Экипаж Ковчега
Шрифт:
Угрожающее движение к Петькиным ушам и его испуганный прыжок в сторонку слегка расслабили коллектив. Но капитан всё держит под контролем:
– Видно, придётся легализовать телесные наказания. Но делать это будем организованно, при стечении публики, у грузовой мачты. Акустик Гарбуз, вам первый выговор.
– А сколько допускается?
– Первый – он же и китайский.
– Есть первый, он же китайский!
– Петруччо потупил шаловливые глазки, чтобы не было видно их весёлого блеска. Неунывающий сукин сын! Может, действительно выпороть? Так ведь не поможет!
Что-то у меня сегодня мысли уходят с делового курса. Коньячок? Или эти волосы? К делу! Распределяем обязанности. Штатное расписание и так уже сложилось, нас мало для полноценного обслуживания и управления судном. Приходится капитана и девушек ставить на штурманские ходовые вахты, и если Мари имеет об этом представление ученика матроса, то Еве на мостике нужен напарник. Куда деваться? Петя приступает к обслуживанию огромного электронного хозяйства и вооружения, на мне всё, что здесь гудит и крутится. Спасает то, что судно совсем новое и в высшей степени автоматизировано. Ведь кому-то надо готовить пищу, делать множество важных дел, известных каждому моряку и о которых не слышал сухопутный человек. Что ж, будем помогать и учить друг друга.
Глава 8.
Европа-южная.
2013, январь. Вольный морской охотник EUROPE (бывший 347).
Мы ещё в Бресте закатали шаровым цветом номера на бортах. Макс изготовил трафарет: "EUROPE". Порт прописки - Земля. Не до оригинальности. Но, когда решался вопрос о флаге и Петруха предложил традиционные череп с костями, девушки возмутились. Сами говорили, что не бандиты! Новая жизнь не должна начинаться на чужих костях! Женщины мудрее мужчин в вопросах политики, убедился я в очередной раз. Голубя Пикассо рисовать никто не брался, белый цвет флага капитуляции все отвергли. Сошлись на зелёном цвете флага с белой веткой мира в центре. Макс сделал запись в судовом журнале. Мари разбила бутылку шампанского о форштевень. Надо было отметить, и мы отметили. Разве не заслужили?
Пока машинная установка не нуждается в вахтенном или техническом обслуживании, нагружаюсь схемами и руководствами, раскладываю в штурманской рубке. Это мой хлеб. В штормовых или боевых условиях учиться будет некогда. Ева оценила, посвятила всю себя несению вахты. Ей очень идёт морская форма. Солнышко, если бы ты вдобавок знала, в чём заключается служба. Что можно увидеть в бинокль среди ночной пустыни океана? Какая милая, а я не замечал. Пробегаю взглядом по навигационным приборам и горизонту. Я - вахтенный офицер при рулевом Светловой. Горизонт чист. Мы идём по старинке, по гирокомпасу и счислению, изредка, на короткое время, включая радар. Петя регулярно появляется в своей набитой аппаратурой келье и сканирует подводную среду. Недавние чёрные убийцы могут быть рядом. Мы на войне. Благо, кое-чему обучены на военно-морской кафедре, учили нас крепко. Задача: самому остаться незаметным и заметить всех вокруг первым. Потом удирай или воюй – решаешь ты. Если же начнёт решать тот, кто заметил тебя – заряжай, готовь госпиталь и одевайся в чистое. Таких, которые могут нас напугать, осталось мало, но и шальная пуля из карабина может подарить тебе сомнительное счастье прокатиться в зашитом мешке по наклонной доске.
Идём средним ходом. Меньше шума и экономия горючего. Курс – на испанский мыс Финистер. В 22.00 Петруха выходит из операторской. Ева готовит бутерброды и кофе. Вечерний перекус, нам ещё тянуть два часа. Бискай лениво вздорит с океанской зыбью, но ведёт себя, в общем, прилично. Вот и капитан. Следом появляется Мари. Всем не спится, мы взбудоражены последними событиями, первой ходовой ночью на мощном и послушном нам корабле. Шутливая вечная пикировка штурманов с механиками: кто на свете всех умнее и важнее на борту. Двух мнений быть не может. Судоводы утираются и попивают кофе. Не припомню случая, чтобы меня переспорили на словах, хотя на деле не раз убеждался, что и в их среде далеко не все - дураки. Один из образцов сейчас восседает в высоком командирском кресле и удовлетворённо жмурится:
– Фэд, тебя исправит только могила.
– Поживу еще.
– Ладно, живи.
– Спасибо, дорогой.
Как в старые добрые времена. Не хочется думать, что творится в мире. Букашка судна затерялась в океане с горсткой людей на борту. На мостике темно, лишь уютно мерцают приглушенные мониторы и циферблаты приборов. Рядом товарищ, с которым я на таких вахтах выпил столько кофе, сколько не пил на берегу с родными людьми. Мы уважаем и по-своему любим друг друга, а вечные перепалки – лишь дань кому-то из старых капитанов, не принявших зловонные дымные шлейфы из труб, выпадающие сажей на святое - белоснежные паруса благородных фрегатов. Молодёжь притихла, словно в церкви. Да, это наш алтарь, а капитан – пастырь. Ибо в том, куда он повернёт судно в трудный момент, будет решена и его, и наша судьба.
– Фэд, как машина?
Разговорчики закончились. Докладываю:
– В одном месте сочится из-под фланца в системе охлаждения забортной водой. Пытался поджать – не идёт. Судно новое, видать, при постройке перекосили прокладку. На ночь перешёл на резервный насос, завтра устраню. Ничего опасного, даже если придётся задействовать основную магистраль, там сочится двести граммов в сутки. Параметры главных двигателей в норме, электростанция в норме. Серьёзных замечаний нет, критических отклонений до утра не ожидаю. Перед сном всё обойду, в общем, как обычно.
– Акустик.
– Товарищ командир! Разрешите доложить!
– Не разрешаю. Таким тоном - не разрешаю. Мы мирные моряки, чего ты орёшь! Девушек напугал. Учись у "деда": спокойно, кратко и по делу.
– Понял, Максим Николаевич. Электронное хозяйство - в рабочем состоянии. Системы внешнего наблюдения и разведки в норме. У меня возникла проблема на спарке правого борта: под вечер хотел разобраться с её устройством, провозился до темноты, но так и не сумел вскрыть механизм. Какая-то хитринка. Фёдор Ильич, завтра поможете?
– Разберёмся. Нам всем надо в ближайшие дни в совершенстве изучить всё наличное оружие. Не пришлось бы его применять до того, как будем готовы.
– Нам всем в ближайшие дни надо изучить столько нового, что это может закончиться в далёком будущем, - скаламбурил капитан, - И появилась у меня одна хорошая идея. Мы сели на незнакомое судно и рванули на юг. Прямо, как на нашей прежней работе. Вспомни, Фэд: два часа на передачу дел – и в путь. А потом поломки, аварии и прочие радости, особенно если сдал молодому и неопытному коллеге. Нам зарплату сейчас не дают. А за некомпетентность мы можем заплатить собственными жизнями. Поэтому приказываю: делаем поворот на вест. Уходим в открытый океан подальше от прежних торговых путей и приступаем к боевой подготовке. Сколько это займёт времени – неделю или месяц – меня не волнует. Но каждый член экипажа должен в совершенстве изучить материальную и боевую часть. Не хватало мне, чтобы в конфликте моряки путались в коридорах или не могли перезарядить оружие. Право на борт!
Через два дня началась военно-морская подготовка. Никто никого не подгонял, но тренировки шли насыщенным графиком, и к ночи все еле волочили ноги. Мы с Максом и Петром досконально изучили возможности и технику судна, научили девушек управлять важнейшими механизмами и системами живучести. Все прошли по самым малодоступным помещениям, кладовым и боевым погребам. Даже нам, профессионалам, открылись очень интересные и ценные качества корабля. Потом все учились маневрированию судном на разных скоростях и с разными вводными, на которые наш акустик оказался большой дока. Оказывается, прапорщик Петренко на этом деле имел сдвиг, и забыть его извращённые и невыполнимые задания нельзя до конца дней. Когда начались стрельбы, мы стали выискивать в море полузатонувшие обломки судов и после краткого мародёрского обследования расстреливать. Ценного попадалось мало. Люди не встречались даже на нескольких спасательных плотах, которые мы нашли почти в исправном состоянии и с запасами пищи и воды. Плоты мы не грабили и не топили – может, кому-то пригодятся. Особенно всем понравилось стрелять со скорострельных спаренных 37-мм пушек, которых у нас было три штуки. Они буквально разрезали мишени пополам. Но удовольствие прервал капитан, заявив об ограниченном боезапасе. У нас был противолодочный ракетно-бомбовый комплекс. Мы дали из него всего один залп, все оглохли и остыли от милитаристского пыла. Молодёжь отправилась на боте собирать глушенную рыбу, Макс поднялся на мостик осмотреть окрестности, а я нырнул в машинное отделение привести в чувство электронику, воющую от мощного гидравлического удара по датчикам. Не прошло и двух минут, как зазвенел машинный телеграф: "Полный вперёд". Я исполнил команду, главные дизеля грозно рыкнули, взвыли турбины наддува. Телефон.