Экспедиция в Лунные Горы
Шрифт:
— В течение следующего часа быстро похолодает, — объявил Бёртон, откидывая полог навеса и щурясь на садящееся солнце. — Вы еще будете жаловаться на холод.
— Не могу себе представить. Холод. Не сейчас! — признался Честон.
— Это страна крайностей, старина, и нам надо будет использовать те несколько часов, дважды в день, когда становится на йоту милосерднее.
Вскоре наступил один из таких периодов, и после поспешной еды, они нагрузили обе волокуши топливом для костров, едой и водой, и аэронавты приготовились уходить.
Их экстраординарные экипажи
Вордсворт Прайс протянул руку в подбрюшье одного из них, открыл люк, закачавшийся на петлях, и спустил лестницу. Доктор Квайнт и Сирил Гуденаф один за другим внесли на носилках раненых: капитана Лоулесса, Чарльза Хендерсона и Фредерика Батлера
12
Краб-плавунец весенний, (лат.).
— Мне это не слишком нравится, капитан, — сказал Прайс Бёртону. — Почему бы вам не подождать здесь? Я и мои люди могли бы вернуться назад и перевезти вас на юг.
— И задержаться здесь еще на два дня, — ответил Бёртон, — хотя мы могли бы все это время идти. Оазис Аль-Атиоф в пяти часах ходьбы отсюда. Там мы, скорее всего, сможем присоединиться к каравану, идущему в Аль-Басах. И вы должны иметь в виду что, двигаясь на запад, вы скоро окажетесь на более твердой почве, по которой крабы побегут легче. А на юг один песок. Он быстро набьется в моторы и, скорее всего, очень быстро выведет их из строя. Нет, мистер Прайс, это лучший путь.
Прайс пожал руку исследователя.
— Хорошо, капитан. Желаю вам удачи и обещаю, что никто не покусится на тайну личности Жука; я лично прослежу за тем, чтобы его доставили в каминную трубу в Лаймхаусе.
После чего Прайс поднялся в экипаж и закрыл люк.
Бёртон подошел ко второму крабу, в который Боллинг и Бладман только что подняли секцию трубы с Жуком. К ним присоединился истопник Томас Бидл.
Вилли Корниш и Оскар Уайльд на мгновение задержались, чтобы попрощаться.
— Извини, Язва, что я втянул тебя во все это, — сказал Бёртон. — Я думал, что оказываю тебе услугу.
Уайльд улыбнулся.
— Не волнуйтесь, капитан. Опыт — такая штука, которую нельзя получить бесплатно, и если это цена, я счастлив уплатить ее, ибо теперь я приобрел опыт на всю жизнь!
Мальчики вошли в краба.
Бёртон повернулся к Изабелле Мейсон.
— Вы уверены, что хотите остаться и присоединиться к нашей экспедиции, мисс Мейсон? Учтите, впереди много месяцев тяжелого пути.
— В крабах нет места для еще одного человека, сэр Ричард, — ответила она. — И кто-то должен готовить еду для вашей группы — эту обязанность я с удовольствием возьму на себя. Кроме того Садхви не помешает помощь еще одной женщины. Мы должны, по меньшей мере, держать себя на высоте, как вы считаете?
Бёртон захлопнул люк второго краба, встал и смотрел, как, кашляя и стоная, обе машины ожили. Из их воронок вырвался дым, Уайльд, Корниш и доктор Бернаби Квайнт махнули в последний раз из окна, и обе странные машины зашагали прочь.
Солнце село.
Перед Орфеем осталось восемь человек, в надвигавшихся сумерках глядевших, как друзья исчезают вдали.
Внезапно Покс пропела:
— Хмельной шишкобой! — и Бёртон прошептал:
— Я бы не мог сказать лучше.
Одна нога перед другой.
Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.
Гляди под ноги. Не обращай внимания на холод.
— Далеко? — промямлил Кришнамёрти.
— Скоро. На рассвете, — ответил Бёртон.
Они волокли по песку волокуши, нагруженные едой и водой, кастрюлями и фонарями, винтовками и боеприпасами, палатками, одеждой, инструментами и всем остальным оборудованием. Кришнамерти казалось, что с каждым шагом волокуши становятся тяжелее.
Над головой искрился Млечный Путь, ослепительный, глубокий и бесконечный. Встала полная луна и низко покатилась по небу. Вокруг вздымались дюны, освещенные серебряным светом.
Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.
Вторую волокушу тащили Траунс и Честон.
За ними устало шли две женщины.
Герберт Спенсер, в защитном костюме, хромал немного позади.
— Устал, — сказал Честон. — Четыре часа ходьбы.
Траунс гортанно подтвердил.
Алджернон Суинбёрн, шедший впереди, взобрался на вершину следующей дюны и застыл, положив винтовку на плечо. Оглянувшись на товарищей, он немного подождал их, а потом исчез за песчаным пиком. Прежде, чем остальные добрались до подножия пологого склона, восточное небо внезапно вспыхнуло.
Бёртона не удивил такой быстрый рассвет в этой части света, но остальные были поражены. Еще минуту назад их окружала холодное свечение ночи, а сейчас небо побелело, звезды исчезли, блестящий солнечный свет преобразил ландшафт. Пустыня превратилась из обнаженной холодной кости в горячую сухую плоть.
Они с трудом брели по ней.
Шаг. Шаг. Шаг. Шаг.
— Прикройте глаза, — крикнул Бёртон.
По его рекомендации они надели куфью — квадратный головной платок из ярко-полосатой материи, державшийся на голове обручем, икалем — и сейчас все опустили ее на лицо. Свет пробивался через материю, но не ослеплял, и, забравшись на верхушку дюны, они ясно увидели через ткань рыжеволосого поэта, уже достигшего подножия и начавшего взбираться на следующую дюну.