Эгоизм щедрости. Исследование о бессознательном в экономике
Шрифт:
Ритуал дарообмена – это такая вот страховка от внезапности щедрости. Она представляет собой ту дань, что человек платит своему инстинкту щедрости, в древности – богам и духам, которые заставляют его разорять себя. И он тем самым добивается того, что такая щедрость доставляет ему радость, как в экспериментах по эгоизму щедрости, а не расстройство, как у пациентов доктора Фрейда. Рента здесь совершенно необходима, поскольку, только так можно приблизиться к условиям эксперимента, то есть дарить имущество, стоимость которого не определяется трудом. Вожди племени получают такую ренту и растрачивают её. При этом они не совершают насилия над своими соплеменниками, облагая их рентой, поскольку соплеменники включат эту ренту в стоимость тех товаров, что они производят для купли-продажи. Они полностью компенсируют свой убыток и ничего не потеряют. Когда же вожди обменят предметы, полученные в результате ренты и предназначенные изначально для дарения, а затем получат ответные дары, то эти дары они вернут в виде подарков уже своим соплеменникам, а те смогут подарить их ещё кому-то. Соплеменник получают эти вещи в дар, а не как плату за ту ренту, которую они заплатили своим трудом, и потому не чувствуют сожалений, раздаривая эти вещи. Хоть ответный подарок в обмене дарами между племенами необходим, но размер его точно не установлен и зависит от случайных обстоятельства, поэтому это нельзя назвать куплей-продажей. Таким образом, полный цикл дарообмена будет каждого вовлекать в обмен подарками и тем самым каждому давать возможность проявить щедрость. Остаётся только удивляться продуманности этого механизма, который тренирует эксплозивную готовность у каждого члена племени. Если бы всё было устроено иначе, если убрать один элемент, например, элиту и получаемую ей ренту, то удовлетворение для всех уже будет невозможным. Поэтому такие общества,
Предметы, которые обменивают в ритуалах дарообмена на Тробрианских островах, проливают свет и на происхождение денег, и на установление их стоимости. Дело в том, что предметы эти чаще представляют собой украшения: бусы и ожерелья, то есть, в практическом отношении вещи бесполезные. Возможно, некоторые изделия из металлов, включая драгоценные металлы, тоже поначалу представляли собой предметы для такого обмена. Их можно было обменивать только друг на друга, то есть, бусы обменивались на ожерелья, а ожерелья на бусы. Тробрианцы ещё не изготавливают подарков из металлов. А когда человека стал это делать, возможно, он и начал использовать данные предметы для обмена на те товары, что имеют какую-то ценность в практической жизни. Тем самым стоимость этих предметов возросла, они превратились в первые день, то есть, их стоимость стала зависеть ещё и от труда, и от стоимости товаров, на них покупаемых. А стоимость аренды земли в деньгах стала определяться уже в зависимости от того, сколько таких денег обменивалось в ритуалах дарообмена. Таким образом, рост стоимости денег привёл к падению стоимости земли и земельной ренты. Это, неизбежно, должно было вызвать недовольно крупных землевладельцев, возможно, на ранних этапах вожди даже указом запрещали использовать предметы, предназначенные для подарков, для купли-продажи. Но затем и они научились извлекать из этого выгоду, закрепив законодательно высокую стоимость своей земли в деньгах. Это, по сути, привело к возникновению государства, которое нередко на начальном этапе проходило через тиранию или в более мягкой форме – через монархию. Землевладельцы стали собирать денежный сбор с каждого чужеземца, который намеревается торговать на их территории. Денежная сбор в данном случае и представляет собой плату за аренду, которую владелец земли взимает с чужеземца за право пользования своей землёй. Поскольку приток денег здесь происходит извне, а не изнутри от арендодателей из своего племени, то и стоимость земли не падает, а, напротив, только повышается в зависимости от размера импортного сбора.
Можно сказать, что государство возникает в тот момент, когда появляются импортные сборы и прочие меры нетарифного регулирования экономики (квоты, лицензии, компенсации за демпинг, ценовой контроль и т.д.). Такое регулирование суть экономические границы, которые как бы ставятся поверх географических границ и дают правителю право собирать со всех оптовых торговцев, ввозящих товар на его территорию и вывозящих с него. У племени есть только географические границы, своего рода ареал обитания его популяции, подобно пастбищу животных. В государстве поверх этого появляются экономические границы. Собственно, Адам Смит легко мог бы объяснить происхождение ренты, если бы не старался так объяснить её из труда. В его время ещё свежи были воспоминания о импортных сборах, и он вполне мог предположить, что именно они играют определяющую роль в размере ренты. В некоторых странах существовали и вовсе внутренние торговые сборы, когда какой-нибудь герцог или барон, никак не ставя в известность короля, взимал на своих владениях плату с каждого, кто намеревался ввезти туда товар или вывезти, даже если собирался сделать это транзитом. Впрочем, по милости феодала для его родственников, друзей и просто тех, кому он хотел оказать любезность, размер сбора мог быть очень низкий, или сбор мог отсутствовать вовсе. Разумеется, для тех, кто жили и производили что-то на территории феодала, такое положение вещей в определённой степени сулило выгоду, поскольку они-то могли продавать товар без всяких сборов и имели преимущество перед иноземными купцами. К тому же, они могли рассчитывать ещё на расточительство феодала за счёт тех средств, что он получает за счёт импортных сборов и тратит на сферу обслуживания. Всё это можно рассматривать, как элементы щедрости, заложенные в стоимость. Адам Смит, нужно сказать, был противником таких импортных сборов и вообще противником всяких мер нетарифного регулирования экономики И всё-таки, когда это импортные сборы ещё существовали, в стоимости товаров всегда какую-то часть составляла рента на щедрость, представляющая собой эксплозивную готовность. И в стоимости денег тоже значительную и, пожалуй, самую загадочную, не поддающуюся исчислению часть составляла именно такая вот рента на щедрость. Более того, можно показать, что и при отмене импортных сборов такая часть в стоимости денег сохранилась, хоть и стала значительно меньше. В целом, можно сказать, что там, где присутствуют товарно-денежные отношения, в стоимость товара всегда так или иначе заложена часть, которую можно назвать некоторой страховкой от разорения, воля к которому возникает бессознательно и не поддаётся исчислению. И чем больше эта часть, тем легче экономике избежать серьёзных кризисов и коллапсов. Остальная часть, то есть, самая большая часть стоимости товара, надо думать, формируется именно из труда, но сводить всю стоимость товара к труду, как делали марксисты, это значит обрекать свою экономику на крах. Советская экономика избегала такого краха только потому, что в значительной степени тоже существовала за счёт ренты, а именно, за счёт торговли на экспорт хлебом, нефтью и газом по рыночным ценам. Полностью объяснить стоимость товара из труда и невозможно, но трудовая теория стоимости в значительной степени верна, только следует дополнить её теорией страхования от бессознательного расточительства.
ГЛАВА 3
Импортные сборы
Наличие импортных сборов прежде всего означает, что политика, а вместе с ней зачастую и общество неотделимы от экономики. Вмешательство государства и общества в экономику долгие века никого не смущало и считалось чем-то в порядке вещей. Если какой-то купец намеревался продать свой товар в другой стране, то он всегда платил определённый сбор правительству этой страны. При этом купец из другой, третьей страны мог платить сбор больше или меньше, в зависимости от предпочтений правительства страны, в которую ввозится товар. Разумеется, такие импортные сборы были действительны только для оптовой торговли. Это можно назвать государственным регулированием, но только довольно условно, так как импортные сборы существовали ещё задолго до централизованных государств. Отдельные герцоги и бароны, а прежде них и вовсе крупные землевладельцы, способные содержать небольшую военную дружину, могли собирать сбор на своей малой территории. Но такие отдельные землевладения едва ли можно назвать государствами, поскольку часто они группировались с целью взаимного усиления и подчинялись какому-то феодалу рангом выше всех них, что уже представляло собой государство. Но и централизованность такого государства была очень относительной, феодалы могли иметь общую валюту, религию и казну, но при этом каждый отдельный феодал мог иметь даже свою армию, независимую от армии государства. Сюзерен имел преимущество перед вассалом в том, что его купцы могли торговать на территории вассала без каких-либо импортных сборов, вот купцы вассала, желающие что-то продать на территории сюзерена, всегда обязаны были платить денежный сбор или натуральный, размер которого во многом зависел от благосклонности данного сюзерена к своему вассалу или от обычая.
Может показаться, что раз импортные сборы представляют собой произвол землевладельцев, то стоимость товаров будет исключать элементы дарения и эксплозивной готовности. Ведь только в развитых централизованных государствах король при помощи банковской системы и кредитного процента стал отменять такие поместные сборы, заменяя их высокими торговыми пошлинами в казну государства, и тем самым закладывал в стоимость товаров дарение. Импортный сбор – это арендная плата, которую землевладелец берёт с иноземных арендаторов, которые желают использовать его землю для каких-то, чаще всего торговых целей. Разумеется, ради обогащения владельцу земли выгодно, чтобы такие сборы были максимально высокими. Но почему, собственно, человек непременно должен стремиться к выгоде обогащения? Эксперименты по эгоизму щедрости показывают, что человек, получающий какую-то ренту, то есть, нетрудовой доход, за обладание которого он ни с кем не конкурировал, то он будет испытывать счастье, когда будет проявлять щедрость. Это тоже выгода, но выгода другого рода. Тогда, правда, следует задаться вопросом, как вообще возникли импортные сборы?
В предыдущей главе мы уже касались этого вопроса. Нетарифное регулирование импорта, по сути, возникло как реакция крупных землевладельцев на появление денег и товарно-денежных отношений. Рост стоимости денег привёл к понижению стоимости земли и земельной ренты. Сама по себе эта рента не представляла собой чего-то стабильного, поскольку, как было доказано в исследованиях у различных племён, она представляла
Когда появляются деньги, то есть, предметы, предназначенные раньше для дарения, начинают использоваться ещё и в купле-продаже, то обмен становится намного быстрее и начинает влиять уже на стоимость продукции. Рента выплачивается раз в год, и обменивать землю на деньги сложнее, чем движимое имущество, в силу чего рента становится фиксированной и низкой, при том, что стоимость товаров остаётся высокой. То есть, за счёт интенсивного обмена рента становится менее обременительной для арендаторов земли. Тогда и появляются импортные сборы. Вожди начинают облагать рентой уже не своих соплеменников, а членов чужого племени, которые хотят продать товар на их территории. Так владельцы земли тоже начинают извлекать выгоду из интенсивного обмена. Может показаться, что здесь крупные владельцы земли, а именно – племенные вожди тем самым хотели защитить свои доходы, не желая становиться беднее. Возможно, некоторые из них добивались именно этого, другие же боролись за сохранение ренты лишь потому, что значительная часть её предназначалась для дарения. Ведь не было никакого смысла копить получаемые таким способом доходы, поскольку каждый год рента выплачивалась снова. Получается, что какую-то часть этой ренты владельцы тратили на обеспечение себя самым необходимым, а остальное расточали различными способами. Уменьшение ренты означало, что они теперь должны меньше расточать, но они нашли способ компенсировать потерянное за счёт купцов из других стран, желающих у них продать товар. А полученные средства они снова расточали на своих соотечественников или на услуги вождям из других стран. Ведь выплаты ренты в деньгах означают, что эта рента может быть интенсивно обменена, в то время как при отсутствии денежных отношений рента растрачивалась гораздо медленнее. Импортный сбор – это уже такая рента, которую прямо или косвенно получают все жители страны разом, как государство. Земля превращается в территорию государства, а все граждане, получается, являются совладельцами этой территории. И в таком случае следует задаться вопросом, как вообще дошло до того, что появилась необходимость королю регулировать эти сборы путём валютно-банковской политики, то есть, осознанно, и тем самым закладывать в стоимость дарение, но уже сознательное или мнимое, а не бессознательное, как было прежде?
Надо думать, что к тому моменту, как появился абсолютизм, нетарифное регулирование экономики в значительной степени изменилось и перестало служить цели дарения. Но это не значит, что любое нетарифное регулирование служит исключительно цели дарения и вредит свободной конкуренции. Вполне можно допустить, что есть такое нетарифное регулирование, которое способствует свободному рынку, но при этом допускает щедрость. Проследим за теми изменениями в нетарифном регулировании экономики, что происходят на протяжении истории. Для этого будем рассматривать государство, как некоторое объединение владельцев земли, которые складывают свои земли в общую кассу и тем самым увеличивают их совокупную стоимость. Стоимость одного большого участка становится на порядок больше, чем сумма стоимости всех малых участков, из которых он состоит, взятых по отдельности. Это в значительной степени связано с тем, что большому государству легче держать высокую планку импортных сборов, контролировать экспорт и импорт во многом за счёт совокупной военной силы. Из-за этого уже владельцам земли становится невыгодно отделять свой участок от государства, ведь так они будут получать меньше дохода за тот же самый участок земли. Земля государства в таком случае превращается в некоторую неделимую собственность, и передать её в наследство можно было только гражданину государства. Если землю получит тот, кто не является гражданином, то он отделит свой участок от государства, и тогда стоимость тех участков, что остались в составе государства, упадёт, и снизится она не на стоимость отделившегося участка, а значительно больше.
Именно поэтому в древности было запрещено не только оставлять в наследство, но даже продавать землю иностранцам. Земля государства полагалась неделимой собственностью, в частном римском праве было прочно закреплено понятие такой неделимой собственности. Например, несколько человек могли получить в собственность какую-то вещь, которую они не могут разделить так, чтобы сумма частей вещи была равна стоимости целой вещи. В римском праве такой неделимой собственностью, например, могло быть какое-то произведение искусства. Скажем, это может быть статуя, оставленная в наследство сразу двум или трём наследникам. Они понимают, что если разделят статую на части, то стоимость её значительно упадёт, и, если сложить стоимость частей, она уже и близко не будет такой, как стоимость целой статуи. Стало быть, нужно было придумать нечто такое, что позволяло бы всем владеть неделимым имуществом, не разделяя его. Есть, по сути, два основных ненасильственных способа решить проблему с таким неделимым имуществом, и из них вырастает два способа нетарифного регулирования экономики. Один способ – это юридическое лицо, в классическом римском праве не было юридических лиц, но в постклассическую эпоху они были изобретены специально для того, чтобы решать вопрос с неделимым имуществом. Второй способ, а хронологически первый – это алеатное владение. Разберём сначала этот способ.
Здесь землёй владеет коллектив физических лиц, своего род кооператив. Фактически каждый собственник имеет право в любой момент забрать свою долю имущества, причём не абстрактную в виде акций, а конкретно именно то имущество, которое ему принадлежит. И если это движимое имущество, которое не является произведением искусства, то оно так и делится без всяких препятствий со стороны властей. Но с землёй этого не делается, поскольку в таком случае размер получаемой собственником ренты снизится. Разумеется, в таком случае может снизиться и совокупная рента тех, кто ещё остались в коллективе, поэтому обычно они путём давления пытаются не допустить выхода кого-то из коллектива. Но это, разумеется, касается только государства, в других случаях в подобном кооперативе процедура выхода не сопряжена с такими сложностями. Здесь же проблема заключается именно в неделимости имущества. С этой проблемой столкнулись ещё в древних царствах. К примеру, считалось, что персидский царь владеет всем имуществом в государстве, но он не может выделить какую-то часть этого имущества и передать какому-нибудь своему родственнику. Всё, чем владеет царь, полностью перейдёт в собственность его наследнику в должности. За право быть таким наследником часто устраивалась серьёзная борьба не на жизнь, а насмерть, и за смертью царя нередко следовала гражданская война в стране. Но уже здесь приходит понимание того, что борьбу эту можно вести разными способами, и от того, как она будет вестись, зависит весь общественный уклад. Например, персидский царь Дарий занимает свою должность согласно случайному жребию. Среди нескольких претендентов на должность именно жеребьёвка должна была решить, кто станет царём. То есть, здесь удалось избежать гражданской войны, интриг, всевозможных ухищрений и подковёрных игр, что удаётся далеко не всегда в подобного рода борьбе.