Его должница
Шрифт:
Он трёт лицо ладонями и молчит.
— Извини… — выдавливает из себя.
Я снова предпринимаю попытку соскользнуть со стула на здоровую ногу.
— Села на место! — рявкает Баринов. — Ждёшь ужин!
— У вас курица горит, — ведя носом по запаху, ехидно докладываю Алексею.
Он кидается к сковороде.
Прикрываю глаза, пытаясь остановить слёзы. Обидно. Почему мужчины считают, что имеют право обижать?
Мы молчим.
Я гоняю в голове все моменты, когда мне справедливо
Почему вообще я так долго была с Никитой, если Алексей умудрился стереть все переживания о нашем разрыве за сутки?
Наверное — это привязанность, первые чувства, природная верность, а ещё… страх. За Ксюшу. Я так надеялась, что мы сможем ее забрать себе от бабушки. И будем ей, как мама и папа…
Ах, тогда зачем все это было? Я же не дурочка. Отношения начинались нормально. Никита ухаживал за мной. Когда все сломалось?
Баринов не стал бы говорить, если бы не знал о изменах наверняка. Мерзко.
Выходит, анализы действительно было бы неплохо сдать. И поставить точку в этих отношениях…
На стол передо мной приземляется тарелка с печёным картофелем и салатом.
Игнорирую ее.
Алексей ставит себе точно такую же и садится на стул.
— Приятного аппетита, Аня, — давя интонацией, кивает на тарелку. — Ешь.
— Я не голодна, — отзываюсь упрямо.
— Значит, я сейчас накормлю тебя силой, — угрожает Баринов, — хмурясь.
Голодный желудок сдаёт меня урчанием «с потрохами.»
Баринов дергает бровью.
— Я слышу.
Краснея, беру вилку и начинаю вяло ковыряться в тарелке.
Нет, так жить целый месяц я не выдержу. Это просто беспросветное унижение.
— Аня… — выдыхает Алексей. — Моя служба безопасности вскрыла переписки твоего молодого человека. Так было нужно. И я бы действительно хотел отвезти тебя завтра в клинику. Воспринимай это как заботу. И ещё… Я разрешаю тебе сделать только один звонок в это прошлое и попрощаться. Попроси его собрать вещи. Их вывезут мои люди.
Я кладу вилку на край тарелки.
— Хорошо. Поняла, — отвечаю, не поднимая глаз. — Можно я пойду в комнату?
Что воля, что неволя? Нет. Просто потерпеть один месяц.
— Доешь и я помогу, — напряженно отвечает Алексей.
— Не могу есть, — жму плечами. — Пожалуйста, можно мне уйти?
— Иди, — цедит он.
Я с трудом, осторожно ступая на больную ногу, поднимаюсь по лестнице. Дохожу до постели и падаю на неё практически без сил. Даже икры окаменели.
Дотягиваюсь до телефона на тумбочке и первым делом набираю бабушку.
— Алло, — слышу родной голос в трубке и закусываю губу, чтобы не разрыдаться.
— Привет, бабуль! Как ваши дела? — Спрашиваю бодро.
— Вот в магазин зашли, — отвечает она. — Ксюша, нет, — добавляет грозным голосом, — я же сказала, киндера не будет! У тебя как с работой? Нашла что-то? — снова переключается на меня.
— Да, бабуль, нашла, — вру я. — Помнишь, я в ювелирном магазине работала? Вот бывший начальник экономистом взял.
— О, это же замечательно! — теплеет голос бабушки. — Какая зарплата? Что обещают?
— Пока испытательный, — мнусь я. — Учусь. Все, конечно, намного сложнее, чем теория в институте…
Господи, что я несу…!
— Ксюша, стой, там помыто! — слышу вскрик в трубке и следом же рёв сестры. — Шлепнусь, зараза! Все, давай пока.
— Пока, бабуль, — вздыхаю я.
Мне противно и горько от того, что я не могу сейчас помочь им. И дело даже не в деньгах. Просто физически. Бабушка не старая, но и уже не девочка. Шестьдесят три дают о себе знать. Она, конечно, не жалуется. Даёт мне устроить свою жизнь, а я все понимаю, но пока не выходит.
Так… Фух.
А теперь самое сложное.
Открываю сообщения от Никиты. Первое отправлено в семь утра. С отвращением читаю сначала его стенания на тему отсутствия чистых полотенец в ванной. Ему пришлось после душа идти за ними в комнату. Потом ещё более резкие аргументы на тему отсутствия готового завтрака. И только третьим идёт вопрос: «где я?»
Я почти два года потратила на человека, который, оставив меня дома в абсолютно убитом состоянии, так ещё и один на один с угрозами преступников, как ни в чем не бывало утром требует своих благ. А вдруг меня уже нету в живых вообще?
Набираю его номер и, не дыша, жду ответа.
— Ну ты совсем охренела? — рявкает он мне в трубку. — Когда дома будешь? Я целый день голодный был. Яичницу пришлось жарить.
— Привет, — Выдыхаю. — Мы расстаёмся, Никита, собери, пожалуйста, мои вещи. Завтра их заберут.
— Не понял… — борзеет его голос. — Это куда ты собралась?
— У меня другой мужчина, — говорю специально. Даже с налётом вызова.
— Ты охренела? — орет он. — А как же замуж, с родаками хочу познакомиться и прочая канитель?
— Извини. Прощай, — я просто трусливо сбрасываю звонок.
Телефон вибрирует. Звонки, сообщения сыпятся, обличая меня во всех грехах.
Закидываю его под подушку, залезаю под одеяло и прикрываю глаза.
Как же я устала. Особенно разочаровываться.
Проваливаюсь в беспокойный сон и просыпаюсь от какого-то кошмара, когда за окном становится уже совсем темно.
Пытаюсь продолжить спать, перевернувшись на другой бок, но голод не даёт.
Желудок сосет и режет. Аж до тошноты.