Эквиполь инженера Шилина
Шрифт:
– Естественно.
– Для заработка мы могли бы продавать фосфориты, образовавшиеся из древних залежей птичьего гуано. Да и само гуано могли бы продавать. Этого у нас много. Но… Фирма Дюпон, при всём её могуществе, не добилась от ООН разрешения на добычу и вывоз, поскольку пришлось бы впустить к нам посторонних. А просто дать нам технику и сухогруз Дюпон не рискует, потому что контролировать нас не имеет права. Что делать? Пробавляемся мелочами. Например, все юноши, уезжающие во внешний мир, везут с собой жемчуг и раковины. У нас, между прочим, раковины – лучшие в мире для производства пуговиц…
– На это флот не построишь, – засмеялся Боб. Он начал понимать, зачем Бомонза
– Главная проблема, – продолжал хитрый король, – это доставка людей во внешний мир. Хотя бы до Самоа. Там уже самолёты летают. А у нас такая древняя яхта! У нас самый образованный на планете народ, и самая древняя яхта… Было бы нас хотя бы миллионов пять, мы бы своим трудом достигли полного процветания. Но, как сам видишь, на наших островах даже десяти тысячам разместиться негде…
– А как же ваш вертолёт? – поинтересовался Боб.
– А что вертолёт? Ему нужно горючее. Много не завезёшь, да и не на чём завозить, да и опасно у нас устраивать большое хранилище. Я его в Самоа купил, сюда еле долетел. На последних, буквально, каплях. Он для внутренних полётов, в экстренных случаях.
Они опять вышли к океану. Боб раскинулся на песочке, а король, сидя над ним на корточках, продолжал бубнить, какая будет ему, чужеземцу, польза, если он уверует в бога Бомонзу.
– Вы даже не спросили моего имени, – лениво попенял ему разомлевший на солнышке Боб.
– А твоё имя нам совершенно не интересно. Какой смысл знать то, что связывает тебя с миром? Ты получишь другое имя.
– Нет, я не понимаю, – Боб перевернулся на живот, подобрал черепашонка, излишне активно перебрасывавшего песок спереди назад, и бросил его в волны. – Вы что, собираетесь нарушить договор с Объединёнными нациями?
– Нет, наоборот! Согласно договору, мы сохраняем свою самобытную культуру. Прямо так и написано. А в наших понятиях самое важное, это непрерывность рода. Нет ничего страшнее, если мужчина умер, а сына у него нет, и брата нет. Это просто катастрофа, потому что нарушается единство Бомонзы. В таких случаях по традиции приглашается чужеземец, который замещает не родившегося продолжателя рода. Но этот чужеземец должен попасть к нам сам. Я же говорил тебе, Бомонза дал мне знак.
– А что, кто-то умер?
– Да, вчера утром, и не оставил наследника.
– Как же у вас тут всё сложно! – воскликнул Боб. – У меня, может, в Москве женщина есть. И я что же, брошу её ради того, чтобы тут не нарушилось единство Бомонзы? Я про этого Бомонзу впервые услышал вчера вечером, а Лида…
– Нет проблем! – в свою очередь, вскричал король, чувствуя, что клиент поддаётся. – Как местный житель, ты имеешь право завезти на острова женщину. С условием, что я буду лично контролировать её использование по природному назначению.
– Ну-у, здрасьте, толкователь бога! – возмутился Боб по-русски, и продолжил на понятном королю английском: – Женщина – моя, и никого не касается, как я её использую. Хочу – кормлю, хочу – ем.
– Не обижайся, ничего личного, – усмехнулся Бомонза. – Просто по требованию великих держав, записанному в нашем договоре с ООН, я обязан это делать.
– Ладно, я подумаю, – сказал Боб, встал, и отправился к своему МиГу.
– Но обязательно вернись в течение девяти дней, – бубнил ему идущий сзади король. – И до сорока дней надо уже переехать и тут закорениться. Иначе обряд инициации не будет иметь силы.
Закинув в кабину мешок с кокосами и прочими подарками, Боб уселся в кресло и улетел.
Глава пятнадцатая
1.
Лёня Бейлин был необычным оперативником. От всех прочих он отличался не результатами работы, нет – все в их отделе были, в общем, мастерами экстра-класса, в том числе и он, – а тем, что Лёня Бейлин оперативником и разведчиком не только был, но и в оперативника играл.
Конечно, любой разведчик умеет перевоплощаться. Без этого ему просто не выжить в нашем суровом мире. Но обычно разведчик, играющий, например, журналиста, или рубаху-парня, или бизнесмена, остаётся разведчиком. А Лёня Бейлин всегда оставался Лёней Бейлиным, играющим разведчика, который перевоплощается в журналиста, бизнесмена или, было такое, министра иностранных дел.
Объяснить это человеку, который есть только то, что он есть, невозможно. Нечего и пытаться.
Что интересно, одновременно Лёня играл в молодого поэта и драматурга, причём Лёня-драматург время от времени перевоплощался то в режиссёра, то в актёра. И это – без всяких раздвоений личности! Просто кто-то внутри Лёни с интересом наблюдал за деятельностью всех этих персонажей: Лёни-оперативника, Лёни-поэта и прочих Лёнь. И этот «основной» кто-то иногда из чистого озорства перекрещивал свои ипостаси, и тогда оперативник вдруг начинал изъясняться с изумлёнными коллегами стихами, поэт выслеживал собратьев по литературному объединению им. Ф.Э. Дзержинского, втайне анализируя их творчество в поисках реальных фактов, подтолкнувших собратьев к написанию конкретных творений, а драматург ставил блестящие сцены задержания подозреваемых.
Отдельною песней в творчестве «основного» Лёни Бейлина были женщины. Уж тут-то всем находилось дело! Оперативник выяснял пристрастия и желания объекта разработки, поэт предлагал тексты для общения с возлюбленной, а драматург и актёр такое выкаблучивали, что Ростан, Шекспир и прочие мастера любовной пьесы все гробы свои изломали, переворачиваясь в них от зависти не по одному разу.
И всех своих любимых Лёня когда-нибудь бросал (нельзя же сочинять одну и ту же пьесу вечно), и все они сохранили с ним добрые отношения, оставаясь в готовности в любую минуту распахнуть ему свои двери. И только одна сумела распознать его повадки. Бывалоча, задаст ему случайная встречная простейший вопрос, например, как доехать до магазина «Обои» – и он, задумчиво прищурившись, ответит: «На 72-й троллейбус не садитесь, а езжайте-ка вы на 63-м», – и тогдашняя его пассия сразу просекала и говорила ему: «О-оо, опять хвост распушил». И несмотря на это её ужасное качество, он с ней прожил дольше, чем с любой прочей.
Верно сказано: без женщин жить никак нельзя на свете, нет. Он всегда ценил именно ту, что рядом. Но все женщины мира представлялись ему единой природной стихией, вроде моря, в котором, если уж выпало такое счастье, нужно вдосталь понырять. Очень они его воодушевляли, будили поэтическое чувство, скажем так.
А вот Анастасия Шилина не вызвала в душе Лёни Бейлина звона цимбал и желания понырять. Ещё в первую их встречу, до того, как Лёня-разведчик насобирал сведений о её личном способе добиваться от «полезных мужчин» нужных ей благ и решений, почувствовал он, что водица здесь мутновата. Любая женщина, конечно, существо рациональное и вполне материальное, чего бы там ни писал Лёня-поэт («Мой ангел милый, в тебе я вижу, вся нежность мира» и т. д.), – но не до такого же откровенного цинизма!