Эхо Марсельезы. Роман о замках
Шрифт:
В XIII веке в замках поселились первые привидения. Согласно легенде, в то время в замках Сент-Ульрих и Гирсберг жили два брата, Георг и Конрад, связанные нежнейшей дружбой. Они каждый день встречались, вместе выезжали на охоту, бегали по лесу и пировали. Конечно, когда не участвовали в турнирах или войнах.
В шутку они решили, что каждое утро проснувшийся первым будет будить другого при помощи стрелы, выпущенной в деревянный ставень. И вот однажды утром молодой Конрад проснулся первым. Обрадовавшись, что сумел опередить старшего брата, он побежал к своему окну, схватил лук и выпустил стрелу в направлении Сент-Ульриха… а в это самое мгновение Георг открыл свой ставень, и стрела попала ему точно в грудь.
Испуганный Конрад выбежал из Гирсберга и через долину, разделяющую замки, побежал к Сент-Ульриху, а, подбежав, увидел, что его любимый брат умирает, лежа в луже крови перед окном, распахнутым навстречу прекрасному летнему утру… Говорят, что юноша в отчаянии скрылся в лесу и после этого больше не возвращался домой. Но рассказывают также, что иногда, темными ночами, призрак Конрада появляется на крыше Гирсберга, спускается в долину, бредет в сторону главного замка и, войдя в комнату Георга, исчезает, испуская страшный крик…
А в XV веке пришла очередь и башне Сент-Ульриха принять у себя печальную тень – тень умершей там женщины, которой за ее страшные грехи было отказано в вечном покое. Эта история мне кажется правдивой…
В 1487 году в Гебвиллере жили рыцарь Вильгельм фон Ангерштейн и его жена, урожденная Кунегонда Гельсберг. Нельзя сказать, чтобы они очень подходили друг другу: Кунегонда была молодой и очень красивой, а вот Вильгельм был уже старым и уродливым. Но зато он был богат, а именно это качество в мужчиине больше всего ценят те женщины, которые любят носить роскошные наряды. И Кунегонда в этом смысле не была исключением. Первые годы после замужества она вела, как говорят, развеселую жизнь вместе со своими отцом и братом, которые были весьма небогаты. Но они не видели ничего зазорного в том, что сидели на шее у зятя и шурина, которому якобы слишком повезло с такой красавицей женой, как Кунегонда.
Но терпению и любви пришел конец. В начале 1487 года Ангерштейн закрыл свой кошелек для хищных родственников. Возмущенная Кунегонда решила избавиться от мужа, ставшего вдруг таким неуступчивым. Для этого она наняла двух крепких слуг, пообещав хорошо заплатить за выполненную службу.
Однажды вечером двое мужчин проникли в комнату Вильгельма, схватили его и под угрозами заставили написать письмо жене следующего содержания: во искупление грехов я решил совершить паломничество в Святую Землю и потому оставляю Вас, моя супруга, на попечение своих друзей. Едва он подписал это послание, как вошла его нежная супруга Кунегонда с веревкой, и сообщники задушили несчастного Вильгельма, а потом похоронили его в соседнем лесу.
После этого Кунегонда принялась играть роль брошеной жены, требовала известий о своем муже… и ждала супруга у окошка. При этом она отдала великолепную одежду своего супруга двум слугам. Слугам в замке этот шаг показался весьма странным.
Сюзерен фон Ангерштейн, он же Вильгельм I де Рибопьер, был ландфогтом [44] Верхнего Эльзаса. До него дошли эти подозрения и слухи, и он решил их проверить. По приказу наместника один из слуг был арестован и допрошен с пристрастием, как было принято в те времена, – разумеется, он сознался во всем. Он и его товарищ были наказаны.
44
Ландфогт – наместник немецкого императора (Примеч. пер.).
Кунегонда тоже была схвачена, осуждена и приговорена к смерти путем утопления. Но ее красота покорила богатого швейцарского сеньора, имя которого, к сожалению, не осталось в Истории. Решив ее спасти, он заплатил палачу двенадцать золотых флоринов. Перед тем как бросить молодую женщину в воду, палач привязал ее веревкой к лодке, и когда она ушла под воду, палач перетащил лодку на другой берег (а это происходило на Рейне), где женщину уже ждал спаситель, готовый отвезти ее в Швейцарию.
Она прожила там три года. Вильгельм де Рибопьер узнал, что преступница жива, и потребовал ее выдачи. Прекрасную Кунегонду привезли связанной по рукам и ногам и бросили в большую квадратную башню замка Сент-Ульрих.
В начале своего долгого заточения (в 1507 году) преступнице, все еще остававшейся очень красивой, удалось обольстить одного из своих тюремщиков. Поддавшийся на ее уговоры бедолага попытался спасти ее ночью, спрятав для нее лестницу в условленном месте. Бесполезно: их план провалился. Кунегонде уже не суждено было покинуть свою темницу, где она и умерла двадцать лет спустя.
Ее призрак появляется грозовыми ночами в виде огромной женщины, лицо которой спрятано под черной и длинной вуалью. Она бродит среди руин и строений некоторое время, а потом с высоты башни, в которой ее содержали, смотрит на открывающийся пейзаж…
Но не все легенды Сент-Ульриха столь трагичны. Иное дело – легенда о дудке, породившей весьма очаровательную традицию. Вот история, которую рассказывает со слов Варио историк Андре Финдели:
«Это произошло летом в день Святого Иоанна. Бедняк, окруженный женой и детьми, в слезах шел по краю дороги. К ним подъехал сир де Рибопьер:
– Почему ты плачешь, добрый человек?
– Потому что я сломал единственную дудку, которой зарабатывал на хлеб…
Тогда сир вынул кошелек, полный экю, и кинул его бедняку со словами:
– Я не люблю, когда плачут в моих владениях. Купи себе другую дудку и приходи как-нибудь ко мне в гости. Мы устроим танцы.
Несколькими месяцами позже ему сообщили, что в замок направляется огромный и очень необычный кортеж: люди играли на дудках воинственный марш, барабанщики, достойные самых лучших оркестров, били в барабаны, а еще там были трубачи, певцы и дрессировщики с медведями. Собаки шли на задних лапах, а обезьяны были одеты в наряды членов магистрата; лошади были украшены разноцветными лентами, как прекрасные дамы; на плечах музыкантов сидели говорящие попугаи – этот кортеж никого не оставил равнодушным.
Один из музыкантов вышел вперед с короной и дудкой:
– Сеньор де Рибопьер, вы помогли мне, когда я потерял свое сокровище. За то, что вы сделали для одного из нас, мы все теперь пришли вас отблагодарить. Теперь вы наш король…
И с того дня всех господ де Рибопьеров стали называть королями музыкантов. С тех пор музыканты каждый год возвращаются петь утренние серенады тому, кому они официально были вассалами. Праздник уличных музыкантов и скоморохов или «Pfifferdaj» и поныне считается официальным праздником в городе Рибовилле…»