Экипаж. Команда
Шрифт:
– Смешно!
– Ага, обхохочешься! С тех пор у меня на лещей слюна течет – недоел.
Тем временем на столе был красиво раскрыт лещ, нарезан хлеб, стояли два фужера под пиво и две рюмочки. Ну, а пол-литра у Валеры в морозильнике было всегда.
– Ты мне за другую рыбину расскажешь? – занюхивая хлебцем первую рюмку, начал Нестеров.
– И не за простую, а крученую! – вытирая руки о мокрую тряпку в раковине, пообещал Валера. – Тут у меня папочка секретная, а в ней копии с информации, которой поделилось наше ведомство. Интересный фрукт! Кстати, поделилось не со мной, а с моим корешом в СЭБе. А он, в свою очередь, ввел его через липовое агентурное сообщение в какое-то ОД. Так что – смотри, разведка: будут пытать – молчи.
– Ты мне, Семеныч, сначала на словах скажи, а то измажем бумаги: здесь читаем – здесь не читаем, – отстранил папку Нестеров, и без объяснений Егорова понимая,
– А ты что – подшивать бумагу собрался?
– Да нет, просто штабная культура.
– Ладно, бюрократ ментовский. Итак: Ташкент твой, который на исторической родине числился в жуликах, слинял из города Джамбула девятнадцати лет от роду, забрав с собой деньги за двухкомнатную квартиру и новые «Жигули». В свое время местные пробовали его искать, но у них во всесоюзном масштабе руки коротки… Так уж сложилось, что прижился он в Питере. Прозвище свое получил за цвет кожи: с одной стороны, у него чисто славянские черты лица, с другой – он вечно загорелый. Само лицо такое… угловато-степное, что ли? Короче, сам глянешь – фото присутствует, и не одно: несколько неказистых оперативных съемок, плюс пара фоток черт знает кем сделанных, изъятых с обысков. Вот на этих его дух хорошо виден. Я смотрел внимательно, и вот тебе мой вывод – он не бандит…
У нас в Питере его довольно быстро все узнали. Формально он числился то в одной бригаде, то в другой. Однако по моим ощущениям, он никогда ни с кем не был… То, что за одними столами с лидерами и авторитетами сиживал – на это не гляди. С головой, с языком у него все тики-так, так что хлопнет дело с кем-нибудь – и все…
Я тебе все подряд отксерил, поэтому здесь много неточностей, белиберды всякой. Главное, запомни – он дерзкий… Вот смотри: есть одна информация. Посадили как-то гуся одного по прозвищу Борман, дело нашумевшее было… Так вот, его братва долго думала, как убрать пару-тройку эпизодов. Ташкент вызвался решить вопрос, и не за долю малую, а за собственность на землю, на которой и было-то – пруд гнилой да бурьян степной. Ударили тогда по рукам. Но ему не поверили. Дальше – больше: у следователя, который знакомил Бормана на 201-й и вышел из следственного изолятора, кто-то вырвал портфель с делом. Шум-гам! Разумеется, Бормана не выпустили. А когда дело звероподобно начали восстанавливать, то показания некоторые дали совсем иные. Смекаешь? Ты будешь смеяться, но Борман ограничился отсиженным, а Ташкент получил кусок помойки. Через некоторое время выяснилось, что это место гениально подходит под гипермаркет. Все просто.
– Ты хочешь сказать, Семеныч, что он знает, что во дворец легче пройти с черного хода под видом посудомойки? – вспомнил Нестеров разговор с Козыревым, который, начитавшись исторических книг, поставляемых ему соседкой, взахлеб рассказывал о взрыве Зимнего дворца Халтуриным. Паша умилялся, что, когда после теракта охранное отделение начало тотальную проверку, выяснилось, что с парадного входа – с Иорданской лестницы – даже генерал зайти без семи разрешений не мог, зато с черного входа уличных шмар водили к полотерам. А еще на чердаке была обнаружена живая корова, которую тайно ночью провели по дворцу в опорках.
– Это ты к чему?
– К тому, что это самое легкое и правильное.
– Ну, может, ему кто-то посоветовал.
– Нет, скорее всего он просто наблюдателен и не имеет воображения. Отсутствие воображения – это серьезное оружие. Это спокойствие во время опасности…
– Ну ты даешь!. Как заговорил. Ладно, далее… – Валерий разлил по третьей. Пивом они запивали. – Ташкент работал редко, но по-крупному и при этом всегда считал, что где-то рядом обязательно может быть агент. Даже когда его не было, он все равно вел себя так, как будто кто-то уже вломил. Поэтому частенько гнал дезу по телефону. Например, незадолго перед делом ему звонят и спрашивают: как дела? Спрашивают просто так. А он может сказать, что дела, как зола, – мол, отравился грибами и так далее. Или в Токсово сгорела дача друга – в городе буду поздно вечером. То есть всегда экспромт. У него так голова устроена.
– Молодец!
– Не то слово. С головой все нормально. Да и товарищ он продвинутый, в отличие от многих себе подобных. Вот ты, Саша, если бы была такая необходимость и возможность, носил бы с собой мини-компьютер, связывался бы по мобильнику через Интернет, посылал бы электронную почту?
– Да мне как-то сподручней на спичечном коробке записывать.
– То-то и оно! А этот шарит будьте нате! Например: случилось убийство, на одном сайте в Интернете разместили информацию. Ташкент заходит на форум сайта из Интернет-кафе и пишет там от имени анонима все как было, с телефонами, приметами и кто что делил. Журналисты начинают проверять, милиция узнает у журналистов. Дальше: трали-вали-винегрет – скандал, как минимум. Зачем? Это другой вопрос. Но большинство ему подобных никогда бы до такого не додумалось.
– Ну здесь, в принципе, ничего злодейского нет…
– В вилке тоже ничего злодейского, – поковырял Валера леща вилкой. – …а четыре дырки оставить можно… Еще одна интересная деталь: зачем она нужна, я не знаю, как на нее обратили внимание, тоже не знаю, но Ташкент никогда не спрашивает «Почему?». Всегда – «Отчего?». Вот такое слово-паразит у этого паразита…
Они посидели еще немного… А потом еще немного… И окончательно измусолили-таки копии бумаг, лапая их пятернями и близко поднося к глазам. «Ну, про то, что тут всякие рубопы-губопы на него заводились и все без толку, это ты уже знаешь…» – сильно захмелев, бормотал Семеныч. «Ессессвенно», – гордо отвечал ему Нестеров. Еще через полчаса они уже пели: «Прогудело три гудочка и затихло вдали! А чекисты этой ночкой на облаву пошли!» – и тут из гостей вернулась жена.
– Хороши! – философски заметила она.
– Не мешай – видишь, анализируем информацию! – сфокусировал зрение Валера.
– Да упаси господи мешать осуществлению безопасности Федерации! – возмутилась таким непониманием супруга и, бочком зайдя на кухню, немного привела в порядок стол. – Связь Ташкента с НВФ [72] нужна? – брезгливо поднимая за краешек, жена указала на отцепившийся листок.
– Это служебная тайна! – хрюкнул Валера, аккуратно засовывая листок за пазуху.
72
НВФ – незаконные вооруженные формирования.
Нестеров глупо улыбался.
– Мне немедленно шарахнуться о косяк лбом не надо?
– Зачем? – удивленно спросил Валера, пытаясь очистить пальцы от чешуи.
– Чтобы секрет забыть! – жена жахнула сковороду в раковину и вышла.
– Ну, я пошел, – начал вставать Нестеров.
– Да погоди ты, Саша, все нормально!
– Вот пока нормально – я и пошел. К тому же у меня сейчас конспиративное свидание.
– С бабой?
– Нет. С передовой советской молодежью…
После беседы с Егоровым Александр Сергеевич принял решение в контору не возвращаться. День был теплый, спокойно-красивый и в большей степени располагающий к неспешным прогулкам, нежели к подшиванию дел в опостылевшем кабинете. До заранее оговоренной встречи со сменой оставалось часа полтора (в этот самый момент ребята как раз должны были сидеть на «судебном процессе»), и Нестеров, трезвея по пути, пешочком отправился через центр к скверику, который по причине хорошей погоды невольно стал временной штаб-квартирой их подпольной организации. По дороге он отзвонился в контору и поинтересовался у дежурного насчет текущей обстановки. Серега Васильев ответил, что все спокойно, вот только Нечаев несколько раз заглядывал в дежурку и справлялся, где Нестеров. Александр Сергеевич не стал выдумывать достойных отмазок, попросил по возможности передать шефу, что сегодня он в конторе не объявится, и отключился. Ничего страшного – потерпит до завтра. В конце концов, после утреннего разноса «не по делу» любой нормальный человек имеет право взбунтоваться. «Да-да, Василий Петрович, я взбунтовался. И никакой вы не великий, а выдающийся, и только».
Ребят в условленном месте не оказалось – похоже, вынесение приговора по делу Льва Трушина затягивалось. Нестеров сидел на скамеечке, потягивал свое любимое «Петровское» и переваривал информацию, полученную от Егорова. Данная Семенычем характеристика Ташкента была в высшей степени интересной, однако все, что в этом мире связано с компьютерами, являлось для бригадира темным лесом, а некоторые узкоспециализированные термины из этой области Нестеров до недавнего времени вообще воспринимал как сленговые бранные слова. (В частности, когда однажды в отдел заехал пацан из компьютерной службы Управления и начал сыпать словами, типа «вам варёз новый ставить надо, опять же кулер, а вообще писюха древняя, даже разъема usb не предусмотрено», [73] бригадир не выдержал и рявкнул на него: «Юэсби твою мать! Я тебе сейчас такую писюху устрою!.. Говори толком и по-русски, чего делать-то, чтоб принтер нормально печатал?»
73
Кулер, варёз, писюха (компьют. жаргон) – вентилятор, свежее программное обеспечение, компьютер.