Ехал грека через реку
Шрифт:
— Няня? — набросилась на Асю Наталья Михайловна. — Вот до чего ты докатилась!
— А что такого?
— Работать в чужом доме! Прислугой! Ты ради этого получала свои высшие образования, серьезно? Если тебе так хочется воспитывать чужих детей, вместо того, чтобы заводить своих, могла бы пойти работать в школу. Это, по крайней мере, уважаемая профессия.
— Мам, ты ужасно старомодная, — спокойно возразила Ася. Судя по её голосу, подобные споры были ей не в новинку и уже не вызывали никаких
— А еще ты опять поправилась! Что за хомячьи щечки? В твоем возрасте ты должна следить за собой и не есть лишнего!
— Пойдемте лучше в дом, — перебил её Алексей Петрович. — Мать пирогов напекла. Ась, этот твой новый шеф… он ничего? Не обижает?
— Ничего, — подумав, произнесла Ася. — По десятибалльной шкале тянет на семерку.
На семерку?
Адам ушам своим не поверил.
Он ей — бутерброды с арахисовой пастой, а она ему — семерку.
И он, бурля от негодования, поспешил вслед за детьми, пока его не застукали за подслушиванием.
Деревянные половицы, ажур занавесок на окнах, герани, чистота и запах дерева.
Дети уже разбирали подарки, припасенные для Димдима: пазлы и роботов.
— Простите, — раздался за спиной Адама голос Натальи Михайловны, — мы не могли предположить, что ваша дочь окажется такой крохой.
— Ну что вы, — вежливо ответила Адам.
— Ева совершенно равнодушна к игрушкам, — вмешалась Ася. — Ну что вы стоите в сенях, Адам. Идите в переднюю.
— Куда?
— За стол. Сейчас нас будут кормить до отвала, чтобы мне лучше худелось.
— Пироги с вишней, зеленым луком и яйцом и ревенем, — провозгласила Наталья Михайловна, — ну и еще по мелочи.
— Ага. В любом случае все закончится тем, что мы лопнем, — предупредила Ася.
— Мы забыли Васю! — воскликнула Ева.
— Машина открыта, — сказал Адам.
И дети умчались на улицу.
— Вася — это ваш сын? — спросил Алексей Петрович у Адама.
— Вася — это наша собака, — ответила Ася.
— Еще и собака! У нас есть теленок, хотите забрать с собой? — предложила Наталья Михайловна.
— Узнаю это чувство юмора, — умилился Адам.
Алексей Петрович понимающе потрепал его по плечу.
— Так что вас сюда привело? — спросила Наталья Михайловна, усаживая их за стол.
— Если честно, я выступаю просто в роли извозчика, — ответил Адам. — Ася соскучилась по родителям, и я вызвался её доставить сюда, потому что Ева очень плохо переносит разлуки со своей няней. У нас сложный период, и она очень уязвима.
— Все дети любят нашу дочь, — кивнула Наталья Михайловна, — тем обиднее, что…
— Мам, — взмолилась Ася, — только не начинай! Хочешь, я забеременею специально для тебя, чтобы только сделать тебя счастливой?
— Хочу, — ответила ее мама сварливо. —
— Нельзя рожать детей из-за таких эгоистичных побуждений, — завелась Ася.
Адам быстро сунул ей в рот крохотной пирожок.
— Самогонки? — предложил меж тем ее отец. — Собственного изготовления. Чиста, как слеза, на кедровых орешках настаиваю.
— А давайте, — согласился неожиданно сам для себя Адам.
— Вы что, — возмутилась Ася с набитым ртом, — а как домой?
— Завтра поедем. Здесь же есть гостиница?
— На веранде положим, — успокоила его Наталья Михайловна.
— Ася, я видела теленка и поросенка! — Ева с щенком на руках вбежала в комнату и бросилась прямиком к своей няне. — Еще курочек! Пойдем быстрее, я тебе тоже покажу!
— Дай человеку поесть, — перехватил её Адам. Ева задрыгала ногами.
— Но поросенок!
— Ева, — твердея голосом, внушительно повторил Адам. Она сползла с него на пол.
— Твоя козявка проголодалась? — спросила она обеспокоенно.
— Козявка — это ваша кошка? — заинтересовалась Наталья Михайловна. — Её вы тоже привезли с собой?
— Это Асин ребенок. Он у неё в животе, — объяснила Ева.
Треньк!
Половник выпал из рук Натальи Михайловны.
— Димдим, — крикнула она, — покажи Еве, где у нас растет смородина!
Дождавшись, пока девочка унесется в огород, Асина мама повернулась к дочери.
— Что еще за ребенок в твоем животе? — спросила она грозно.
— Все для тебя, мамочка, — пролепетала Ася, прячась за отца, — по щучьему веленью, по твоему хотенью я становлюсь — тадам! — матерью-одиночкой!
— А отец? — спросил Алексей Петрович глухо.
— Нету отца, — развела руками Ася. — Совсем-совсем нету.
— Господи, — Наталья Михайловна опустилась на стул и залпом хлопнула самогонки, которую её муж разлил по стопкам для них с Адамом. На её глазах выступили слезы. — Аська беременна! Отец! — И она разревелась.
— Ну маааам, — протяжно всхлипнула Ася и тоже залилась слезами.
Алексей Петрович крякнул, долил самогонки в опустевшую рюмку и чокнулся с Адамом.
— Ну, за женщин! — и отвернулся, чтобы скрыть блеск на ресницах.
Самогонка оказалась вкусной.
— Ась, — совсем другим голосом позвала ее Наталья Михайловна, — как у тебя здоровье? Ты хорошо о себе заботишься? А хочешь переезжай к нам?
— А Ева?
— И Ева! Господи, что я говорю! Такую Еву, конечно, без присмотра не оставишь. Еще и без отца беременна! Ужас-то какой, — и она рассмелась, все еще плача. — Адам, на вас вся надежда — вы уж не гоняйте сильно нашу Асю. Она у нас взбалмошная, но хорошая. И питается черт знает чем!