Его птичка

Попова Любовь

— У тебя появился мужчина, — без предисловий заявила она, заставив меня отпрянуть в удивлении.

Этот вопрос не был похож на гром среди ясного неба, скорее напоминал машину, обрызгавшую тебя из ближайшей лужицы.

Я мельком взглянула на Артура.

Рядом с ним уже отиралась Губанова, вытянувшая любопытное лицо, как утка. Они и многие другие, смотрели на нас с куратором, а я гадала, кто из них мог насплетничать ей о Роме?

Не то, чтобы я скрывала, но напрямую знал, только Артур, а от него меньше

всего ожидаешь такого подвоха.

Иногда мне казалось, что он знает обо мне все, даже продолжительность моих оргазмов, потому что, как раз после встреч со Ромой стабильно пишет: «Как потрахалась?»

— Не понимаю, — все-таки помедлила я с ответом, повернувшись к Валентине Марковне, на что получила уже вторую улыбку за учебный день. Просто нонсенс.

— Когда ты пришла на вступительные, — поведала она. — Я видела девочку. Хрупкую, нежную, при это невероятно сильную. Роль в умирающем лебеде была, как раз для тебя. Сегодня, я увидела в тебе огонь, ты пылала, ты излучала страсть.

Мои глаза распахнулись, грозясь выпасть из орбит.

— Правда?! — на уровне ультразвука спросила я.

— Естественно. Движения стали более живыми, ушла механичность, если хочешь, Ты детка, научилась ненавидеть. Танцевала так, словно в твоей голове сидел мужчина. Я только надеюсь, что это не отвлечет тебя от основного занятия?

Она приподняла брови, ожидая от меня немедленной реакции на свой последний вопрос, но я сглупила.

— Какого…? — спросила и тут же прикусила губу, сразу исправившись: — Ни в коем случае. Балет всегда на первом месте. Я благодарю вас за похвалу.

Я увидела лишь вежливый кивок, хотя в лице она не на секунду не изменилась.

— Да будет так. Думаю, что мы поставим тебя в основной состав спектакля.

— Ка-рмен? — слова не слова, а слоги вырвались из моего рта. Первый состав.

Считай успех в кармане. На этом спектакле меня увидят все. Это было невероятно. Просто… Вау!

Меня словно подкинули высоко вверх, а потом подхватили и закружили.

На душе стало хорошо и спокойно, а на лице непроизвольно возникла широкая, блаженная улыбка.

— Ты не обольщайся, — слова куратора вернули меня в реальность. — Тебе еще работать и работать.

— Понимаю.

Но ее предупреждение и наставление уже не имели значения. Словно после куска торта вам подали зубчик чеснока. Невкусно, но не смертельно.

— Спасибо большое. Огромное!

— Да, — кивнула она спокойно и уже сделала шаг в сторону, как зацепила взглядом, ждущего меня Артура.

Остальные, всё выяснив, разошлись.

— А что, Веселов?

— А что с ним? — я взглянула на друга, который стоял, небрежно облокотившись на стену и разговаривал с Таней, но я знала, что все мышцы его тела напряжены, а сам он впитывает каждое слово.

Разве могла я подвести лучшего друга. Единственного, если говорить честно.

— Справится?

Главная роль, в которой нужно сыграть разрушающегося изнутри героя.

— Мне кажется, он справится с любой ролью.

Сказала вроде бы правду, но мне не понравилось, как это прозвучало. А смогу ли я сама распознать эти роли?

— В таком случае приступаем к вечерним репетициям, чтобы не красть время у учебного процесса, — решила она, и наконец, двинулась в сторону выхода.

Как только дверь в актовый зал закрылась, меня тут же подхватили сильные руки и закружили в бесконечном радостном вихре.

— Кармен! Анька, ты слышала. Мы в первом составе! — воскликнул Артур, уже опустив меня на пол. — Ты представляешь?

— Да, Артур, отпусти уже, пока Губанова меня не зажевала губой.

Таня порой так выпячивала губы, то ли чтобы оправдать свою фамилию, то ли просто, потому что хочет выглядеть уткой.

Она мило улыбнулась, если этот оскал можно назвать милым и прошествовала к нам, сразу же подхватив Артура под локоть.

Тут она стала протягивать мне телефон.

Я зачем-то оглянулась на свою сумку. Она все также лежала на втором ряду, где я ее и оставила.

— Спасибо Губанова, но мой телефон в сумке, а твой мне не нужен.

— Это твой, — закатила она глаза, чем вызвала еще большее недоумение.

— Как мой телефон оказался у тебя?

— Выпал из сумки разумеется, не думаешь же ты, что я полезла в нее сама?

— Разумеется, — повторила я, как чревовещатель, пытаясь сообразить то ли Губанова совсем страх потеряла, то ли планета начнет крутиться в обратном направлении, потому что проявление доброты от блондинки не видел еще никто.

— Я жду тебя у выхода, — взмахнув длинными, нарощенными ресницами, Губанова чмокнула Артура. Привлекая внимание к крутым бедрам, покручивая ими, она направилась к выходу.

В зале нас осталось трое, а потому свет уже приглушили. Везде, кроме сцены, где сейчас будут мыть пол.

— Там тебе сообщение приходило на ватсап, но я кажется удалила его, — уже в двери сказала Губанова и скрылась.

Если до этого я стояла, не шевелясь, расслабленно, то теперь замерла, словно кто-то заковал меня в статую.

То есть взять из сумки телефон, потому что такой вряд ли кто-то видел — айфон последней модели есть далеко не у всех — это конечно идиотизм и наглость, но не преступление.

Но просмотреть сообщения, а еще и удалить их. Это надо быть не просто наглой, это надо быть отбитой. На всю голову.

— Ты совсем отбитая? — словно читая мои мысли, спросил Артур, удержав меня за руку уже в закрытую дверь.

Руки зачесались со страшной силой. Повыдергивать бы все светлые волосы, единственное что в Таньке осталось настоящего, потому что, мозг похоже заменили на менее удачную копию.