Его сладкая девочка
Шрифт:
— И тебе?
— Что мне?
— Ну тебе тоже не нравится, что я говорю?
— Мне нравится, конечно. А вот Пашу ты вчера могла обидеть.
— Чем? Я ему ничего плохого не сказала. А нос у него маленький и курносый. Так деда Валя говорит.
Кто там сказал, что быть отцом это просто. Пусть убьет себя об стену. Это чертовски офигенно и приятно, но ни хрена не просто. Подбирать слова целое испытание. Видимо, она права. В мире взрослых пони действительно не жрут бабочек. Или кого они там ели?! И от этого куча проблем.
— Ужинать идите. Маруся
— Ура! Дедушка, дедушка Саша приедет! Как раз новые серии Лунтика вышли.
— Прекрасная новость. И про серии и про деда. И про ужин.
— Папочка мой ручки и садись. — А вот и младшая.
— Машунь, — подхожу к дочке, потому что она не вышла встречать. Это странно. — А почему ты здесь, не идешь к папе?
— Да, Марусь, расскажи сама про свои подвиги. — Ксюша играет бровями, показывая под стол.
Наклоняюсь. Твою мать.
— Маш, это что?
— А это, дорогой муж, кто—то насмотрелся на татуировку и решил себе нанести.
— Логично. Ну и как? Получилось?
— Не очень, — вздыхает Дашка. — Ксюша пришла и все испортила.
— Ясно. Маркеры принесешь?
— Зачем?
— Да Давиду с Тимуром тоже татухи нарисую завтра. Чтобы в следующий раз побольше набор приносили и не стеснялись.
— Ой, правда?
— Угу. Прям со лба и начну благодарности писать.
***
— Ты же несерьезно распишешь друзей?
— Почему? Очень даже. Одному за идею, второму за исполнение. Ты, наверное, не заметила, но диван в игровой тоже в «татушках».
— Заметила. Его не оттереть.
— Да черт с ним, диваном. Пусть развлекаются, лишь бы не опасно было.
— Жалко.
— Не грузись, Ксюш. Я маленьким был, охотился на кота Тома с отверткой.
— И как?
— Убил. Вместе с телеком. Прям в лоб всадил.
— А я лягушат спасала.
— Каких?
— Которые после дождя прыгали. Я думала, они от луж убегают, и собирала в карманы. А они там как—то забывались и погибали.
— Да ты меня переплюнула, маленькая садистка.
— Ээээй, я не садистка. Я же спасала!
— И я мышонка спасал. И сейчас спасу.
— Кого?
— Мышонка. Маленького такого, с розовыми губками и кругленьким животиком. — Притягиваю жену к себе и наклоняюсь к сладким губам. — Его очень—очень надо спасти.
— От кого?
— От страшного и голодного кота.
— Так ты и есть этот кот.
Мы шепчет друг другу, находясь в миллиметрах от прикосновения. Горячее дыхание опаляет кожу, заставляя закипать кровь от предвкушения.
— Тогда мышке не повезло.
Рядом с ней я живу. Рядом с ней дышу. Люблю каждую её черточку, каждый ноготок, каждую веснушку. С появлением солнца рыжие отметки рассыпались по носику, и Ксюшка стала выглядеть еще моложе. Вроде мелочь незначительная, а её красит. Её вообще всё красит.
Провожу по плечам руками, наслаждаясь атласной кожей. В жене идеально всё. Просто всё!
Прокладываю дорожку из коротких поцелуев от мочки к шее, ключицам, груди. Сжимаю за спиной ягодки запястья, заставляя выгнуться мне навстречу. Прикусываю затвердевший сосок через ткань майки. Хочу сегодня медленно и долго. Хочу, чтобы стонала и извивалась подо мной, потому что наблюдать её удовольствие куда более сильное наслаждение, чем получать своё. Никогда не думал про это, считая целью достигнуть оргазма и сбросить напряжение. Но любовь подсказала, что всё не так—то просто. Дарить в некоторых случаях приятнее, чем брать.
Ксюшка ёрзает, прижимаясь к напрягшемуся паху. Делаю движение бёрдами вперед, ловя первый громкий стон. Хооооочет. Моя девочка уже готова. Так быстро и так сладко.
Аккуратно кладу на кровать, переводя руки вдоль тела. Кажется, нас ждет очередная бессонная ночь. Меня сейчас и танк не остановит.
— Хочу тебя всего. Без одежды. Пожалуйста. Егор, пожалуйста.
Моя девочка стала смелее и уже не стесняется озвучивать свои желания. Кто бы знал, как её голос и слова заводят…
— Позже. Доверься мне, хорошо?
Тихий всхлип служит ответом. Ласкаю вершинки руками, не поднимая ткань. Зубами стягиваю шортики до колен и веду носом по треугольнику трусиков. Надо же. На стратегически важном месте… мышонок. А говорила, что не мышка. Маленькая обманщица.
Кружевное белье на женском теле вставляет не по—детски. Простые трусы на любимой женщине сносят голову к хренам собачьим. Какие кружева, когда запах её возбуждения активирует все вкусовые рецепторы и, кажется, что сдохнуть можно, если сию секунду не прикоснуться.
Провожу языком по мокрой полосочке, наблюдая за откинутой назад головой, сжатым кулачкам. Сжимая, чуть выкручивая горошинки груди, и сильнее надавливаю на промежность. Ксюшка дергается, стонет и часто дышит. Ей до оргазма несколько движений. Она вообще улетает моментально.
Отпускаю одну руку и отодвигаю белье в сторону.
— Давай, любимая.
Касание языком и два пальца внутрь. Вот так. Умничка. Моя девочка дергается и начинает дрожать, крепко сжимая внутренние мышцы.
Резко поднимаюсь и, расстегнув молнию, быстро вхожу в горячее лоно. Выдаю хриплый стон, начиная быстро двигаться. План потерпел поражение и никакого медленно и долго не получилось. Ничего. Наверстаем до утра. И медленно, и сбоку, и… рассеянный взгляд падает на подоконник. И там тоже…
А пока ловлю звезды перед глазами, шепчу имя жены, когда вместе с ней проваливаюсь в пропасть.
Падать не больно. Когда ты прижимаешь к себе любимую женщину, на второй план уходит всё. И даже падение в бездну воспринимается как взлет в космические пространство.
Глава 63
Егор.
— Я всё равно не понимаю. Почему твоя жена не хочет пышную свадьбу?
— Ма, уже как-то поздно про это спрашивать. Сначала из-за вас. — Да, мы помирились, но некоторое напряжение все равно осталось. И пусть в глазах матери я буду гадом, но не молчу. — А сейчас положение не позволяет. Ей рожать совсем скоро.