Шрифт:
1
Майор ГРУ Андрей Викторович Дроздов внезапно проснулся в шесть утра. Ему приснилось, что он снова в кубрике, в привинченной к стене койке, и лишь через несколько минут он понял, что находится у себя в спальне рядом со спящей Зиной.
Андрей лег на спину, уставившись в потолок, и стал размышлять. Когда он погружался в себя, его лицо застывало, глаза устремлялись в одну точку, а движения и жесты замедлялись, словно он внутри себя включал кнопку автопилота. Все знали, что в такие моменты его мозг работает над решением какой-то важной проблемы и ему лучше не мешать. Среди тех немногих,
Майор размышлял о своем последнем задании на Балтфлоте. Все ли сделано, как намечалось? Кажется, у командования никаких претензий. Иначе бы не дали «добро» на отпуск. Заявление со вчерашнего дня лежит в канцелярии. Зина хочет в Крым. Что ж, почему бы и не махнуть, порадовать, так сказать, подругу… Только даст ли «добро» второй отдел? Все-таки какая-никакая, а заграница…
Неожиданно в дверь позвонили. Осторожно, стараясь не разбудить жену, Андрей встал с кровати и пошел открывать. В коридоре стоял незнакомый посыльный.
– Командующий просит вас прибыть в восемь тридцать, – он протянул пакет с приказом.
– Хорошо, сейчас соберусь.
– Что-нибудь серьезное? – сонно спросила Зина, когда он, вернувшись в комнату, потянулся к аккуратной стопке одежды, сложенной на стуле.
– В штаб…
– О боже! – недовольно сказала она. – Начинается… Не могут дать человеку нормально отдохнуть! Когда ты вернешься?
– Скоро, – ответил он, натягивая брюки. – Постараюсь к обеду.
– Ужас! – не выдержала она. – Ты ж только с задания…
– Я должен…
– Ты должен всем, только не мне! – В ее голосе слышалась обида.
Уже стоя в прихожей, он крикнул, набрасывая шинель:
– Я позвоню, – и закрыл дверь.
2
Стоя возле контрольно-пропускного пункта у входа в штаб-квартиру ЦРУ, майор Королевских ВМС Британии Эндрю Стивенсон с интересом смотрел на девиз, начертанный на воротах: «Истина делает нас свободнее».
Он сам себе говорил это по несколько раз на день, будучи уверенным, что главное в жизни – докопаться до истины, этого маленького фрагмента бытия. Когда ему удавалось сделать это, он чувствовал в своей душе гордость – чувство, которое одновременно и льстило его самолюбию, и заставляло где-то в глубине души испытывать нечто, напоминающее стыд, поскольку было сродни гордыне.
Высокий, жилистый, с энергичным подбородком, он пользовался уважением коллег и вниманием начальства.
Майор был в темных парусиновых брюках и светло-голубой рубашке с короткими рукавами. Единственным его украшением были массивные часы «Ролекс» на толстом золотом браслете. Он не был человеком, придающим большое внимание своему внешнему виду. Главным для него всегда была работа.
Пройдя проверку на КПП, он направился прямо к девятиэтажному зданию аналитического центра. Офис заместителя директора разведки по аналитике занимал три секции на верхнем этаже здания. У двери, возле которой расположился охранник, висела табличка с надписью
Окна в коридоре выходили на заросшую вековыми ивами долину Потомака. У Стивенсона была возможность взглянуть на нее, пока охранник проверял его документы.
– Хэлло, мистер Стивенсон! – Секретарша с любопытством посмотрела на него – ей нравился этот крепкий и суровый мужчина.
– Здравствуйте, миссис Конэген.
Нэнси Конэген работала в ЦРУ со времен Гувера и, сказать по правде, заслужила свое место не столько мозгами, сколько иными своими способностями, о которых можно было догадаться по ее внешности, сохранившей следы былой красоты. Теперь, состарившись и потеряв былую привлекательность, она компенсировала эти качества похвальным усердием, утешая себя поговоркой «Боссы приходят и уходят, а толковые секретарши остаются». Ей хотелось поговорить со Стивенсоном, но, зная, что такие разговоры здесь не приветствуются, какое-то время она молчала.
– Как отдохнули? – наконец не выдержала она. – Майами?.. Гавайи?..
– Бали, – односложно ответил Стивенсон. Ему не хотелось ввязываться в ненужный разговор.
– Ах, – мечтательно сказала Нэнси, – как бы я хотела там позагорать!
– Слишком жарко, – заметил Стивенсон, чтобы не выглядеть совсем уж невежливым.
– Ничего, – Нэнси заговорщицки подмигнула, – скоро будете мечтать о жаре… – Она хотела продолжить, но в этот момент зажглась зеленая лампочка на столе. – Проходите. Шеф ждет вас.
– Спасибо, миссис Конэген. – Он приблизил зрачок к сканеру иридодиагностического контроля, расположенному на двери на уровне его глаз, замок щелкнул, и Стивенсон вошел внутрь кабинета.
3
Начальник морского направления ГРУ контр-адмирал Виктор Алексеевич Григорьев сидел в своем просторном кабинете под огромным портретом Ушакова, с которым имел явное сходство. Оба были розовощеки, курносы и ушасты, только вместо парика на голове у Григорьева была короткая стрижка.
– Ну, как? – Адмирал встал, сграбастал Дроздова за плечи и повел к столу. – С бабой распихался?
Усадив майора в кресло и обойдя стол, он плюхнулся в кресло напротив.
Какое-то время оба молчали.
– Жа-а-аль, – протянул адмирал, – жаль портить тебе отпускное настроение…
Хотя Лицо Дроздова осталось непроницаемым, он внутренне напрягся, поняв, что отпуска не получится, и огорчившись от этого. Сам он не любил долгих перерывов в работе – только расхолаживаешься, четкий механизм службы начинает давать сбои. Но Зина?!
Он непроизвольно забарабанил пальцами по столу.
Увидев это, Григорьев встал.
– Кофе будешь? По-морскому?
Андрей молчал. Приняв это за согласие, адмирал кивнул.
– Сейчас принесу кипяток… – Выйдя в соседнее помещение, он через некоторое время вернулся с двумя чашками кофе – была суббота, и секретарша отсутствовала.
– Ну так вот, – начал он, когда Дроздов, взяв кружку, отхлебнул слегка солоноватый кофе, – речь пойдет о нашей самой северной в мире ледовой буровой «РосАрктика». Слышал о такой? Три дня назад оттуда пришел сигнал SOS, на буровой возник пожар. Положение уцелевших исключительно тяжелое. Запасы горючего уничтожены полностью, продовольствия мало. В ближайшее время ожидается понижение температуры до 50 градусов. Неизвестно, сохранились ли домики.