Экстремальная Маргарита
Шрифт:
— А по какому случаю бардешник? — поинтересовался он. Не вставая с кровати, Илья протянул руку к одной из коробок, обильно громоздившихся в спальне, и вытащил наугад большую черно-белую фотографию в рамке. — Неужели свекровь уже выгоняет тебя из дома?
— Из дома пока нет, но я решила собрать вещи
— Зато вчера натравила на мой магазин аудиторов и налоговую.
— У тебя исключительно заботливая свекровь.
— И потребовала, чтобы «Галерея цветов» вернула долг «Пластэку». С процентами. Короче, моему бутику конец.
— Машка
— Да. — Настасья перебралась поближе к Илье и приникла к его необъятной грудной клетке. — Вот этот мальчик за мной бегал. И вот этот.
— Естественно! Ты, я смотрю, была самой хорошенькой девчонкой в классе.
— А это мои лучшие подруги — Люда и Анжелика.
— Я всегда удивлялся, с какой гениальной предусмотрительностью женщины подбирают себе подруг. Они, конечно, не могли с тобой конкурировать по части красоты. Форменные кикиморы.
— Ты несправедлив. Анжелика, например, стала актрисой. Она очень обаятельна.
— Одни фамилии чего стоят, Хлыстун и Футто.
— Да, необычные. А вот эти два парня — Олег и Дима — устроили из-за меня настоящую дуэль.
— А ты, полагаю, чрезвычайно гордилась тем фактом, что из-за тебя дерутся мальчишки.
— Да.
— Вы, женщины, бываете кровожадны.
— Стоило Диме раскроить Олегу бровь, воинственный запал иссяк. Парни пришли к заключению, что их мужская дружба счастливо выдержала испытание Настей Лошкаревой — я тогда еще была Лошкаревой, а не Кармелиной, — и отправились домой к Диме зализывать раны и рассматривать новые марки. Помнишь, все тогда марками увлекались?
— Я и сам был заядлым филателистом.
— А теперь, мой заядлый филателист, быстро в душ и выметайся. Я уезжаю.
Илья был совершенно не готов к предпринятому Настасьей маневру. Он собирался, как минимум, раза три проделать комплекс изумительных па, после которых по всему телу разливалась волна шампанского.
— Стой, назад! — приказал он, схватив убегающую женщину за тонкое запястье. Настасья забуксовала на гладком паркете и поехала обратно к кровати, тормозя пятками.
— Отпусти, больно! — запищала она.
Силы были неравны. Настасья в конце концов оказалась в начальной точке траектории — на могучей здоровякинской груди.
— Ну пожалуйста! Мне надо в магазин. Сдать костюм. Я же тебе говорила. Я так и не съездила
— У меня кончаются деньги. Я даже не заплатила Маргарите за август. А уже в разгаре сентябрь. Сдам костюм. Потом какую-нибудь шубу, не самую любимую. Потом потащу в ломбард золотишко. И так далее. Кошмар! Какой позор!
— Хорошо, когда есть что нести в ломбард, — трезво успокоил Илья. — Я поеду с тобой.
— А если нас увидят твои знакомые? Не боишься свидетельских показаний?
— Если Валдаев, он прикроет.
— Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду не Валдаева. Ладно, поехали
Илья провел целый час на первом этаже дома, слоняясь среди коробок, набитых книгами, вазами, утварью. Он ждал, когда Настасья оденется и накрасится. Маша, надо сказать, делала это в шесть раз быстрее.
* * *
Валдаев был легок на помине. Настасья и Илья засекли его на проспекте Мира. Самое удивительное, что он был не один, а с Маргаритой, и даже обнимал девушку за плечи. Надо полагать, процесс пошел, дело сдвинулось с мертвой точки.
Настырному оперативнику удалось добиться невероятного: он уговорил Маргариту оставить его ночевать. В три часа ночи девушка не нашла в себе достаточных сил сопротивляться. Наказание за назойливость, поджидавшее Валдаева, было жестоким. У Маргариты не нашлось ни раскладушки, ни лишнего матраса. Бросив гостя на произвол судьбы, она отправилась спать. Валдаев побродил немного по коридору с недоуменной физиономией, пять раз с надеждой заглянул в темную комнату, но не решился прилечь на узкий диванчик рядом с Маргаритой, хорошо помня, чем это обернулось в прошлый раз.
Он попытался устроиться в ванне и даже почти задремал, подложив под голову плюшевого мишку, старого, однорукого, истертого, но подлый кран внезапно хрюкнул и окатил его водой. Мокрый Валдаев поплелся на кухню. Кухня явно не соответствовала размерам страстно желающего спать оперативника: его ноги упирались в шкафчик под раковиной, голова врезалась в плинтус под столом. Буйный таракан, приняв капитана за крупную пищу, резво промчался по руке, заставив содрогнуться от омерзения. Но сон все же одолел несчастного парня.
В шесть утра, измученный и истоптанный, Александр попытался устроиться на другом боку и наткнулся на голые ноги. Выглянув из-под стола, Саша увидел продолжение ног, потом длинную мужскую рубашку и — далеко вверху — улыбающееся лицо Маргариты.
— Как спалось? — спросила она. — Я словно провалилась после нашего ночного чаепития. А ты?
— И я, — буркнул Александр.
Кряхтя и потирая бока, он выполз из-под стола. Из распахнутой форточки тянуло утренней свежестью, птицы надрывались. Саша отодвинул с пути Маргариту, быстрым шагом прошел в комнату, сварился на безмерно мягкий диван и издал длительный стон блаженства. Бирюзовая подушка чудесно пахла Ритиными волосами.
— Вставай, соня, — нависла над ним хозяйка квартиры. Она была свежа и весела, словно проспала восемь часов кряду, а не три. — Поехали на обрыв.
— Какой обрыв, отстань.
— Подъем! Готовность десять секунд.
И Валдаев действительно взметнулся вверх с дивана, так как ощутил на шее холодное дуло пистолета. Вчера Александр зачем-то взял из сейфа оружие и потел, таская под мышкой смертоносный груз.
— Что за шутки! — возмутился он. — Ну-ка отдай!
— Не волнуйся, я умею обращаться с оружием. Забыл? И наверняка стреляю лучше тебя. Поехали на обрыв.