Его Искушение
Шрифт:
Профессия у нее не дай боже и не жрать — для этого волю нужно иметь.
В тюряге с непривычки жрать так хотелось, что штукатурку пальцем поддевал, расковыривал и мел жрал.
Торкнуло, когда она глаза закрыла, побледнела, обмякла.
Повело ее. Натурально. Я игру чую на раз. И караю жестоко за блеф. Но она ко мне потянулась. Как росинка, ища поддержки. Подсознательно, не отдавая себе отчета, показывая, что, что бы ни кричала эта бестия, глубоко внутри ее тянет ко мне ровно так же, как и меня к ней.
Этот
Млять. Я реально чуть не нагнул куколку и не задрал платье, чтобы хорошенько отходить ремнем по округлой заднице. Чтобы запомнила, что над собой так измываться — не дело.
Не сделал. Ее шок не позволил и румянец, что зацвел на бледных щеках. Слабая, податливая, тепленькая.
Не понял, как кормить начал. Просто на инстинктах. И как пожалел, когда она губами мои пальцы обхватила, чтобы еду взять.
Царапается киска, да только распаляет мужской аппетит.
— И частенько ты себя голодом моришь?!
Упирается. А мне ее сломать — секунда.
— Я вопрос задал. Отвечай.
Зеленые глаза вспыхивают зло, уже улавливаю ее настроение по одному взгляду. Подбородок поднимает и проговаривает с вызовом:
— Иногда приходится загонять себя в рамки. Это работа. Этот показ стал самым главным в моей карьере.
Знаю.
Ее пасли мои люди, а я следил за ее движухой, охрану дергал. Просматривал материалы, которые исправно мне присылались, список звонков, контактов. Чисто все. Не прикопаться.
Встаю. Пора заканчивать. Выбор оставляю за девчонкой. И тут ее взгляд затравленный в сторону ножа цепляю.
— Не поможет. Порезы на твоем теле только привлекут моего партнера, поверь, такие игры в его вкусе.
И боль в ее глазах как ответ. Правда вообще болезненная штука.
Трясет ее, а я замираю на мгновение, рассматриваю красотку в помятом платье, бросаю взгляд на задравшуюся юбку с ажурной резинкой чулок, на волосы, что собрала в хвост, и на прядки, которые не выдержали натиска моих рук.
Передергивает плечами, холодно ей, мурашки по нежной коже бегут, а у меня перед глазами это тело на простынях в разных позах и ее тихое:
— Да…
Я в шаге от того завис, чтобы со стола все свалить, одним махом ее уложив. Не пацан, чтобы так все в штанах реагировало, не по статусу.
Злюсь на себя и на куклу. Двигаю в сторону выхода.
— Я… выбираю тебя…
Дрожащий голос и такая обреченность в интонациях…
— Твою, а!
Выдыхаю в сердцах, и водитель бросает опасливый взгляд в зеркало заднего вида, а я замечаю. Я все чую. Иначе бы не дожил до своих годиков.
Смотрю на часы. Циферблат указывает, что до назначенной мною стрелки минута.
Пунктуальность стала определенным проявлением стремления
— Босс. Мы на месте.
Раздается голос водилы. Тютелька в тютельку подъехали.
Хищно улыбаюсь, выхожу из тачки на стрелку. Мне есть что перетереть с лидером нового в наших краях синдиката.
Здесь я хозяин. Город мой. А вот новички борзеют. Можно побазарить пока мирно, а там уж как карта ляжет.
Глава 25
Аврора
Как только за Иваном закрывается дверь, принимаюсь поправлять одежду, дрожащими пальцами приглаживаю волосы, возвращаю себе привычную осанку и уверенной походкой выхожу из кабинета, прохожу через зал и вдруг мне кажется, что я могу сбежать.
Глупая мысль, но сердце пропускает удар и, оказавшись на улице, я стремительно мчусь куда глаза глядят в желании оказаться где угодно, только подальше от всего, что меня окружает.
Подпрыгиваю, когда жаркое дыхание касается самого уха:
— Далеко собралась, мисс Майз?
Вздрагиваю, в этом глубоком, жутковатом, низком голосе с особым звучанием явственно ощущается угроза, которая вынуждает остановиться и выдохнуть:
— Нет.
Отвечаю все же четко и поворачиваю голову в намерении с гордостью встретить взгляд Монгола, но неожиданно мужчина оказывается ко мне слишком близко и приходится запрокинуть голову, чтобы не упираться взглядом в широкую грудную клетку с бугрящимися мышцами, обтянутыми неизменной черной тканью.
— В машину сядь.
В голосе Монгола приказ. Не просьба даже, нет учтивости подчиненного, а стоит поднять взгляд, как сталкиваюсь с карими глазами с зеленоватой примесью. Пугает этот взгляд, шпарит. Опять меня окатывает его неприязнью. Я ее каждой порой на коже чувствую и волосы на загривке дыбом становятся.
Делаю шаг назад.
Мгновение и крепкая рука сжимается на моем локте несильно, но ощущение, что захочет — раздробит кость.
— Не провоцируй.
Голос у него необычный, вернее, акцент, есть гортанность произношения и взгляд глубокий, злющий, а лицо необычное, красивое, хоть и черты резкие, кожа ровная, бронзовая.
— Послушай, твой хозяин…
Улыбается хищно, сверкающая белизной улыбка заставляет сглотнуть.
— Забавная. У меня хозяев нет.
И от каждой буквы веет мощью, силой, уверенность в своем слове. Чуть голову ко мне наклоняет, а я шрам на смоляной брови, прикрытый чернилами тату, даже рассмотреть могу.
— Дай мне подышать немного. Можно хоть иллюзию свободы оставить?!
— Ты бы меня не заметила, если бы под шины тачки не бросалась, малышка.
— Я не…
Приподнимает иронично бровь, пересеченную шрамом, и я понимаю, что мы стоим у кромки дороги, где пролетают автомобили.