Эксклюзивно для Его Величества
Шрифт:
— Осторожнее, Арно! Не танцы, а конвульсии эпилептика!
Я повернулась к белобрысой стервозине.
— Хочешь показать класс, Марлоу? — и кивнула на клубную сцену, на которой обычно выступали приглашённые артисты. — Вперёд!
И рядом заорали:
— Поединок!
Чтобы Марлоу отказалась? Да никогда!
Она вскочила на сцену и подбежала к диджею. Скрестив руки на груди, я наблюдала за их разговором. Наконец, парень понятливо кивнул и склонился над пультом. Ещё минута и зазвучала медленная композиция с низким женским вокалом. Элеонора сбросила кожаный пиджачок, оставшись в облегающем топе, и эффектно выгибалась под музыку. Магией Воздуха обдувала собравшихся и кокетливо приподнимала подол своей юбки. Стрип-танец смотрелся зрелищно, но не ко
Теперь вскочила на сцену я. Хлопком добавила света. Мне не надо прятаться в тени.
— Давай «Абанару»! — махнула диджею.
Тот, усмехнувшись, выставил большой палец. «Абанара» — танцевальный хит, который прошлым летом взорвал все чарты. Почему бы не освежить в памяти? Тем более, у нас есть домашняя заготовка. Я подмигнула Пламену Благовскому, только что вернувшемуся в зал вместе с Дианой. Тот согласно кивнул.
И понеслось! Да, я тоже виляла бёдрами и выгибалась всем телом, но это было не для соблазнения всех. Я танцевала для одного единственного — своего партнёра. Пламен подхватил меня и закружил по сцене. Я следовала за ним, чувствуя каждый шаг, каждое движение рук. В нашей «Абанаре» не было тягучей сладости секса и томного предвкушения, от которого закипает кровь и звенит в ушах. Вся фишка была в синхронности, слаженности движений. Это не давало отвести глаз, заставляло, не мигая, следить за каждым шагом. Просто танец — лёгкий, заводной! Как флирт, как ухаживание — ещё осторожное, игривое, нежное. Насколько ты мне подходишь, насколько ощущаешь меня?! … И зал это чувствовал, повторяя за нами некоторые движения. Когда Пламен будто бы случайно подхватывал меня или ловил за руку — зрители пищали от восторга, не понимая или не желая понимать, что это всё возможно только после долгих репетиций. Да и зачем им это знать?! Правда? … Под чёткий ритм я прищёлкнула пальцами, и посетители клуба, которые в этот момент пили напитки, удивлённо вскрикнули. Коктейли, соки, вода — любая жидкость выпрыгивала из стаканов небольшими шариками. Люди пытались поймать их губами и восторженно кричали, когда это удавалось.
— Софа, жги! — орали однокурсники.
И я, раззадоренная, жгла! Пламен лишь хмыкнул, когда пуговки на его рубашке оказались расстёгнутыми и зрительницы смогли разглядеть великолепное, молодое тело. Всё для вас, девочки!
Парень подбросил меня вверх, и я взмахнула руками. Водные шарики кружились над нами, сверкая и переливаясь в свете прожекторов. А с последним аккордом осыпались влажной пылью. Зал ревел от восторга. Я видела горящие глаза друзей и перекошенное от бешенства лицо Элеоноры.
— Это нечестно! Тебе помогали! — обвинительный взмах в сторону Благовского.
Марлоу трясло от возмущения и обиды. Ничего, пусть потрясёт, как трясло меня весной, когда она выбила нас с Пламеном из танцевального конкурса. Тоже нечестным способом. Я пожала плечами и повторила её же фразу, сказанную тогда.
— А никто и не запрещал!
— Сучка!
Вот это зря!
— Умойся, стерва!
Она пискнула, когда в лицо плеснула холодная вода. И потянулась ко мне, собираясь вцепиться в волосы. Благовский вовремя растащил нас и отвёл меня в сторону.
АВИЗАР
— Что там за вопли? — поинтересовался Нейл Тестимун, не поднимая глаз от карт.
— Выпускники диплом отмечают, — лениво ответил Захар Благовский — хозяин клуба.
— Шумно отмечают.
— Свой выпускной вспомни, — хмыкнул Гораций Лачев со знанием дела.
Ещё бы! Ему тогда пришлось подчищать за нами
Тестимун и Благовский охотно вспомнили некоторые яркие моменты, посмеялись и вернулись к игре. Я мельком глянул на карты и куда пристальнее наблюдал за лицами соперников. Игра в шаджи — это целое искусство!.. Громкий рёв с первого этажа вновь отвлёк от партии.
— Да что там такое? — Гораций бросил карты на стол.
Плохой расклад!
Мужчины подошли к стеклянной стене. Лачев — из-за природного любопытства, а Благовский, не столько из-за интереса, сколько из-за тревоги за свой клуб. Маленькими глотками он пил коньяк, внимательно наблюдая за происходящим внизу. А там бесновалась толпа.
— Танцевальный поединок? — спросил Нейл Тестимун, подходя к друзьям.
— Похоже на то.
Заинтересовавшись, я тоже подошёл к стеклянной стене и посмотрел на пару на сцене.
— Захар, а это не твой братец?
— Он… Паршивец! — чертыхнулся хозяин клуба. — И клялся же вести себя прилично!..
— В ночном клубе? Прилично? — усмехнулся Реннон Затери, откладывая карты. — Ладно бы ещё ваши родители на такую чушь повелись, но ты-то…
— Так диплом с отличием… Я пообещал осенью…
И Благовский закатил глаза, глядя на выкрутасы младшего брата.
— Танцор! — поддевал приятеля Тестимун.
Но я уже не слушал их перепалку. Не отрываясь, смотрел на танцующую пару. Черноволосый парень провёл рукой по позвоночнику девушки, заставляя её прогнуться и прильнуть ближе. Они двигались красиво, слаженно. Вроде ничего такого, а в пах стрельнуло. Когда Пламен, присев, пробежался пальцами по девичьему бедру вверх, из моего горла вырвался судорожный выдох. Я незаметно переступил с ноги на ногу, чувствуя лёгкое неудобство в брюках.
— Слушай, Зар, — позвал меня Нейл, — это же та девочка, которая тебе яйца чуть не откусила!
Что ему сказать? Я узнал её с первого взгляда. Реннон Затери хмыкнул:
— И побасенки (короткие шутливые песенки — Прим. авт.) гоблинские поёт, и «Абанару» танцует!.. Надо же какая талантливая девушка!
Лачев хохотнул:
— Я, кстати, такой побасенки ещё не слышал… Не любят гоблины эльфов.
— Да не больно-то и хотелось! — громко фыркнул Затери — высший эльф. Но обиженные нотки в голосе прозвучали.
А я не сводил глаз с танцующей девушки, просто не мог. Мокрое платье облепило тело… Очень красивое тело, между прочим!
— О-о-о! Я узнаю этот взгляд! — рядом засмеялся Тестимун. — Похоже, девочка попала!
Я победила! Я завела зал! И уела эту провинциальную выскочку! Да-да, Элеонора Марлоу — приезжая, явилась в Виридию из какой-то глуши. Нет, я не снобка, и одинаково ровно отношусь ко всем, независимо от происхождения и расы. Но иногда эти «талантливые» выскочки из народа дадут фору любому аристократу в мастерстве ходьбы по головам. А невинность, доброта и прочие добродетели провинциалок давно стали мифом. Деревенские девочки идут в столицу с одной мечтой — зацепиться там любой ценой: работой, браком, контрактом. Что угодно, только бы не вернуться обратно. Марлоу как раз относилась к таким. А учитывая, что стерва была смазливая и неглупая, у неё имелись весьма неплохие шансы. Да и на здоровье! Только пусть не переходит мне дорогу! Иначе закопаю!