Эксплора 3. Открытие
Шрифт:
Перебирая бесчисленные окна проект-панно с инструкциями по гибридным производственным цепочкам, Рамирес спросил:
– Насколько затянется строительство?
– В два раза.
– Это много. Мы рискуем не успеть до начала Великой Войны. Сделай в полтора, и получишь добро.
«Нет слов, он уже придумал название для будущего конфликта».
– Да, мой Великий Властелин, я попробую уменьшить срок. Буду больше работать.
– Количество потребляемых гибридками ресурсов тоже удвоится?
Роман замялся:
– Оно утроится. Космический корабль это не
– Не грузи меня техническими деталями, раб. Для этого в интерфейсе есть блок «Знаешь ли ты, что…» Ладно, оставь чертежи и проваливай, мне нужно подумать.
Рамирес размышлял несколько дней. Роман догадался, что он подбивал все ресурсы, искал способы увеличить их добычу или их покупку в свободных альянсах через подставных лиц, типа Бенни Шостакова. И советовался с комиссарами – стоило ли рисковать? Ведь в Великой Войне даже один космолёт будет преимуществом. Пусть и не решающим преимуществом, но как демонстрация технологического превосходства – просто идеальным.
– Строй гибридки, – согласился Рамирес. – Но так, чтобы первыми были готовы линии фьюжн-пушек.
– Да, мой Великий Властелин! Это мудрое решение.
После этого Роману стало ещё интереснее. Ведь одновременно с космическим кораблём, он заложил в инструкции и третий контур – сборку аппарата связи с Землёй. О нём, он, конечно, умолчал.
Именно из-за третьего контура гибридных цепочек и требовались утроенные ресурсы.
***
Роман стал работать ещё интенсивнее, хотя даже ему казалось, что интенсивнее уже некуда.
После каждой рабочей смены, которая длилась по пятьдесят-шестьдесят часов, Роман возвращался в свою рабскую каморку и открывал шкафчик, чтобы посмотреть в зеркало. Боялся увидеть вместо своего отражения – усохшую мумию с обугленными дырками от коннекторов.
Но даже вполне обычный внешний вид не успокаивал.
«А что если я свихнусь как Рэй, и воткну себе дополнительные коннекторы вместо глаз?»
Но как ни странно – именно мысль о возможном безумии и успокоила. Если ты боишься сойти с ума, то это лучшее напоминание того, что ты в порядке.
Отдохнув и восстановив повреждённые перегревом части кожи вокруг коннекторов, Роман возвращался на стройку. Там его сознание привычно распадалось на десять тысяч стройботов, на десять тысяч маршрутов энергомагистралей и на сотни тысяч единиц сабжект-принтеров, связанных в тысячи цепочек.
Атрибут «Обработка данных» справлялся с потоком информации, объём которой, наверняка, превышал объём информации, ежесекундно генерируемой большим земным городом, со всеми его бесчисленными QCP, проект-панно и миллионами жителей.
Оболочка Романа бродила среди строящихся объектов. Он участвовал в строительстве, машинально используя инструменты, которые за ним возил стройбот.
При необходимости он садился на спину стройбота с ионным двигателем и взлетал на вершины высоких структур, чтобы самолично приделать нужный сегмент.
Спускался Роман и под землю, где с помощью модифицированных геологических комбайнов прорыты и продолжали рыться огромные, как метро, туннели энергомагистралей. Сегмент линии подземной энергомагистрали «Силовой поток» был шириной в десять метров, а длинной в сто. Ничего подобного не существовало в перечне колониальных технологий, инструкция по её производству была разработана силами учёных с базы Прогресс.
Готовые магистрали уже замкнуты в контур и подключены к реакторам. Поэтому туннели были залиты не только ослепительным светом, но и радиацией, от которой в теле синтезана моментально распадались связи оргмата. Но атрибут «Живучесть» двести пятого уровня защищал тело Романа от распада, безостановочно восстанавливая связи.
Конечно, долго это длиться не могло, но Роман успевал выполнить задачи, с которыми не справлялись и стройботы. Сильная радиация влияла на их блоки памяти. Они теряли связь с Романом и начинали бесцельно кружиться на месте, вращая манипуляторами. Если бы стройботы были живыми, то их поведение походило бы на истерику. Тем страннее рядом с ними выглядел условно «живой» Роман.
Как заботливая мама или ангел-спаситель, Роман перезагружал тех стройботов, кого ещё можно спасти. А безвозвратно поломанных вытаскивал на поверхность – атрибут «Силы» позволял.
Отправляя «пострадавших» в гараж, Роман требовал у техников, чтобы их «лечили», а не демонтировали и не отправляли на переработку в конвертор наномасштабных компонентов. Стройботы стали плотью его плоти, как бы дико это не выглядело для него самого.
В конце концов, в каждом из них побывала часть души Романа. Не пытаться спасти их, это всё равно что не спасти самого себя.
Рамирес регулярно посещал стройку, проверяя ход работы. Заодно вёл с Романом беседы на тему того, что истинные локусяне это те, кто обладал полной свободой, которую давал феном «Рамирайзер» в сочетании со смелыми экспериментами Джо Венцеля и Биопанков.
– Это только начало, раб, – благодушно сказал Рамирес. – Знаешь ли ты, что твой буст – это не предел?
– Нет слов… – искренне изумился Роман. – Куда же ещё выше? Мои атрибуты и без того под потолок…
– В том-то и беда, что ты всё ещё меряешь себя атрибутами. Но тела синтезанов имеют больший потенциал, чем тот, который мы раскрыли благодаря моему феному и биопанковскому бусту.
– Ты уже раскрыл этот потенциал? – спросил Роман, подразумевая гигантское тело Рамиреса.
– Ещё нет. – Рамирес ткнул себе в грудь пальцем. – Это тело такое же дерьмо как и твоё или какого-нибудь идиота, который превратил себя в орка, опустившись до скотского состояния вымышленного персонажа в реальном мире.
– Неужели можно как-то и дальше улучшать себя?
– Можно. Но пока что мы не знаем как. Я, Монтана и Джо ищем способы, но ограничения, наложенные на синтезанов, сильно мешают. У Монтаны есть теория, что истощение бинарного массива – это специально заложенная в нас функция. Что-то вроде запланированного устаревания.