Екатерина Великая
Шрифт:
Лишь Преображенский полк — один из самых старых гвардейских полков — проявил строптивость. Когда солдаты-преображенцы, не слушая приказов начальства, бросились из казарм навстречу Екатерине, кое-кто из офицеров попытался их остановить. Эта стычка, однако, обошлась без крови: сторонники правящего императора сложили оружие и принесли присягу верности Екатерине. Один офицер из гренадеров набросился на своих собственных солдат. Он даже замахнулся на них шпагой, но под напором толпы был вынужден спасаться бегством. Лишь несколько верных императору упрямцев пытались стоять до конца, но и они вскоре прекратили сопротивление, так как
С поразительной быстротой гвардейцы заняли дворец, где отсиживались перепуганные сенаторы, ожидая, чем закончится схватка за престол. Военные, верные Екатерине, готовы были защищать город от тех, кто еще стоял за императора. А Екатерина тем временем поспешила придать узурпации законный характер. В сопровождении офицеров она вошла в Казанский собор. И там, принародно, под взглядами святых была провозглашена «самодержицей, императрицей» и получила благословение митрополита Петербургского. Панин привел в собор Павла, который стоял рядом с матерью. Под колокольный звон и кадильный дым семилетний мальчик был объявлен наследником Екатерины.
Из благовонного полумрака собора новоявленная государыня вышла навстречу ликующему народу. Правление своенравного Петра оборвалось, как дурной сон. На престол взошла добросердечная правительница. Колокола трезвонили без умолку. Как говорится, император был сброшен с престола быстрее, чем можно скушать завтрак. Жена сменила мужа на троне.
На широких проспектах не было шумных толп.
Единственной приметой перемен были пикеты, появившиеся На каждом углу и мосту, и верховые патрули, что шли неспешной рысцой по петербургским улицам, дабы убедиться, что в городе сохраняется спокойствие.
Во время этих событий пострадал екатеринин дядя Георг, командующий конной гвардией, которого подчиненные терпеть не могли. Он пытался бежать из Петербурга, очевидно, к императору в Ораниенбаум, но был арестован. Те, кто его схватил, издевались над пленником. Мстительно настроенная толпа ворвалась в его роскошный особняк, подаренный Петром, и занялась грабежом и уничтожением бесценных сокровищ. Предполагая, что ее дяде грозит опасность, Екатерина отправила людей на его спасение. Увы, они появились слишком поздно и не смогли предотвратить грабеж.
Екатерина не стала упиваться своей победой, а поспешила в Зимний дворец, где уже собрались члены Сената и высшая иерархия духовенства. Там и был оглашен и одобрен ее официальный манифест, который затем прочитали собравшемуся у дворца народу.
«Мы, милостью Божией, Екатерина Вторая, Императрица и Самодержица всея Руси…», — звучали его первые слова. Впервые за всю историю этого громкого титула удостоилась немецкая принцесса, нареченная при рождении Софией Ангальт-Цербстской.
«Все верные сыны Российского отечества вовремя осознали угрозу, нависшую над Российской империей. Положение Православной Греческой Церкви оказалось поставлено под угрозу через неуважение к нашим достойным формам богослужения и даже поставлена опасность обращения в иную веру. Наша возвышенная Россия оказалась преданной, а ее столь дорого доставшиеся плоды войны отняты у нас, а вместо них ей на шею надели ярмо ее заклятого врага — и ради чего? Чтобы навязать нам бесславные условия мира».
«По этим причинам из-за того, что всем нашим верноподданным угрожает опасность, — говорилось далее в манифесте, — мы видим свой долг в том, чтобы с Божией Помощью и ведомые его справедливостью, а также движимые ясным и откровенным желанием наших преданных подданных, чтобы взойти на престол всея Руси, на котором наши верные подданные принесли нам присягу верности».
Екатерина видела себя заступницей России и русских, говорилось в ее заявлении. То, что Петр разрушал, она намеревалась восстановить. И венец государыни ей полагался как избавительнице, а не как обладательнице наследственных или юридических прав. По сути, Екатерина бросила вызов наследственным правам и своими действиями попрала закон.
Никто не понимал это лучше, чем она сама. Проведя смотр войск, в котором участвовало более сорока тысяч человек, Екатерина заперлась в Зимнем дворце со своими советниками, дабы обсудить план дальнейших действий. Она послала гонцов с копией манифеста во все провинции. В Кронштадт поехал адмирал Талызин, чтобы заручиться поддержкой флота. Она велела митрополиту доставить во дворец символы монаршей власти — корону, скипетр и священные книги. Екатерина понимала, какое значение придают этому ее подданные. Кроме того, она знала, что в ближайшем будущем восхождение на престол будет закреплено официальным венчанием.
Курьеры сновали взад-вперед весь день, принося вести и увозя с собой распоряжения губернаторам и начальникам гарнизонов, передавая послания дипломатам и доставляя письменные известия от них и от разных чиновников.
Было решено, что Екатерина поедет под охраной военных в Петергоф, где еще находился низложенный император. Если все пройдет так, как они надеялись, Петра арестуют и отправят в Шлиссельбург, где уже томился Иван. Она почувствует себя в полной безопасности лишь тогда, когда Петр будет в каземате под недремлющим оком стражи.
В тот же день в Петербург из Петергофа приехал канцлер Михаил Воронцов — одна из главных фигур в окружении Петра. Солдаты позволили ему беспрепятственно въехать в город и сопровождали до самого дворца, где он встретился лицом к лицу с женщиной, которая долгие годы была его политической противницей. Теперь она крепко держала столицу в своих руках. Воронцов, не выказав ни малейшего страха, отправился к Екатерине, как к жене, поднявшей бунт против своего супруга-императора. Слова его прозвучали как обвинение. Не удостоив канцлера ответом, Екатерина велела отвести Воронцова в Собор, где под нажимом и угрозами он был вынужден принести ей присягу.
А потом во дворец прибыли два еще более опасных посланника — князь Трубецкой и Александр Шувалов. Император приказал им проверить, верны ли слухи о том, что Преображенский полк восстал и поддерживает Екатерину. Сама же Екатерина была уверена, что эти двое получили секретное задание убить ее. А поэтому, чтобы они не натворили каких-либо бед, их насильно отвели в Собор и принудили там дать клятву на верность Екатерине.
На Петербург опустилась белая ночь. Солдаты, расставленные по всему городу еще утром, устало зевали на посту, но не теряли бдительности. От души радуясь восшествию Екатерины, горожане заполнили кабаки, где вино лилось рекой, стоял праздничный шум. Правда, ближе к ночи между пьяными гуляками вспыхивали потасовки, а кое-кто пробовал громить лавки. Городовых на улицах не было видно. Начальник полиции барон Корф, хотя и был предан Екатерине, попал под арест. Вскоре его отпустили, но наведением порядка на улицах он не занимался.