Экспертиза любви
Шрифт:
Завтра. Вот ключевое слово его теперешней жизни.
Петр Сергеевич перестал жевать и опомнился. Около него на газете, неизвестно кем подложенной, высилась здоровенная гора из корок. Полусфера больше не существовала.
— Братцы, я сегодня не обедал, — в смущении сказал он.
Соболевский улыбнулся, аккуратно выплюнул арбузную косточку.
— Если вы любите арбузы, то приехали в наш город не зря. Арбузные у нас здесь места.
— И помидоры, между прочим, тоже очень хорошие, — добавил Извеков, как всегда, с полным ртом. Лена смотрела на них и молчала.
13
Саша и Мурашов ползали на корточках, рассматривая землю под ногами.
— Хрен здесь чего найдешь.
— Ребята, валите отсюда по-хорошему. — Охранник в камуфляже выглядел очень серьезно.
— Слышь, браток, мы здесь часы обронили.
— Когда вы обронили?
— Позавчера.
— Че? Не было здесь никаких часов, а вот ментов была целая бригада. — И он стал названивать кому-то по мобиле. — И чую я, что вы тоже из этих.
— А чего, менты часов не носят, что ли?
От подъезда к ним быстрым шагом шел легкий человек в черном костюме.
— Секьюрити. Я его знаю, — сказал Мурашов. — Чемпион по каким-то единоборствам.
— По нескольким, что ли?
— Ага. Сразу по трем видам.
— У вас какие-то проблемы? — Чемпион подошел и выглядел вполне дружелюбно.
— Да нет, мы вот просто хотели зайти, на летней веранде шашлычка поесть.
— Сегодня шашлыков нет.
— А-а-а… — Саша оглянулся вокруг себя, будто что-то искал. — Жаль… Но мы сейчас уйдем.
— Идемте, я провожу.
— Сейчас… Шнурок вот на кроссовке развязался… — Он сделал в сторону два шага и присел. — Вы идите, я вас догоню.
Мурашов посмотрел на Сашу, потом на секьюрити и пошел вперед.
— А вот я вас вот о чем хотел бы спросить, — торопливо говорил он чемпиону и все пытался его подманить за собой, увести от Саши. — Что это такое, если во всей округе теперь и шашлычка не сыскать? Только вот у вас в клубе, говорят, делают приличные шашлыки…
Чемпион помедлил с минуту, тоже оглядываясь на Сашу, потом, видно, решив, что эти люди не представляют для него никакой опасности, медленно пошел за Мурашовым к воротам. А Вова все говорил с ним, говорил, говорил…
Саша наконец догнал их.
— Завязал шнурок? — спросил Мурашов.
— Ага. Шелковый шнурок, все время развязывается. — Одна рука у Саши была в кармане, но секьюрити не обратил на нее никакого внимания.
— Вешаться на таких шнурках, наверное, хорошо… — задумчиво сказал он.
Саша и Мурашов вышли за пределы ограды. За площадкой для машин они уже больше никого не интересовали.
— Давай пакет, — сказал Саша, осторожно вынимая руку из кармана. На разжатой его ладони лежал темный комок земли. Мурашов быстро подставил под нее полиэтиленовый пакет для сбора вещдоков, Саша ссыпал в него землю. — Бирку давай и печать.
— Знаешь, я ведь разрешения на изъятие вещдоков с поверхности земли этого клуба так и не получил, — тихо сказал ему Мурашов. Саша остановился.
— Так ты меня здесь этому чемпиону на убой, что ли, подставлял?
— Я к своему начальнику обратился, а он говорит, что позвонит руководству клуба. Здесь ведь частное владение. Ну, так и звонил целый день. Я к нему пришел, перед тем как за тобой ехать, а он говорит: «Отбой. Присутствие ментов на территории клуба нежелательно».
— Ну, а если мы все-таки найдем в этом комке земли кровь? Это что-то изменит? — спросил Саша, когда они уже сидели в машине Мураша.
— Да хрен его знает. Джоев может сказать, что он на этом месте барашка резал…
— Еще чего не хватало! — Саша был даже рад, что он сейчас не дома, что он сидит в милицейской машине и ему не надо смотреть на полиэтиленовый пакет с деньгами, отданный ему у нотариуса. Что такое эти бумажки? Фигня. Он ладонями будто еще чувствовал руль его «тэтэшки», нога сама привычно искала педаль… — Нет, Володя, ничего тебе Джоев про барашка не скажет. Мы можем быстро определить сначала видовую принадлежность крови, и если это действительно кровь человека — определим и ее группу. Если же сойдется и группа — точно тут паренек лежал.
Мурашов тронулся с места.
— Лежал и замерзал. Почти летом. Фигня какая-то.
— А знаешь, Мураш, в этом и парадокс. — Саша в своем расставании с машиной был сейчас склонен пофилософствовать. — Как я заметил, почти никто не умирает по плану. Вот живут большинство людей. Все-таки приблизительно, как хотят. Или как задумывают. А вот умирают почти все случайно. — Мурашов ничего не отвечал ему. Просто смотрел вперед. — Раньше, в деревнях особенно, жили люди. Жили себе, жили, потом ложились — и умирали. Как говорили, от старости. А в моей собственной практике смерти от старости — просто вот от возраста — не было ни разу. Представляешь? Ни разу.
— Тебя куда? — спросил его Мурашов, когда они оказались недалеко от набережной.
— Домой, — пожал плечами Саша. Огромный памятник, белея, высился перед балюстрадой. — Остановись на минутку, — попросил он.
Мурашов остановился практически на том самом месте, где несколько дней назад Лена видела черные машины.
— Хочешь выйти? Пописать рядом с ним? — Мурашов кивнул на «писающего летчика».
— Нет. — Саша нажал на кнопку, стекло окна поползло вниз. — Народу еще много. — Он помолчал. — Тепло. Почти так же, как в ту ночь, когда замерзал этот парень. Кстати, ты не знаешь, где Джоев?
— Знаю. — Мурашов курил и выпускал дым в свое окно.
— Где?
— У меня в изоляторе сидит.
— Что? Ты его задержал? А чего молчишь? И на каком основании ты его задержал?
— На каком основании… — Мурашов усмехнулся. — На таком основании, что ногти у него грязные были. Я когда от тебя вышел, подошел к нему. Хотел с ним попрощаться. Ну, кое-чего еще спросить. Закурить ему дал. Он не курит, но сигарету взял. Я смотрю, а у него под ногтями грязь. Серо-черная. А он ведь повар. Хоть и на шашлыках стоит, но там в клубе строго. Всех проверяют. Санитарный контроль, все такое. Кроме того, Джоев ведь сам огонь не разводит. Для этого специальный человек при нем есть.