Экономические провалы
Шрифт:
В 70-х годах XIX века в России возникло немало банков и банкирских контор, не вызванных потребностями экономической жизни. Многие из них, не имея сколько-нибудь значительных оборотов, ударились в спекуляцию и потерпели крах, спровоцировав тем самым всеобщий банковский кризис в России. В сложившейся ситуации необходимо было предпринять психологически эффективные шаги. И Василий Кокорев делает верный ход, пригласив в качестве председателя Совета банка Е.И. Ламанского, управляющего Государственным банком (подобное совмещение в те времена признавалось допустимым). Этим Кокорев стремился решить двойную задачу: с одной стороны, убедить Министерство финансов, что дела банка по-прежнему идут хорошо,
"Купеческий кандидат в министры финансов"
Природный ум и личный опыт выдвинули Василия Кокорева в один ряд с самыми выдающимися людьми XIX века. О его житейской мудрости по Руси ходили легенды. Как-то во время заседания Комитета помощи голодающим крестьянам северных губерний члены комитета долго не могли решить, что сделать лучше: оказывать крестьянам единовременную помощь или систематическую. Спросили совета у Василия Кокорева. Тот пожал плечами и промолвил:
— Никакие меры из предложенных и никакие миллионы не спасут Север... Единовременная помощь бесполезна, систематическая - невозможна. На систематическую не хватит денег, от единовременной, если ее не украдут по дороге, мужик забалует.
— Но что же делать?
– вопрос председательствующего был, скорее, риторическим, однако Кокорев дал на него вполне конкретный ответ.
– А накупите ружей, пороху и дроби - вот и все. Это поправит их лучше всякой помощи. Сказав это, купец встал и вышел из залы.
– Гениальный человек, - только и сказал ему вслед глава комитета.
Василий Кокорев всегда охотно давал советы, и к его мнению прислушивалось множество людей. Специально для этого он стал проводить банкеты, на которых выступал с речами, которые больше напоминали политические манифесты.
28 декабря 1857 года он организовал торжественный рождественский банкет на 180 персон в залах Московского купеческого собрания. К удивлению собравшихся, он произнес тост в честь людей, которые будут содействовать выходу "из кривых и темных закоулков на открытый путь гражданственности". А затем заговорил о необходимости отмены крепостного права в России. По его мнению, именно этот позорный пережиток мешает России идти по пути прогресса. Только оставшись без дармовой крестьянской силы, дворяне начнут закупать новую сельскохозяйственную технику, а освободившиеся мужики должны пополнить довольно скудный российский рынок фабричных рабочих.
Речь была настолько блестящей, а аргументация настолько неоспоримой, что уже на следующий день, несмотря на праздники, купца вызвал к себе лично московский генерал-губернатор Закревский. Как рассказывал сам провинившийся, "граф наговорил ему в самых желчных выражениях таких страхов и ужасов и таких угроз", что он вначале счел за лучшее "выслушать все молча, без возражений". Затем, однако, не выдержал и подтвердил свое сочувствие освобождению крестьян и готовность "перенести все злоключения во имя важного исторического значения переживаемого момента". Генерал-губернатор указал ему на дверь и отправил в Петербург письмо с предупреждением, что Кокорев "готов на все".
Несмотря на полученный разнос, банкеты продолжались. Росло и число жалоб с требованиями "унять вредного честолюбца". Генерал-губернатор с возмущением докладывал, что Кокорев - этот "демократ и возмутитель, желающий беспорядков", продолжает устраивать "митинги" и вмешиваться в дела, не относящиеся к его сословию. Генерал-губернаторские стенания возымели действие. Гонения на Кокорева приняли характер настоящей правительственной кампании. По повелению Александра II все выступления по вопросам государственной важности были запрещены, а за неугомонным московским купцом был установлен строжайший негласный надзор.
Уже после отмены крепостного права, Кокорев был душой Комитета по оказанию помощи голодающим, образованного под председательством наследника престола в 1867 году во время голода, постигшего Россию. Самое деятельное участие принимал он в осуществлении проектов Славянского комитета, чему способствовала его тесная связь с ведущими славянофилами: Аксаковым, Хомяковым, Кошелевым, Погодиным. Перед Русско-турецкой войной Кокорев вместе с текстильными фабрикантами братьями Хлудовыми сыграл решающую роль в финансировании и экипировании военной миссии генерала Черняева на Балканах.
Как писал один из его биографов, "наше купеческое сословие мало выставило людей, которые могли бы равняться с Кокоревым игрой ума, талантами и характером, да и немного по всей России за полстолетия сыщется людей такого калибра". А наиболее ярко выразился на этот счет СТ. Аксаков, который в письме к своему другу М.П. Погодину так сказал о своих впечатлениях от встречи с этим необычным предпринимателем: "Я не могу опомниться от Кокорева! Это вполне русское чудо".
"Русский Лаффит"
Русский купец и промышленник Василий Кокорев более всего прославился как общественный деятель и публицист. Одни современники им искренне восхищались, другие посмеивались и в шутку называли "русским Лаффитом" (по имени знаменитого банкира и государственного деятеля эпохи Июльской монархии во Франции). Но все признавали, что он необыкновенно остро чувствовал народный характер, знал потребности русского человека и нужды России и подчас находил верные решения.
В конце 50-х - начале 60-х годов XIX века в России проявилось общественное стремление к открытости, к более широкому обсуждению многих сторон народной жизни, экономического и политического устройства страны. Кокорев со всей энергией принял участие в этих дискуссиях. "Обязанность гласности - распространять в обществе понятие о правде и праве, - писал он.
– Без гласности жить нельзя. Это воздух, освежающий понятия, это контроль общественной непорочности".
Кокорев был уверен в необходимости скорейшей отмены крепостного права. Он пишет статью "Миллиард в тумане", в которой призывает: "прежде всего надобно дать крестьянам общечеловеческие гражданские права".
От слов к делу Кокорев разрабатывает проект организации выкупа земель для крестьян, который должен был обойтись крестьянам в тот самый "миллиард", точнее, в 1080 миллионов рублей, для чего предлагает организовать частный банк, который мог бы пользоваться доверием у помещиков и крестьян. Общими усилиями либералов и помещиков идею Кокорева отклонили, а "миллиардом в тумане" обозвали в Москве самого Василия Александровича. "А послушали бы тогда этого толкового человека, глядишь, и от революции потом никуда бежать бы не пришлось...", - вздыхал потом в эмиграции, в 1926 году, один известный приват-доцент Московского университета, из тех, кто в свое время на кокоревскую стипендию получил замечательное высшее образвание.