Эксельсиор. Вакуумный дебют

Шотки Юрий

— То есть, дело не в мести? — осознал Ник, — зачем тогда эти угрозы? То·Ро очень убедительно сыграл гнев.

— А я не играл, — ответил сын диарха, — пострадали дорогие мне люди, два наших лучших экипажа из спецотряда, я был действительно зол, в большей степени зол на обстоятельства, чем на архитектора, но когда было на ком выместить гнев, я просто воспользовался ситуацией.

Было заметно, что штабс-ротмистр Таврической Кавалерии уже сжился с потерей, буря гнева ушла далеко за горизонт, оставив за собой лишь штиль смирения с утратой.

—

Эйфель личность творческая, да к тому же с титулом, такому человеку сложно что-то запретить, а цензура титульных персон, так вообще вне закона, — начал пояснять диарх, — откровенно говоря, непредсказуемость Эйфеля сыграла против него, мы не знали как он поступит, надави мы на него. Чтобы действовать наверняка, собрали всю информацию по архитектору, на основе которой создали детальную модель его личности, но и она показывала противоречивые результаты, самый стабильный и предсказуемый отклик был на угрозу похищения. В такой ситуации со вполне надёжной вероятностью повторялся один и тот же сценарий: Эйфель начинал прятаться, а затем пытался тайно перебраться на «Белый Слон».

Вооружённые прогнозом, мы начали действовать — я неторопливо повёл флагман сюда, чтобы встретить титуляра, То·Ро слегка надавил на него, виртуально, без рукоприкладства, попутно мы подогнали к Луне несколько подставных наёмных кораблей, которые идеально бы подошли бы Эйфелю для тайного путешествия, но тут появился ты и спутал нам все планы, — Бык осуждающе покачал указательным пальцем. — Сам подумай, вчерашний курсант, неожиданно получает подходящий корабль, по ходу дела спускается в колодец, а затем перехватывает Эйфеля, владеющего ключевой технологией.

Мы начали пробивать, на кого ты работаешь, но без толку, всё что нам стало известно, так это то, что корабль ты забрал из верфей Штерна, а тот много с кем дела ведёт. Оставалось только перехватить «Наутилус», ну а дальше ты знаешь. После группы разбора Ми·Тон хорошо о тебе отозвался, он предположил, что ты сам по себе. Затем я потолковал с Ас·Треей, та, просто души в тебе не чаяла, говорит, приятный молодой романтик, идейный, просто по глупости влез в чужое дело, просила тебя не раскатывать по полной.

Повертев пустой бокал в руках, Диарх продолжил:

— Вот! Умеешь же ты впечатление на людей производить! Я тебя не видел не разу, а ты уже тогда начинал мне нравиться, хоть и разложил мне эсминец. — Бык подал знак и манипулятор освежил бокалы. — Я тебе почему так подробно всё раскладываю? — пригубив «не коньяк» пояснял диарх, — чтобы ты понимал, как всё тут устроено, тебе нужно быстро схватывать, времени чтобы поразмыслить тебе никто не даст, не успеешь спохватиться, как придётся брать Правосудие в свои руки, — диарху явно понравилось двусмысленность фразы.

— Спасибо за подробности, — искренне ответил Ник, — я всегда верил в их важность, — добавил он. — Ваше первое требование к Эйфелю звучит разумно, полагаю, архитектору следует согласиться с ним.

— Мне

нужно больше, чем твоё мнение, — сказал диарх. — Модель личности Эйфеля показывает, что у вас уже успели сложился доверительные отношения — он был в экипаже, у вас был опасный полёт, успешный бой, на мой взгляд, отношения должны были сложиться. Поговори с ним, к тебе он должен прислушаться. Поговори так, чтобы прислушался.

— Когда я согласился с вашим мнением, оно стало и моим, — ответил агент, — я поделюсь нашими мыслями с Эйфелем, практика показывает, что навязывать ему своё мнение бесполезно, но если размышлять с ним сообща, то он обычно прислушивается.

По всей видимости адмиралу понравился ответ, он одобрительно кивнул:

— Что касается второго моего требования, то, как упомянул мой сын, пострадали лучшие офицеры нашего флота, — свои сожаления и скорбь диарх вложил в минутную паузу, затем продолжил, — полагаю, что Эйфелю следует почтить их память и принести извинения выжившим. Когда инженер лично встретится с последствиями использования своего детища, то это должно заставить его задуматься. Я бы задумался, — констатировал адмирал.

— Это также справедливое требование, — согласился Ник.

— Выжившие офицеры сейчас на флагмане, я приглашаю Эйфеля посетить мой корабль сегодня, конечно, уже после того, как вы поразмыслите с ним сообща, — предложил Бык, — но прошу не затягивать, я и так задержался здесь, сегодня же хочу отчалить. Твоё присутствие на этой встрече ни к чему, полагаю, без твоей моральной поддержки Эйфелю будет сложнее, и назидательный эффект будет глубже. Безопасность и свободу титуляра я гарантирую, но… — диарх огляделся, выхватил глазами Ксю, — не возражаю, если его будет сопровождать твой советник по безопасности. Кстати, — Бык придвинулся, — задумайся, даю четыре цены.

— Хорошо, — согласился Ник, затем спохватился, — в смысле, я не против встречи, но Ксю останется на «Наутилусе», это не обсуждается, но всё же я обсужу ситуацию с Эйфелем и выделю сопровождение.

— Тогда с этим вопросом пока разобрались, если встреча пройдёт как подобает, то конфликт будет улажен, — подытожил диарх, — вернёмся к делам Совета. Мой следующий вопрос может показаться тебе абстрактным, но это не так — воспринимай его как конкретный, — предупредил Бык, а затем, выдержав паузу, спросил, — Ты веришь в богов?

Вопрос застал парня врасплох, как можно конкретно мыслить о богах? Ник попытался дать ответ, отчасти размышляя вслух:

— У меня нет чёткого представления о Боге, я верю в некую волю давшую начало нашему миру, всё же монады и фуги говорят нам, что у Вселенной есть своя архитектура, значит должен быть и архитектор?

Диарх отмахнулся:

— Я не о таком боге, про такого и я мало что знаю, — затем он уточнил, — я о богах, которые когда-то жили с людьми, направляли, а затем ушли в тень, веками управляя уже незримо. Что ты думаешь о таких богах?