больше сказывалась на политической жизни страны. Собственных сил древняя династия почти не имела и могла опираться главным образом лишь на традицию царской власти «соломонидов». Здесь, однако, плохую услугу стал оказывать старинный обычай заключения царских родственников, возрожденный царем Василидом (1632-1667). Гора Вахни превратилась в многолюдное обиталище «соломонидов», откуда любая политическая сила, временно одержавшая верх, всегда могла получить кандидата на престол по своему выбору. Взойдя на трон, такому кандидату приходилось для сохранения свой власти умело лавировать между всеми этими силами, которых было много. Здесь нужно было учитывать и местные интересы крупных вотчинников, и церковный раскол, бдительно следить за борьбой придворных группировок, а также не забывать и царских телохранителей, всегда способных совершить дворцовый переворот.