Экстерминатор
Шрифт:
— Может, и сдохнуть неплохо, — озвучил философски Майл, с некоторыми «вывертами» которого я трудотерапией уже боролся.
Но получил от Милы лёгкий подзатыльник, шумно вздохнул (у Андрюхи научился, точно), пробурчал, что «шутка, неудачная».
И началась совершенно запредельная беготня. Я думал — ну получим снаряжение… Да сейчас! Нас пинали между интендантом учебки и службой снабжения Департамента, как ратоморфа между дератизаторами! Формально операция Департамента, подчинённость — учебки, а «ценное оборудование» никто давать не хотел. Правда, через полдня, взмыленный и злобный я посмотрел на взмыленный и злобный
Полковник меня выслушала, похмыкала, да и подключила к снаряжению отряда дядю Юру. Вячеславович, поприветствовав кивком, буркнул: понятно, разберёмся. И за остаток дня «разобрался». Растряс интендантов на штатное оборудование, броню, оружие. Правда, помотаться между учебкой и корпусом снабжения Департамента пришлось: тяжёлой экзоброни в арсеналах учебки не было как класса. Да и скирона для Самсона не наблюдалось — тяжелое узкоспециализированное оружие, как-никак.
Но к ночи — было всё, что надо. И даже то, что положено, а ошалевший отряд опять сидел у меня.
— Хоть денёк отдохнём! — подрубленным деревом рухнул на диван Андрюха.
— Щаззз, — обрадовал я зама. — Вирт — виртом, но с утра, в полном боевом, на полигон учебки. Будем проверять.
Понимающие кивки, вздохи, и жалобный стон «Не-э-э-эт!» стали мне ответом.
19. Светлолесье
На следующее утро в полном составе были на тренировочных площадках учебки. И — совершенно не зря, как оказалось. С оружием, что стандартными молотами, что с плазменными клинками, что крысобои для Андрюхи и Милы, да даже скирон Самсона — вопросов не было. Содержались в образцовом состоянии, возможно даже мы первые, кому это оружие досталось. Хотя и его имело смысл проверить на стрельбище, потому что проверять оружие в бою выходит обычно только один раз в жизни.
Главным же был вопрос экзоброни. Не сломанная, конечно, но… И этих «но» была тьмуща. От небрежно закреплённой подкладки (что, казалось бы, мелочь, но когда тебе в экзоброне ходить, сидеть, бегать и спать сутками — ни хрена не мелочь!), до полуразряженных аккумуляторов. И, что самое главное — «стандартной» сети сопряжения отряда, что оказалось… Хреново.
Дело в том, что Мила готовилась должности оператора-аналитика отряда экстерминаторов очень неплохо. И то, что «стандарт» годится только экстерминатору с имплантированным уставом вместо мозгов, надевающим сапоги на свежую голову — знала ещё до нашего знакомства. Ну и копошилась с сеткой сопряжения в вирте, что-то там шаманила, на что я особо внимания не обращал — я за отрядом пристально следил и за тренировкой. Ну а что оператор занимается операторством — вещь замечательная, девчонка — умница. Но в детали не лез.
И оказалось, не то что зря, но вот «стандартные протоколы» оказались для меня таким же сюрпризом, как и для остального отряда. Криво, косо, вместо указания цели и позиции мыслью-графическим образом приходилось печатать текст. В общем — дерьмовая связь, прямо скажем, снизившая скорость реакции и общую боеготовность отряда не меньше чем на треть от показателей в вирте. Исправить это было возможно, даже я бы справился, хоть и непрофильный спец. Но — время, потребность в технических стендах… В общем — не проверяли бы, оказались на боевом задании вне города с работающим через жопу снаряжением, что даже Андрюха признал. Между приступами экстрапийных стенаний, само собой.
А на завтра уже было не до того: спозаранку отряд, в полной боевой, стоял у учебки, распугивая (или вдохновляя) своим лихим видом курсантов. Вскоре появился просторный мобиль, где оказалась Крюгер и некий Семён Волл, чиновник Департамента торговли и внешних сношений, как раз «посланный представитель» Идигена. Вид у типа, конечно, был тот ещё: детина чуть поменьше габаритами Самсона. Как на нём форменный чиновничий комбинезон не трескался — непонятно, бугрился мышцами и круглел пузом. И, в отличие от нашего добродушного даже на вид здоровяка — Семён обладал совершенно зверской, пугающих всех, кто боится внешности, физиономией. Кривой нос, челюсть, которой, судя по виду можно колоть врагов, как орехи. Тяжёлые надбровные дуги, мохнатые брови, кажется, злобно нахмуренные. В общем — зверский чиновник.
И никаких военных командиров от нашего Департамента, чего-то такого. Вообще, картина складывалась какая-то дурацкая: Департамент вынужденного применения силы как будто намерено пихал меня и отряд в эту операцию. Причём воспринимать это можно как некий непотизм, попытку извиниться за сволочной допрос. Верится, правда, в это не очень, но может, я — излишне подозрительный засранец. А можно — как попытку выпнуть недоучек за пределы города, чтобы они там гробанулись. Правда, и этот вариант — бредовый до безумия, верить в который равносильно орать на весь Идиген: «у меня паранойя в терминальной стадии, лечите меня сорок докторов!»
В общем — ситуация странная, но делать дело надо. Крюгер вообще слова не сказала: коротко кивнула, покинула транспорт и приложила два пальца к виску. А у меня теплилась надежда, что это «формальное приветствие», а не характеристика умственных способностей.
Ну да ладно, поместились в довольно просторный транспортник, разделённый на две условные каюты: для посланных важных персон и к персонам прилагающихся, то есть нас. И, с молчаливым Семёном, через пару минут наблюдали картиной: сдача имущества под охрану альткой Электродрелью.
— Я все запасы пересчитала, — противным голоском пищала она стоящей перед ней шеренге полицаев. — Если что-то пропадёт…
— Не пропадёт, госпожа посланник, — устало, явно смирившись с судьбой, очевидно, не в первый раз прогудел сержант отряда.
— А я пересчитаю и проверю! И внутрь никого не допускайте!
— Не допустим…
— Во избежания жертв среди ваших ненаглядных горожан, — широко улыбнулась, скорее даже оскалилась Электродрель. — Я пару сюрпризов оставила.
— Каких?! — встряхнулся полицай.
— А вам-то, милейший, какая разница? — захлопала ресничками альтка, просто лучась ехидством. — Вы же «никого не допустите». Вот и не допускайте!
И, задрав нос, прошествовала в транспорт, по пути небрежно бросив «привет, Николя», на что я только отдал честь. Ну, Электродрель-Электродрелью, но тут всякие там «дипломатические протоколы», прочая лабуда. Надо будет обратиться — будет для меня «госпожа посланник», как ловко вывернулся полицейский сержант.