Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2
Шрифт:
Тот факт, что нам пришлось спать в помещении, совершенно не оборудованном спальными местами, конечно, раздражал. После всего, что нам удалось пережить?! Нехорошо, как-то… Но все молчали, а я слишком устал, чтобы раскручивать эту тему и прочищать кому-то мозги.
Едва на часах стукнуло семь утра, как щелкнул дверной замок.
Внутрь вошел какой-то незнакомый капитан. Осмотрел наши сонные лица.
— У всех все хорошо?
— Могло быть и лучше, — пробурчал я, кинув взгляд на стулья, служившие мне кроватью. — Что, нельзя было хотя бы матрасы организовать?
—
— Ну да, точно. Что, снова нужно куда-то идти?
— Именно так, — хмыкнул офицер, затем добавил. — Прошу на выход.
— Нам бы в туалет, сначала… — заметил Корнеев.
Забыл отметить, что за то время пока шел допрос, мы сидели внутри. Если кому-то требовалось справить естественные надобности, нужно было постучать в дверь. С сопровождающим, можно было отойти, куда требовалось. Вот только ночью, судя по всему, эту функция, по умолчанию была отключена.
— Это само собой, — согласился офицер.
На этот раз, с ответственным офицером вместо двух вооруженных конвоиров, был только один, что говорило об изменении отношения к нашей группе. Хороший знак, впрочем, именно этого я и ожидал. Сначала припугнули, потом задобрят. Грубо говоря.
— Кстати, кто из вас Громов? — вдруг вспомнил капитан, глядя то на меня, то на Кириллова.
— Я, а что?
— У меня есть указание перевести тебя в медчасть. Полежишь там пару дней. Это чтобы потом быстрее в строй вернулся. Так что сразу после завтрака, ты по отдельной программе. Понял?
Я кивнул. Сразу понятно, для чего это.
Игнатьев упомянул, что в самое ближайшее время будет развернута разведывательная войсковая операция в тот район, откуда мы выбрались. Я нужен им как человек, который там уже был и все видел. Ничего особенного, хотя, конечно, чтобы такое провернуть нужно особое разрешение свыше.
Всю нашу группу отвели в столовую, причем отдельно от основной массы. Я плелся позади всех, к счастью, идти нужно было недалеко.
На завтрак была нормальная, человеческая еда.
Вчера, во время приема пищи, головы у всех были заняты самыми разными мыслями, что никто не заморачивался, чем кормили и как. Главное утолить голод и жажду. Мы были вымотанные, уставшие, половина происходящего была будто в тумане. К тому же, нас тогда еще и постоянно подгоняли. Сегодня же стало заметно легче и проще, поэтому можно было почувствовать хоть какое-то удовольствие от еды.
В яме у душманов, нас кормили словно собак. Лепешки и вода. Какая-то вареная крупа, похожая на булгур. Иногда доставался кусок вяленого мяса непонятного происхождения. Может козлятина, а может и баранина. Черт их знает, этих моджахедов. Главное, чтобы не человечина, а то мало ли что там могло прийти в голову старика Иззатуллы. Про горячее и думать нечего.
Кстати, весьма любопытно получилось, что доставив наградной пистолет отставного офицера сюда, я пролил свет на его судьбу, о которой никто ничего не знал с начала семидесятых годов. А ведь это была чистая случайность.
Что уж и говорить, от той пищи у всех были проблемы с пищеварительной системой. Не стану вдаваться подробности, хотя и было тяжело, но никто не
Здесь же, в общей столовой авиабазы, все было по-человечески. Приборы, столы. Чисто, уютно. Каждый получил тарелку с гречкой, там же лежали две сосиски и томатная подливка с мелко перетертой морковкой. Серый хлеб и мягкое, наполовину растаявшее масло. Чай. Ничего особенного, но порции были большие.
Мой-то желудок ладно, а вот Кириллов и остальные, кто находился в плену давно, успели привыкнуть к небольшим количествам пищи, поэтому они быстро насытились.
Вокруг нас обедали другие солдаты.
На другой половине столовой, была территория, где принимал пищу офицерский состав. Ну а лица в звании полковников и выше, питались отдельно в столовой на втором этаже. У них и меню было ощутимо лучше. Но это, конечно же, не афишировалось. Хотя я слышал, как два старших офицера обсуждали колбасу, что была на завтрак…
После приема пищи, всех нас повели в лазарет. Мелких проблем со здоровьем было много — это и раны, и ссадины, и все те же проблемы с ЖКТ. К сожалению, ничего не проходит бесследно. На то, чтобы человеческий организм перестроился, должно пройти какое-то время. Всех осмотрели, всех перевязали. Я даже удивился, так как не ожидал, что командование так грамотно и качественно организует на базе зону медицинской ответственности. Врачи на месте, много хирургов, неврологов, медсестер. Все внимательные, готовы помочь. Я считаю, так и должно быть.
Из нашей группы, только меня положили в стационар.
Пулевое ранение грамотно обработали, наложили плотную повязку.
Мне определили кровать, с мягким матрасом. Белое, хрустящее от недавней стирки и глажки белье, пахло чем-то непонятным, но приятным. Ну да, не было тогда еще аромата морозной свежести или какого-нибудь горного жасмина.
В медчасти действовала кубриковая система. Палаты были рассчитаны на восемь коек. Тяжелораненых здесь не было, все с легкими огнестрельными или осколочными ранениями. Всех, кому требовалась более серьезная врачебная помощь, авиацией отправляли в Мары или Ташкент. В моей палате было трое, все рядовые из пограничников. Пострадали при взрыве реактивной гранаты, когда пропускной пункт атаковали непонятно откуда взявшиеся духи.
— Ну что, Громов! — сразу после того, как меня определили в палату, внутрь вошел начальник медицинской части в звании майора. — Слышал о том, что с вами случилось. Молодцы, что вырвались. Такое не забудешь, но мой совет, все же попытайся. Лучше будет. И тебе и родным. Сейчас вот полечитесь, отдохнете. Сил наберетесь. А потом снова в бой.
— Это вряд ли, товарищ майор, — улыбнулся я.
— Почему?
— Половина тех, кто вырвался, заслужила, чтобы их комиссовали по здоровью.
— А вот это еще под большим вопросом! — нахмурился тот. — Ты, со своим огнестрельным, может быть и да. Но не думаю, что тебя отпустят.