Его огонь горит для меня. Том 2
Шрифт:
— А тебя она взять в род не сможет?
— Я царевна, Алина, у меня есть обязательства перед страной. У папы других детей нет и уже не будет, поэтому рано или поздно придётся мне заняться этим вопросом. Папа меня очень любит, поэтому надеюсь, что хотя бы выбрать даст.
— У вас тоже нужно блюсти невинность, чтобы выйти замуж?
— Нет, напротив. Минхатепка выходит замуж только беременной за отца ребёнка и никак иначе. Если он погиб, то может остаться в своей семье или перейти в семью мужа.
— А если он откажется от ребёнка?
— Тогда
— А если он уже женат?
— То может иметь детей только от жены. У нас свои ритуалы.
— Подожди, то есть ты можешь выбрать любого, забеременеть и выйти замуж? Так просто?
— Нет, конечно. Во-первых, это должна быть сильная кровь, во-вторых, я сама должна этого хотеть. Если отец сочтёт кандидата недостойным, то казнит.
— Сурово у вас. Чуть что — казнить.
— Так я царевна, обычная девушка может выбирать любого.
— Получается, что мужчина, ложась в постель с женщиной, должен быть готов на ней жениться?
— Да, именно так. Мало ли, если девушка захочет детей, то изволь принять ответственность. Брак можно расторгнуть, когда младшему ребёнку исполнится шестнадцать. Нужно заплатить откуп семье, и можно быть свободным. У нас нет аристократии, как в Альмендрии. Богатсво имеет значение, а происхождение — нет, поэтому выходить замуж можно за любого. Всем, кроме меня. Думаю, что я единственная девушка во всём царстве, которая ограничена в выборе.
— И никто из кандидатов тебе не нравился? Наверняка же отец тебя знакомил.
— Кто-то нравился, с кем-то я даже заводила связь. Но детей не хотелось. А последний год я и рада была, что не успела.
Следующие дни были похожи на предыдущие, Вельма иногда охотилась, иногда мы собирали ягоды или съедобные грибы, но в конце весны большого изобилия не было. Продвижение по лесу давалось мне непросто, физически было тяжело, я то мёрзла, то потела. К счастью, у нас был приличный запас одежды. Спали мы прижавшись друг к другу, постелив на землю брезент и одеяло и укрывшись тюремными пледами.
Иногда мы видели кого-то из мелких кошачьих хищников, порой встречали стайки разноцветных птичек или бабочек. Лес был потрясающе хорош тревожной, кровавой красотой. Я вздрагивала от каждого шороха, боялась каждого насекомого, а местные рептилии и вовсе вызывали панику.
Радует, что в своих реакциях я была не одинока, Лисса тоже привыкла к другой природе. Вельме постоянно приходилось что-то объяснять и показывать нам двоим.
К середине пятого дня мы наконец вышли за пределы влияния Ковена, а к концу дня подошли к горам, где у подножья нам нереально повезло — мы нашли горячие источники.
Пар поднимался высоко над лесом, так что мы целенаправленно шли в ту сторону. Все мечтали о том, чтобы хорошенько искупаться. Да, на третий день мы смогли ополоснуться в ручье, но он был мелким и холодным, а здесь мы набрели на природные ванны, созданные горячими ключами, бьющими из-под гор. Разбив лагерь, мы кинулись в воду, которая маленьким водопадом стекала из естественного бассейна на возвышении метров трёх.
Плескаться в горячих источниках было изумительно приятно. Впервые за долгое время я смогла нормально вымыть волосы, постирать одежду, да просто отдохнуть и понежиться. А ещё я уговорила Лиссу отрезать прямую чёлку и накрасила её на манер египтянки, благо у Вельмы был чёрный карандаш. Получилось просто изумительно.
Лисса долго разглядывала себя в зеркальце, а затем твёрдо решила вводить новую моду по возвращении в Минхатеп. Я ей показала ещё несколько образов, знакомых из книжек по истории древнего мира и фильмов про фараонов, что привело её в совершеннейший восторг. Купались мы до самой темноты.
Вот таких разомлевших, отмытых, постриженных и накрашенных, нас и нашли. Расслабившись, мы лежали в одном из природных углублений, откинувшись на сглаженные водой камни по краям естественного резервуара. Мы настолько потеряли счёт времени и бдительность, что взяли нас тёпленьких и мокреньких.
— Ого, да Алина тут не одна. Лунного вечера вам, барышни, — раздался знакомый насмешливый голос.
На талирах прямо у нашего лагеря стояли знакомые фигуры. Десятка Ринара в полном составе, Шаритон, Синнай и Эддар. Всадники спешились, когда мы их заметили. К счастью, бассейн был на возвышении, так что лицезреть наши обнажённые тела им не пришлось.
— А мы тебя искали, — добавил Сарлем.
— Если бы знали, что ты проводишь время в компании таких красавиц, то утроили бы усилия, — усмехнулся Эддар.
— И так не спали толком, не ели, даже с Ковеном повоевали немного, куда уж больше-то, — пробурчал Синнай. — Тебе от Яны привет. Они с Касом в клинике, всё хорошо.
— Здравствуйте, — я нашла глазами Ринара. — Поклянись, что моим спутницам вы не причините вреда и не будете ограничивать их свободу. Или проваливай.
— И тебе лунного вечера, любимая, — ядовито ответил он. — Я смотрю, ты рада меня видеть. Даю слово, что не причиню вреда твоим спутницам и не буду ограничивать их свободу, если они не будут опасны для меня или моих людей. Кто они?
Вельма кивнула, Лисса подмигнула, и я как смогла их представила. Этикету меня не обучали, так что не знаю, насколько правильно получилось. Лица у альмендрийцев вытянулись, когда они осознали, что перед ними та самая царевна Минхатепа, из-за пропажи которой едва не разразилась межконтинентальная война.
Меня же при виде Ринара жаркой волной накрыл стыд. Щёки горели, кожа стала чувствительной до боли, а сердце просто вырывалось из груди. Услужливый разум подкидывал новые и новые картинки того, что я делала с ним ночами. Вот я выгибаюсь в его руках и прижимаюсь как можно теснее, вот я ласкаю его губами и языком, вот глажу и сжимаю его плечи, нашёптывая слова любви. Какая же я дура! Лежала бы как брёвнышко, как скрепная русская берёзка, — хоть не так мерзко было бы сейчас!