Его сиятельство Каспар Фрай

Орлов Алекс

– А-а… - Каспар отмахнулся.
– Я же вам, советник, и в пыточном подвале говорил - купец я, купец, а вы так и не поверили?

Ниппон покачал головой.

– Так вот теперь - придется!
– решительно заявил генерал Фрай, вышагивая по спальне и на ходу надевая пояс с оружием.
– Разошлите гонцов из департамента, пусть соберут в Тыкерью купцов.

– Это невозможно, ваше превосходительство!

– Да почему же невозможно, разве у вас деньги казенные кончились?

– Не кончились, но купцы не пойдут. Вы их не знаете,

они за предков и против короля на что угодно согласны.

Каспар засмеялся, чем вызвал удивление советника Ниппона.

– А вы скажите, что новый правитель Тыкерьи хочет насчет снижения фискальной тяжести поговорить, вот увидите, как они наперегонки сюда побегут.

– Хорошо, ваше превосходительство, если вы уверены - я распоряжусь пустить этот слух, а в остальном старайтесь сами.

Ниппон хотел уже уйти, но Каспар остановил его.

– Сегодня я думаю поговорить с пленными…

– О чем же?
– На лице Ниппона отразилось искреннее любопытство.

– Хочу даровать им жизнь.

– Воля ваша - вы победитель, но только Олаф…

– Вот его-то я и хочу назначить главным.

– Главным чего?
– не понял Ниппон.

– Я решил начать строительство старой дороги через море, той, что в древние времена соединяла берег с островом Каре.

– Вы не сумеете заставить их, егеря смелые солдаты и…

– Знаю-знаю, - перебил советника Каспар.
– Они уверены, что выгонят меня отсюда, но дорога на Каре нужна в первую очередь самим вердийцам. Кстати, вы тоже не верите, что я удержусь в Тыкерье?

– Верю или нет, мне придется уходить вместе с вами, - развел руками Ниппон.

– Стоп, советник, так не пойдет!
– начал сердиться Каспар.
– Я не собираюсь уходить отсюда, и мне интересно знать, почему вы думаете, что наши позиции слабы?

Дверь спальни приоткрылась, просунулся слуга:

– Изволите горячего шоколаду, ваше превосходительство?

– Неси две чашки - мне и советнику.

– Так точно!
– кивнул слуга и исчез.

– Ваше превосходительство… - Ниппон развел руками и вздохнул. Он не хотел огорчать своего покровителя, но правду сказать все равно требовалось.
– Скоро под стенами соберется тысяч двадцать хуторян, к ним присоединится пара тысяч уцелевших штатных военных, а потом и десятитысячное войско тардийцев - им очень нужна Тыкерья. И тогда вам не устоять, они будут готовы штурмовать хоть всю зиму.

– Вы думаете, мне об этом неизвестно?

– Я сам говорил вам…

– Вот именно, и я принял это к сведению. По весне нас ждет военная кампания в тардийском крае, без нее мне на берегу не удержаться, но и вашим хуторянам я просто так не дамся…

– Охотно верю, ваше превосходительство, - произнес Ниппон, еще не до конца понимая, верит ли он в генерала Фрая на самом деле.

После обильного завтрака Каспар вместе с де Шермоном отправились к казармам, где прямо на подворье содержались восемь сотен пленных егерей

и среди них лейтенант Олаф. Вердийцы спали на камнях, однако, несмотря на прохладные ночи, совсем от этого не страдали - к здешнему климату они были привычны.

Заслышав стук копыт и грохот железных ободьев, пленные стали подниматься, полагая, что теперь им станет известно об уготовленной победителями участи. С первого дня неволи егеря гадали, какую казнь назначит им королевский наместник.

Карета конвендора со сбитым гербом остановилась напротив ворот, гвардейцы из охраны, увидев, кто в ней прибыл, отсалютовали длинными пиками - такие для усмирения пленных подходили лучше всего.

Генерал Фрай вышел из кареты в сопровождении графа де Шермона и приказал открыть ворота.

– Да нужно ли, ваше превосходительство, а ну как забунтуют рыбоеды?
– предостерег его гвардейский сержант. За эту кампанию генерал стал солдатским героем, и за его безопасность очень беспокоились.

– Ничего, не забунтуют, я им хорошую весть несу!
– громко объявил Каспар, чтобы те, кто понимал ярити, его услышали.

Его действительно услышали, толпа пленных качнулась и двинулась к воротам.

– Ну-ка, назад подай, сволочь!
– закричал из-за ворот сержант, показывая взведенный арбалет. Толпа загудела, но движение прекратилось.

Каспар придержал де Шермона и, выйдя на несколько шагов вперед, увидел Олафа, который буравил генерала лютым взглядом.

– Вердийцы, храбрые солдаты, егеря!
– начала Каспар свою речь.
– Вы хорошо сражались, вы хотели избежать позора и спасти свой город, но, как это иногда случается, военная удача была не на вашей стороне. Теперь вы в плену, и вашу участь решают победители - то есть мы, слуги короля Филиппа.

Толпа начал роптать, но Каспар поднял руку и воцарилась тишина.

– Передо мной стоит выбор: отпустить вас за ворота - тогда вы снова придете, чтобы воевать с нами, - или приказать казнить, чтобы не было от вас никакой опасности…

Каспар сделал паузу, вердийцы замерли, ожидая объявления приговора.

– Я решил не делать ни того, ни другого.

– Как это?
– крикнули из толпы.

– Всех вас отвезут на остров Каре, где вы до зимы должны построить для себя жилье, а с холодами станете колоть камень для строительства дороги…

– Какой еще дороги?

– Что ты выдумал, рембуржец?
– послышались возгласы недовольных.

– Я хочу, чтобы была восстановлена старая пихтская дорога от острова Каре к берегу.

– Мы не станем ничего для тебя делать, лучше умрем!
– крикнул Олаф, протискиваясь в первые ряды.

– Вы будете ее строить, но строить не для меня, а для города Тыкерья, для верди, для всего края. Вы ведь уверены, что сбросите меня отсюда?

Каспар, улыбаясь, умолк.

– Сбросим, еще как сбросим!

– Побежишь в свой Харнлон!
– стали кричать из толпы.