Его невинная добыча
Шрифт:
— Чёрт… — процедил я, сделав шумный вдох.
Вспышка, вонь жжёной резины, боль в плече…
В одну секунду меня вырвало из существующей реальности. Вырываемые смычком скрипачки-виртуозки звуки музыки превратились в скрежет металла, голоса — в испуганные вскрики птиц.
Зарычав, я швырнул вилку на стол и потёр висок.
— Что с тобой?
Открыв глаза, я встретился взглядом с Евой. Обеспокоенная и как будто немного побледневшая, она смотрела на меня во все глаза. Ладонь её лежала на моём локте.
— Руслан,
— Ничего, — ответил сдавленно.
Помешкав, она убрала руку.
Я снова посмотрел на Стэллу. Длинное платье с маленьким округлым вырезом, тонкие руки и бокал с коньяком на низкой ножке… Меня всегда поражало сочетающаяся в ней женственность и дерзость.
А ведь я, чёрт возьми, помнил её отца. Когда-то давным-давно, в те времена, когда я был ещё пацаном, он бывал в нашем доме. Да… Должно быть сука-память хлестнула меня именно этим.
— Ты с нами? — бросил Алекс.
— Где же мне ещё быть? — процедил я в ответ.
Стэлла перевела взгляд на мою жену, Ева же опять смотрела на меня. Я ждал, что она смутится, отвернётся, однако она этого не сделала. Как будто пыталась вгрызться в мои мысли, залезть мне в башку.
Нет, девочка. Не стоит.
— Не стоит, — выговорил я вкрадчиво, с раздражением и предупреждением. — Даже не пытайся, Ева.
Уточнять, что именно, она не стала. На мгновение на лице её всё-таки промелькнуло смущение, вилка в пальцах дрогнула.
Взяв бокал с вином, она сделала небольшой глоток.
Мельком я заметил, как встретились их со Стэллой взгляды, как Ева нервным движением тронула подвеску и как проследила за этим жена Алекса.
Наколов на вилку кусок сочной курицы, прожевал и запил вином, не чувствуя вкус. Чувствовал я другое — едва ощутимое прикосновение колена сидящей рядом девчонки к своему, запах её сладковатых духов и противоречивые желания: подчинить её себе, научить покорности и, смотря в её глаза, видеть огонёк вызова.
— Руслан, — догнала нас Лиана в дверях зала.
Обернувшись, я смерил её взглядом.
— Возьми, — подойдя, она протянула мне конверт.
— Что это?
— Приглашение на премьеру, — говорила она по большей части со мной, но при этом не игнорировала и Еву.
Фарфоровая статуэтка, ни дать не взять. Не удивлюсь, что перед тем, как трахнуть, мой братец обкладывает её подушками. Грёбаный эстет-извращенец!
— Знаю, что ты не большой любитель балета, — продолжила она, — но вдруг… Буду рада видеть вас обоих.
— Вряд ли, — сунув конверт в карман, выговорил я. — Ты правильно заметила, я не большой любитель балета.
— Мы придём, — возразила Ева.
— Вряд ли, — повторил жёстче, отвечая уже не только жене брата,
Ева посмотрела на меня с упрямством. Выпитое за ужином вино, очевидно, придало ей смелости. Глядя в её тёмные глаза, я вдруг подумал, что этой-то подушки точно не понадобятся.
Пальцы её легли на мой локоть.
— Спасибо за приглашение, — вежливо обратилась она к Лиане. — И ещё раз наши искренние поздравления. Вечер был прекрасным.
— Почему ты так грубо разговаривал с Лианой? — спросила Ева, как только мы оказались на улице.
— Это тебя не касается, — отрезал я, спускаясь по ступенькам.
На улице было совсем темно. Вечер ранней осени окутал пригород Грата прохладой и свежестью. Я сделал глубокий вдох, понимая, что именно этого мне и хотелось почти всё то время, что мы пробыли на банкете.
Ева остановилась рядом, в свете одного из подсвечивающих подъездную дорожку фонарей и плотнее закуталась в шаль. Нити, украшающие её концы спускались с запястий, оставляя открытыми ладони, кажущиеся сейчас особенно светлыми.
— Возьми, — сняв пиджак, подал ей.
Сам не знаю, что меня заставило сделать это.
Только что мне хотелось свернуть ей шею, но, стоило увидеть её запястья, её руки… Как ни гнал я от себя те противоречия, что она поднимала во мне, отделаться от них не мог. И ещё эти кольца на наших пальцах… Подумал было снять и швырнуть в траву, но не сделал даже попытки.
— Спасибо, — сказала Ева и, стянув шаль, накинула пиджак.
Слишком большой, он висел на ней, как будто на жерди, но было в этом что-то… Что-то, неожиданно задевшее новые струны внутри меня. Какая-то трогательная сентиментальность.
Одна за другой к дому подъехали две машины — наша, поданная по моему распоряжению и чёрный внедорожник с тонированными стёклами.
Вечер подходил к концу, гости постепенно начинали разъезжаться, но из окон всё ещё раздавались звуки голосов и слышалась музыка. Да и возле дома не было никого, помимо нас и подоспевшего лакея.
— Пойдём, — поторопил я малышку, когда он отворил заднюю дверцу.
Она сделала шаг и остановилась. Я понял, что смотрит она на машину, пристроившуюся позади нашей. И поторопил:
— Ева, — толкнул вперёд.
Она не сводила с внедорожника взгляда. Пальцы её сжались на вороте пиджака.
— Ева, — сказал я уже с нажимом и взял за локоть. Тут же почувствовал, как она вздрогнула.
Похоже, меня она вообще не слышала.
Я кивнул на лимузин.
Дверца внедорожника хлопнула как раз в тот момент, когда мы подошли к машине, и девчонка опять застыла.
— В чём дело? — посмотрел в том же направлении.
Стоящий возле внедорожника в окружении охраны мужчина не сводил с Евы взгляда так же, как она с него, и это мне не понравилось.