Его жажда

Яблонская Альбина

— И как он на это отреагировал? — спросила я шепотом через несколько минут. — Что он сказал, когда увидел сорванный портрет?

Мудак оглянулся через плечо и ответил одним словом:

— Ничего.

Ничего? Это было странно. Мой Марсель никак не среагировал на такое? Не верю. Может, это не он был вовсе? Вдруг он обознался — мы говорим о разных людях.

— Совсем ничего?

— Он сделал это молча. Без единого слова, — произнес мужик в полголоса. — Зато я все понял и больше никогда так не делал.

Я нарушила свои принципы и тупо уставилась на него. Не могла понять, что он имел в виду.

— Что это значит?

Зек повернул ко мне лицо и широко улыбнулся.

В его верхней челюсти не хватало зубов. Три-четыре — никак не меньше.

— Я еще неделю через трубочку все пил. А есть не мог… Твой гребаный поклонник сломал мне челюсть.

— Господи…

— Ненавижу Марселя Дробински, — трясло того типа. — Что его самого, что его конченую банду отморозков.

— У него есть своя банда?

— У него есть все, идиотка, — хмыкнул пострадавший от рук Марса. — Не было только тебя.

В тот момент я жалела, что рядом нет Марса. Он бы решил мою проблему. Все равно как, но с ним бы я вышла отсюда — никто бы не посмел ко мне притронуться и пальцем. Не говоря уже о большем. Он бы не дал меня в обиду. Может, сам Марсель и был психованным мерзавцем, но другому он был готов руки оторвать за один только взгляд в мою сторону.

Впрочем, его здесь не было. А меня тем временем отвели в комнату допросов — тесное угрюмое пространство, где есть только стол и два стула. Один — для меня, второй — для допрашивающего. Пока что его нет, и я жду прикованной наручниками к специальной петле. Наглухо приваренной к столешнице — такой же холодной и блестящей, как все в этом месте.

— Почему все так серьезно? — возмутилась я копу. Он проверил браслеты на руках. Убедился, что я не сдвинусь с места и отошел к двери, собирался уходить. — Меня как будто к электрическому стулу готовят… Я ведь просто вынесла цветы из магазина. Я не убийца, не преступник.

— На твоем месте я бы помалкивал, — ответили мне.

За спиной закрылась дверь. Я сидела лицом к столу. На его противоположном конце лежала пачка сигарет. И зажигалка рядом.

Господи, как же мне хотелось курить в то мгновенье. Я убедилась, что за мной никто не наблюдает, и сделала попытку дотянуться. Выворачивала пальцы, давила наручиниками на запястья, но ничего не получалось. Эти сигареты манили, очаровывали. Убивали буквально. Было мучительно их видеть, но без шансов дотянуться.

Для кого они лежат? Эти сигареты…

Сзади повернулась ручка, дверь открылась. В комнату вошел мужчина. Он прошел вдоль стола, снял с себя шляпу. Я такие видела раньше, много-много раз. Точнее — такую. Одну и ту же. Именно эту.

Черт. Только не так. Это полное фиаско.

— Привет, Камилла, — сказал мой муж и с тяжелым вздохом сел за стол. Напротив меня. — Вот уж не думал встретить тебя в таком месте.

Он был здесь, рядом со мной. Мой страшный сон воплотился в реальность.

Джош вытащил из пачки сигарету, прикурил ее огнем из зажигалки. Затянулся, выпустил дым. Даже не глядя на меня. Он был рассержен, просто вне себя от злости. Ну еще бы — обнаружить меня в полицейском участке, в другом штате.

— Извини, — только и выдавила я.

Понимала, что это конец. Дальше мне ничего не светит — ровным счетом ничего. Он меня уже не выпустит из своих рук. Я пыталась. Честно пыталась убежать и сделать хоть что-то по-своему. Но рука шерифа дотянулась до меня. Уверена, меня разыскивали. Не мог он так быстро меня найти. Наверняка я числюсь в розыске — потому и так долго ждала в камере. Ему сразу же позвонили. Просто ждали приезда "нужного" человека.

— Свое "извини" можешь засунуть в одно место, — ответил Джош и сделал еще одну затяжку.

Он смотрел на меня с таким пренебрежением, какого я не видела еще ни разу. Это был не тот Джош, к которому я привыкла. Он был жестким, неприветливым. Готовым унизить и обидеть, накричать, обозвать. Сделать так, чтобы я страдала. Все это шло вразрез с привычным мне образом заботливого мужа. То ли я его идеализировала, то ли он перестал притворяться.

— Ты не хочешь слышать оправдания?

— Они мне не нужны. Меня твои фокусы, Кэм, уже достали по самые яйца… Ты только и делаешь, что злишь меня, бесишь, выводишь из себя. Я к тебе по-человечески, а ты меня совсем не ценишь.

— Это неправда.

— Правда, Камилла, правда! — грубил он, указывая мне в лицо тлеющей сигаретой. — Я тебе дал абсолютно все, о чем может мечтать заурядная баба! Дал тебе кров, дал тебе условия, дал тебе деньги, стабильность и защиту, мать твою! А чем отплачиваешь ты?!

— Я не хотела сделать тебе больно.

— Черт, да когда я узнал, что ты пропала, я не поверил… Я явился домой и ожидал увидеть тебя там, где и оставил перед отъездом. Мои парни доложили, что из дома ты не выходила. Тогда что? Где? Куда ты могла деться из нашего дома, блин?!

Я понимала, что нас ждет очень длинный разговор по душам. Только это сарказм. То, что происходило со мной — самый настоящий допрос. Я сидела перед ним в наручниках. Бесправная воровка, которую пришел наказывать ее персональный "плохой полицейский". И Джош отнюдь не церемонился, он всем своим видом выказывал разочарованность мной как супругой.

— Дай мне сигарету.

— Нет, — отрезал он.

— Пожалуйста. Мне очень хочется курить. Всего одну сигарету — и я все тебе расскажу.

— Ты мне и так все расскажешь. Понятно? — подчеркнул мой муж и затушил окурок, даже не приблизившись к желтому фильтру. Из пепельницы шел дым. А над ним я видела грозное лицо шерифа — того самого, который выдернул меня из старой жизни и сделал моральным уродом. Заставил предать своего друга, своего любимого человека. Свою семью. А я спасовала. Поддалась. И все в итоге потеряла.

— Козел, — шепнула я, отвернувшись к стене.

Джош начал постукивать по столу зажигалкой. Вертеть ее в руках и задумчиво стучать чечетку, подавляя свои нервы.