Его личная звезда. Дилогия
Шрифт:
Бортовой компьютер сообщил, что до Латунии они будут лететь двое суток. Много.
Теперь девушка не боялась ни латунцев, ни всего, что связано с ними. Для неё в приоритете стояло выздоровление Богдана. Остальное... не важно.
Ирида, кое-как оттолкнувшись от пола, чувствуя себя разбитой старухой, поднялась на ноги и, пошатываясь, пошла в спальный отсек. Надо будет приготовить ещё бульон, чтобы напоить им Богдана. Она надеялась, что сможет его накормить хотя бы им.
Она толкнула стеклянную дверь и обомлела.
Богдан сидел на кровати и хмурился.
Ирида, не веря своим глазам,
Которое длилось меньше минуты.
Первое, на что она обратила внимание - глаза Богдана. Полностью черные, лишенные белка, похожие на две огромные дыры, зовущие, притягивающие, гипнотизирующие. И абсолютно её не видящие.
Что-то не то. Богдан не пришёл в себя, нет...
– Девочка...
Если Ирида раньше думала, что знает, что такое жар - она сильно ошибалась. От его тона, от его голоса, её пробрало до костей. Каждый нерв, каждая мышца завибрировала, заиграла, словно к каждой из них прикоснулась искусная рука мастера. Дыхание пойманной птицей забилось в груди, затрепыхалось, силясь вырваться наружу. Но самое удивительное, поражающее, было то, как живот Ириды сжался от спазма, от горячей, тянущей книзу тяжести. И было в этой тяжести нечто сумасшедшее, обещающее.
Ирида моргнула несколько раз, прогоняя наваждение. Она заставила себя вспомнить, что с организмом Богдана происходят непонятные изменения, что он находится во власти неизвестной болезни, и действовать опрометчиво - опасно. Тем более, поддаваться на его провокационный голос.
– Ирида... Моя звезда... Моя...
Он звал её.
Смотрел сквозь неё.
И звал.
Говорил в бреду. Произносил её имя.
Слёзы снова навернулись на глаза, и Ирида глубоко задышала, стараясь выдыхать беззвучно. Отчего-то она боялась привлечь к себе внимание, боялась обозначить своё присутствие. Не знала, как он поведет себя. Что предпримет. А если наброситься на неё, сорвет одежду и возьмет в бредовом состоянии?
В подтверждении её слов на лбу Богдана появились несколько капелек испарины, желваки заходили на скулах, а глаза стали ещё больше, если таковое вообще возможно. Руки сгребли простынь.
А Ирида стояла и думала - что бы она испытала, если бы он сейчас встал и сделал с ней то, что она нафантазировала? Отвращение? Страх? Или...
Вот это "или" оставалось открытым. Именно оно выворачивало душу наизнанку.
Как и голос Богдана...
Гадать далее Ириде не пришлось, потому что Богдан снова стал заваливаться вперед.
На этот раз Ирида успела добежать и подставить своё плечо, предотвратив его падение. Кое-как удерживая полусидящее тело мужчины, вес которого дважды, как минимум, превышал её собственный, Ириде удалось запрокинуть его назад на кровать.
– Тихо, тихо, - прошептала она, не замечая, как предательская слеза заструилась по щеке. Видимо, день сегодня такой - излишне "мокрый".
– Всё хорошо, лежи... Скоро мы прилетим на Латунию, и ты окажешься в литокапсуле. Поправишься, а там..., - глаза девушки блеснули решительностью.
– Там, Славинский, ты мне ответишь на все мои вопросы.
***
Ирида сварила куриный бульон, и - о, чудо!
– ей удалось влить его в Богдана.
После чего, закинув тарелки в автомат по переработке отходов, Ирида устало опустилась на кровать рядом с Богданом и провалилась в сон без сновидений.
Разбудило её прикосновение к щеке. Нежное, едва ощутимое.
Спросонья Ирида не сразу сориентировалась, а когда поняла, кто её касается, резко распахнула глаза. Чтобы сразу же утонуть в темно-синем омуте.
На этот раз взгляд Богдана был осмысленным. Он смотрел на неё, не мигая, не пытаясь проникнуть в глубины её души и выведать самое сокровенное. Он смотрел на неё, любуясь.
Подперев голову руками, Богдан лежал вплотную к ней. Она слышала, как бьется его сердце, чувствовала легкое дыхание на своей щеке. Ирида застыла, боясь шевельнуться и спугнуть чудный миг, когда один человек полностью растворяется в другом. И непонятно было, кто в их случае в ком растворялся.
– Ты рядом.
Два слова, произнесенные хриплым голосом.
Два слова, разрушающие преграды.
Два слова, дарующие надежду.
У Ириды что-то творилось с гормональным фоном, иначе она никак не могла объяснить свою слезливость. Снова запершило в горле и защипало в глазах.
– Конечно, - она постаралась улыбнуться так, чтобы губы не дрожали, и улыбка вышла искренней, теплой.
– Где же мне ещё быть?
– Твоё место в моей постели, - глухо отозвался Богдан, по-прежнему не сводя с неё взгляда.
Захотелось засмеяться, подтрунить над ним, игриво бросив в ответ: "Кому что". Промолчала.
– Как ты себя чувствуешь?
– вместо этого спросила она, отыскивая на его лице следы таинственного заболевания.
– Здоров, как никогда.
– Богдан, что это было? Что с тобой? На тебе нет ран, ты не горишь в лихорадке. Но, между тем, падаешь в обморок и не приходишь в себя больше суток. Что за хворь на тебя напала?
Богдан медленно повел головой.
– Хворь - какое интересное слово.
Захотелось его ударить. Сильно.
– Богдан, я серьезно.
– Ты за меня волнуешься, звезда?
Она озвучила свое желание вслух:
– Я сейчас тебя ударю.
– Больно?
– Постараюсь.
– Не знал, что ты умеешь драться.
– Ты многого обо мне не знаешь, - фыркнула Ирида, о чем сразу же пожалела, потому что лицо Богдана застыло.
– Нет, звезда, тут ты ошибаешься. Я знаю о тебе едва ли не всё, - с придыханием сказал он, поднял свободную руку и дотронулся до её щеки.
– Ты ведь больше не боишься меня?
– Наверное, нет, - она не кривила душой.
– Это хорошо.
Сказал, закрыл глаза и снова рухнул на подушку.
– Богдан!!
– крик сорвался с губ Ириды, после чего она разочарованно простонала, проклиная Йетлэ с их обитателями.
Поддавшись отчаянию, она несколько раз пыталась привести Богдана в чувство. Осторожно хлестала его по щекам, брызгала холодной водой, тормошила - всё безрезультатно. Он лежал на кровати с закрытыми глазами и ровно дышал.
Когда из капитанской рубки раздался входящий сигнал, Ирида побежала в неё, едва ли не сбивая попадавшиеся под ноги предметы и не задевая косяки. Ей даже неважно было, кто желает с ней выйти на связь. Лишь бы кто-то помог.