Эгоист
Шрифт:
Он ныряет обратно в пекло, и вскоре я слышу рев байка. А после только оглушающая тишина, и мой собственный рваный пульс в ушах.
Я не помню обратную дорогу. Не помню ничего до момента, когда ее рука оказывается в моей руке.
И единственное, что я знаю в этот момент и что имеет значение — это то, что я хочу ее.
Впервые в жизни мне мало. Ее прикосновений, поцелуев, вкуса и стонов. Мало несчастных трех раз, что были, но с ней, кажется, и тридцати трех раз не хватит. Всегда будет мало.
Никого и никогда до нее я не хотел так
Хочу вместе с ней спать и просыпаться, ведь только рядом с ней я сегодня впервые выспался. Хочу вот так ехать на край света, пусть даже она и молчит при этом. Хочу касаться ее в любой момент, случайно, специально и потому что в целом мире я — единственный мужчина, которому это позволено. Хочу кусать, облизывать и целовать. Отдавать больше, чем брать. Почти во всем именно она моя — «впервые в жизни». Нормальные отношения у меня были так давно, что как будто и не со мной.
Ее стоны — мой воздух во время жадных поцелуев и резких глубоких толчков. Конечно, я сверху. А ее идеальные ноги наконец-то на моих плечах.
Как я и говорил, это…
Действительно.
Охрененно.
Глава 24. Элен
Пустыня простиралась по обе стороны от машины, а ровное полотно дороги бежало к горизонту. Мы выписались из отеля на следующее же утро и продолжили наш путь на юг. На этот раз почти без остановок. За день пронзительно-яркое небо сменило несколько оттенков синего, пока красный диск солнца не закатился за покатые вершины древних гор, цвета жженого сахара.
Хотелось, чтобы дорога никогда не заканчивалась, но к вечеру мы достигли округа Матмата и въехали в берберский город. Машина покружила по дорогам, а после замерла перед синими воротами.
Фары выхватили из чернильной ночи не подсвеченную вывеску отеля «Сиди Дрисс». На стене ниже приписку от руки: «Дом Люка, Татуин».
— Это культовое место для фанатов саги?
— Ага.
— Думаешь, там будут свободные номера?
Джек хмыкнул.
— Полно. И сейчас поймешь, почему туристы предпочитают только бродить по «Сиди Дрисс», как по музею, но редко кто останавливается здесь на ночь.
Было уже достаточно темно, вдали хрипло гавкали собаки. Только на горизонте у подножия гор ярко светился, кажется, еще один отель. Белые высокие стены издали напоминали крепость.
— Что там?
— Отель шейха Амани. А вот там, — Джек указал левее, — его личный аэродром.
Я проследила за его рукой. От того, каким голосом это было сказано, моя кровь словно превратилась в кислоту.
Джек вышел первым и раньше, чем я успела тоже выбраться наружу, распахнул мою дверцу и протянул мне руку. Этот джентльменский жест был столь нехарактерным для того Джека Картера, которого я знала, что я прошептала:
— Ты меня пугаешь.
— Я знаю, — отозвался он.
Держа меня за руку, по широкой вытоптанной тропинке Картер дошел до ворот и постучал. Нам открыли почти мгновенно, и шумный араб перешел на плохой английский, горячо нас приветствуя.
Так и не выпуская моей руки, Картер повел меня дальше, мимо привычных одноэтажных строений, и замер только перед огромной ямой, похожей на жуткий бездонный колодец. Я знала, что берберы живут в подобных подземных домах, но никогда еще не видела их воочию.
Араб, открывший нам, что-то зычно крикнул на арабском куда-то вниз, и, спустя мгновение, вспыхнули десятки желтых лампочек, развешанных как гирлянды по стенам земляного дома.
В памяти невольно всплывали, кажется, все мифы о подземных царствах, какие я только знала. Джек отлично вписывался в компанию всех этих подземных соблазнителей. Да что там, он мог их даже возглавить.
Возможно, днем бедное убранство берберского дома и бросалось в глаза, но ночью — это казалось почти сказкой.
Утоптанные земляные ступени по стене спиралью спускались вниз, к такому же утоптанному полу. Потолком просторному холлу отеля служило звездное небо. Номера, словно гнезда ласточек, чернели прямо в песочных стенах «колодца».
Холл был украшен предметами, явно инородного происхождения, никак не берберской утварью — например, одна стена была обита металлом, в центре которой красовался огромный штурвал. Рядом стояла пыльная фигура робота в человеческий рост.
— Это Си-три-пи-о, — сказал Джек. — Идем за мной. Аккуратно.
Я стала спускаться следом за ним по вырубленной в земле лестнице, по сухим, обсыпающимся ступеням, ширина которых позволяла спускаться только по одному. Совсем иной, действительно фантастический мир таился здесь, под землей в самом сердце Сахары.
Он снова удивил меня, когда протянул руку, помогая спуститься с последней ступени. Мы заглянули в один из номеров, и я действительно поняла, почему мало кто решался заночевать здесь, а сам отель пустовал в ночное время. Обстановка номера была спартанской.
В номере были только кровати и тканые коврики на вытоптанном полу. Больше ничего не было. Прибавьте к этому стены без окон, низкий потолок и единственную дверь, которую на ночь нужно будет захлопнуть. Ощущение было такое, что тебя похоронили заживо.
После мы свернули к надписи «Main Restaurant», выведенной краской над входом-аркой.
Главный ресторан был такой же пещерой, как и остальные номера, посреди которой стоял массивный стол из темного дерева и две длинных лавки, совсем как в русских избах. Лампы были без плафонов и были развешаны по побеленным стенам. Низкий потолок был сплошь разрисован черными, белыми и цвета мокрого песка узорами. Казалось, кто-то прибил ковер к потолку. Интересно, зачем разрисовывать именно потолок, оставляя нетронутыми стены? Я крутила головой и так, и эдак, но окинуть взглядом всю картину целиком не получалось.