Его собственность
Шрифт:
— Подойди ближе, — приглашает он.
Clubland в виде музыкального чата играет в фоновом режиме.( Clubland "Клубландия" (название части Лондона - Сент-Джеймс и Пиккадилли - где находятся главные клубы) «Give Me a Reason» начал Pink и Nate Ruess.
Pink поет: «С самого начала ты была вором. Ты украла мое сердце. А я твое, принеся себя в жертву.»
Лана медленно доходит до середины комнаты. Ее желудок скручивается в узел, рот становится сухим, глаза расширяются и становятся, как блюдца. На его холеном
Это определенно не мужчина, который питается Hobnobs (марка английского печенья). Когда она в двух шагах от кровати, он говорит:
— Стой.
Она останавливается.
— Раздевайся. Медленно.
Она цепенеет от шока.
Он смеется. Звук мягкий, но несет в себе некий намек на жесткость. Он, словно кот, играющий с мышью. Со своей позиции доминирования и контроля, он говорит:
— Я не говорил, расслабиться, я не собираюсь, есть тебя, пока что.
Она выпрямляет спину и снимает свои туфли на платформе.
— Нет, — командует он. — Не обувь. Одень их.
Она молча вступает в них снова. Она слышит, как кровь стучит у нее в ушах, еще никто и никогда не видел ее обнаженной.
Она развязывает ленты впереди на платьеце и пожимает плечами, оно соскальзывает с нее, шурша и колыхаясь.
В следующее мгновение она стоит в кружевном нижнем белье, подвязках и чулках.
Pink и Nate очень громко поют «Just Give me a reason».
Если бы музыка слышалась чуть-чуть по тише, было бы достаточно.
В какую-то секунду Лана вспоминает Билли, говорящую, что каждая киска нуждается в паре хороших ботинок, и она говорит сама себе, конечно, почему бы и нет? Это просто секс. Она заводит руки за спину и снимает бюстгальтер, позволяя ему покрутиться на кончике пальца, прежде чем упасть на ковер.
— Сними свои трусики.
Она просовывает пальцы обеих рук в края кружев и тянет, опуская их медленно вниз по своим ногам. Она подходит медленно, испытывая желание прикрыться руками.
— У тебя очень, очень красивое тело, Лана Блум, — говорит мужчина на кровати. Его голос наполнен похотью.
«Мы не сломлены, просто наклонились. И мы можем научиться любить снова.»
Она сталкивается с его взглядом, его глаза поедают ее живьем.
Она никогда не видела такого голода, как этот.
— Повернись.
Она поворачивается.
Можно накачаться выпивкой, думает она. И не будет ничего такого ужасно, как кажется.
— Теперь разведите ноги.
«Мы вернемся в чистоте. Мы не сломлены, просто нагнулись».
Она делает шаг в сторону.
— Шире.
Она заставляет себя это сделать. Ее мышцы напрягаются, чтобы удержать равновесие в туфлях на высокой платформе.
— Наклонись вперед.
Она наклоняется.
— Дотронься до пола.
Она раздвигает пальцы, упираясь ими в пол, и слышит его тяжелое дыхание. На несколько долгих секунд она наклонилась вперед, ноги расставлены далеко друг от друга, и ее задница задрана кверху. От его взгляда на своей коже, она чувствует горячее покалывание. Поза откровенно унизительная. Она должна чувствовать себя опустившейся и униженной.
Вместо этого она ощущает незнакомый жар между ног, и ее живот сжимается от жесткого возбуждения.
— Иди сюда.
Она падает на колени, низко присев, оборачивается. Он сидит на краю кровати. Она встает и направляется к нему. Его сильные руки захватывают ее узкую талию и, прежде чем она понимает, что происходит, взмывает в воздух. Она опускается на кровать, подпрыгнув. Лежа на спине, она наблюдает за ним. Его глаза черные и непроницаемые. Тело твердое и большое, бугрящееся мышцами.
— Моя, — говорит он собственнически. — Ты моя и делаешь так, как я прошу. — Он прижимает ее к кровати, она смотрит широко открытыми глазами, как он снимает свои брюки и боксеры, истинно великолепное творение.
Она уставилась на его член с восхищением. Он толще, чем ее запястье и огромнее. Поместиться ли он внутри нее? Он достает презерватив, разрывает, и надевает его. Член твердый, как камень. Наклонившись к ней, раздвигает ее ноги и пристально смотрит на ее открытую, только недавно обработанную воском, киску. Она чувствует, что ее тело начинает трепетать от предвкушения.
— Какая красота у тебя, — он пробегается пальцами вдоль щели, раздвигает дальше, как лепестки розового цветка.
— Насквозь мокрая.
Он берет свои пальцами и кладет их в рот.
— И как я и ожидал, сладкая.
Ее сердце так колотиться в груди.
— Ты хочешь этого тоже, — говорит он так тихо и мягко, что ей приходится напрягаться, чтобы услышать. — Так же, как и я. — И она понимает, что он прав: она хочет. Она хочет его также, как он хочет ее.
Она хочет от него то, что никогда не хотела ни от какого другого мужчины. Она хочет его внутри себя, растягивающего ее, обладающий ею.
Она не может отвести взгляд от его яростно пульсирующего, эрегированного члена. Она хочет, чтобы он весь был внутри нее. Ее руки тянутся и дотрагиваются до него. Шелковистый. Но ее легкое и робкое движение к нему, для него становится чересчур.
— Извини, — вдруг говорит он скрипучим голосом. — Я просто не в состоянии играть в прелюдию в этот раз.
Он положил руки по обе стороны от нее, и стал входить внутрь. Шок от его внезапного вхождения заставляет ее кричать от боли. Он причинил ее боль и очень сильную.
Он замирает. Яростное желание улетучивается из его глаз.
— Иисус, — восклицает он, и вытаскивает член.
Она ничего не может поделать, слезы стекают из ее глаз и бегут по вискам.
Она закрывает глаза.