Экзегеза
Шрифт:
Причина включения в «Убик» идеи о том, что они все были мертвы, в том, что их миры изменялись странным образом из-за их проекций на окружающий мир своих искаженных душ. Этого не происходило со мной, и не происходило с Джимом, когда его сын «явился». У меня нет причин проецировать выводы из романа в мой собственный мир. Джим Пайк живет и здравствует на Другой Стороне, но это не значит, что мы все мертвы или что наш мир нереален. Однако, он выглядит живым и умственно увлечен и занят пуще прежнего. Я должен знать; все это происходит внутри меня и выливается из меня, когда я — он — или, может быть, мы оба — когда я просыпаюсь и начинаю день. Я читаю все книги, которые читал бы он, будь он здесь, а я нет. Это только один пример. Это то, что у меня есть.
Они пишут книги о таких вещах. Фантастические книги вроде «Экзорциста»[4]. Которые, как позже выясняется, «основаны на реальных событиях». Может,
Из-за этого во мне и, более того, в моей жизни произошло больше изменений, чем за все годы ранее. Я говорю о периоде, начиная с середины марта (сейчас середина июля) [1974], когда начался процесс. Сейчас я не тот человек, что был раньше. Люди говорят, я выгляжу иначе. Я потерял вес. Кроме того, я заработал много денег, делая то, что мне говорит Джим, больше денег, чем за всю жизнь до этого, за короткий период, делая вещи, которые никогда не делал и даже представить не мог, что сделаю. Еще более странно, что теперь я пью пиво каждый день и не пью вина. Я всегда пил вино, и никогда не пил пива. Я просто осушаю пиво. Причина в том, что Джим говорит, что вино мне вредно — из-за кислотности и осадка. Он заставил меня подрезать бороду. Ради этого мне пришлось пойти и купить специальные парикмахерские ножницы. Раньше я не знал, что такая штука существует.
Однако, большей частью я получаю информацию, потоки ее ночь за ночью, снова и снова, о религиях античности — из Египта, Индии, Персии, Греции и Рима. Джим никогда не теряет интерес к этим вещам, особенно к зороастризму и пифагорейскому мистическому культу, орфическим культам и гностикам — снова и снова. Я даже получаю специальные термины на греческом, например «синтонный». Это значит «в гармонии с». И учение о Логосе. Все это приходит ко мне в сновидениях, во многих сновидениях, в сотнях сновидений, снова и снова, вечно. Как только я закрываю глаза, информация в печатной форме, в визуальной форме в виде фотографий, в звуковой форме в виде записей фонографа — все это наполняет меня на высокой скорости.
Эти сновидения определяют, что я буду делать на следующий день; они программируют меня или готовят меня. Прошлой ночью мне снилось, как я рассказывал людям, что И.С. Бах смеялся надо мной. Я показывал им смех Баха. Они не развеселились. Сегодня я обнаружил, что ставлю запись Баха, а не рок. Прошли месяцы, даже годы, с тех пор как я автоматически дотянулся до Баха. Еще прошлой ночью мне приснилось, что я забираю микрофон у Эда Макмахона, ведущего на шоу Джонни Карсона, поскольку он был пьян. Сегодня, когда появился Эд Макмахон, я автоматически поднялся и выключил телевизор, у меня пропало желание смотреть. И это было очень кстати, потому что все равно играл Бах.
Нужно упомянуть, что я стал очень умудренным, отбросив все проекции на мир. Я взрослый, и я больше не плаксив и сентиментален.
Не известен психологический процесс, объясняющий такие фундаментальные изменения в моем характере, в моих привычках, видении мира (я воспринимаю его сейчас совершенно иначе), моих повседневных вкусах, даже в том, как я выравниваю отпечатанные страницы. Я преобразился, но таким образом, о котором никогда не слышал. Сначала я думал, что будет простое религиозное обращение, вероятно, потому что я постоянно думал о Боге, носил освященный крестик и читал Библию. Но это, вероятно, влияние Джима. Я даже вожу иначе, намного быстрее. По-видимому, я привык к совершенно иной машине. И когда я давал номер телефона, последние два раза я дал его неправильно — другой номер. И наиболее странная вещь для меня: ночью в моей голове всплывают номера, о которых я и не слыхивал раньше. Я боюсь по ним звонить; не знаю, почему. Возможно, где-то еще в графстве Оранж кто-то дает мой номер телефона, попивая вино впервые в жизни и слушая рок; я не знаю. Я не могу это объяснить. Если это так, у меня его деньги. Много денег. Но я получил их от своего агента, или, скорее, бывшего агента, ведь спустя 23 года я уволил его.[5] Чтобы объяснить совершенно иной тон и настроение своих писем, я сказал агенту, что со мной работает мой тесть, дипломированный бухгалтер. В то время это казалось мне чистой ложью, но, оглядываясь назад, я вижу в этом нить истины. Кое-кто работал и работает вместе со мной над деловыми вопросами, делая мой подход жестким, проницательным и подозрительным. Я стал искушенным, и никогда не сожалею о своих решительных действиях. Я могу сказать Нет, когда захочу. Джим был таким — никакой сентиментальности. Он был самым резким епископом, которого я знал.
Возможно, он прямо сейчас участвует в написании этих строк.
[…]
Возможно, я, Фил Дик, дал выплеснуться своей прошлой личности, сформировавшейся в середине 50-х. Вернулись утерянные навыки и душевные страдания.
Что ж, тогда у нас тут путешествие во времени, а не приход с Другой Стороны. Это все еще я, с моими старыми, все теми же вкусами, навыками и привычками. К счастью, последние печальные годы прошли. Другая форма моего странного и хронического психического нездоровья: амнезия, которую моя голова заработала после той ужасной автокатастрофы в 1964.[6]
Стоит подумать об этом, память об этом улеглась с 1964 года, который погрузился в туман. Я помню, как говорил Тессе, что, похоже, последние десять лет исчезли из моей памяти. Все это возвращает меня к тому дню — господи, почти десять лет назад — когда я перевернулся на своем Фольксвагене в Окленде теплой весной, в субботу. Возможно, из-за того, что случилось тогда, я получил физический и умственный шок, моя альтернативная личность отрубилась, и я заработал амнезию на следующие несколько месяцев. Из этого получается отличная гипотеза: травма в той автокатастрофе запустила вторую личность в жизнь, и она оставалась до середина марта этого года, пока по неизвестным причинам не исчезла и не вернулась моя «настоящая» личность. В этом есть смысл. Больше, чем в любой другой теории. Кроме того, именно в 1964 я встретил Джима Пайка. […] Ничего удивительного в том, что Джим оказался связан с этой восстановленной личностью, я думал о нем, когда она была уничтожена. Я просто начал с того места, на котором остановился в 1964.
Я объяснил все, кроме предпочтения пива вину. Я никогда не пил пиво. И деловая хватка; я никогда таким не был. И удар по здоровью, религиозный удар, отсутствие сентиментальности, решительность, способность отличать ложь, намерение и решимость никогда не лгать, гораздо более высокий уровень эффективности во всех областях, профессиональное укорачивание бороды — все объяснено, кроме этого; и все еще нужно объяснить тот записанный материал, который я вижу во сне каждую ночь, включая греческие, латинские, санскритские и бог знает еще какие слова, которых я никогда не знал, но должен был найти. Абреакция личности до автокатастрофы объясняет некоторые вещи, но не все. Может быть так, что теперь я тот, кем должен был стать, не случись той аварии? Как если бы я переместился в нечто вроде параллельного мира, в котором я нормально и спокойно рос и дожил до того, что стал этой взрослой и ответственной личностью, не разрушенной сначала аварией, затем путаницей с Нэнси и т. д., и далее по списку? Тогда это нечто вроде личной альтернативной вселенной. Ананке… еще одно греческое слово, вспыхнувшее во сне; неизбежность, определяющая исход жизни даже богов. Есть ананке, определившая то, чем я стал сейчас, и это странное, неудачное ответвление не сможет отменить этой судьбы.
И в этом случае сейчас я более являюсь собой, чем когда бы то ни было со времени аварии. Это вполне может быть. Я есть я — в этом, лучшем из возможных миров. Это, так сказать, наследие окружения. Звезды и мой врожденный характер победили.
Что объясняет, почему я все еще не могу писать. Это не в моей природе.
Что бы это ни было, я принимаю это. Я провел несколько месяцев в изучении недавних открытий в работе мозга, особенно поразительных новостей о том, что у нас два полушария, а используем мы только одно, левое. Они говорят, что оно отвечает за процедурное мышление, например, математику, дедуктивную и индуктивную логику; другое полушарие, которым пользуются люди из Азии, выполняет одновременную работу, например, различение образов, интуицию и даже экстрасенсорное восприятие. То, что оно распознает, оно распознает по единому шаблону, а затем переходит к следующему, без всякой причинной или последовательной связи между ухваченной и уже распознанной матрицами, которые, я думаю, летают, как стоп-кадры в рекламе соуса «Хайнц 57» по телевизору. Я читал, что большие дозы определенных водорастворимых витаминов улучшают активность нейронов у шизофреников: лучшая синхронизация и так далее. Мне пришло в голову, что при нормальной, так сказать, средней синхронизации, это может привести к тому, что обмен будет проходить так эффективно, что оба полушария могут заработать вместе. Так что я нашел рецепт в статье из журнала «Психология сегодня»[7] и приготовил его. Я принял то, что они выписывали шизофреникам.
Что касается моей жизни, это вошло в историю, я уверен, что чтобы ни случилось тогда, мое стремление подстегнуть нейроны привело к тому, что оба полушария заработали вместе впервые в моей жизни. Меня озадачило содержание, а не то, что случилось в биохимическом, физиологическом или даже психологическом смысле. Даже с учетом того очевидного факта, что если я всю жизнь пользовался только левым полушарием, а все, возникавшее в правом, субъективно воспринималось как Не-Я или лежащее за пределами моего самоосознания, я все равно не могу понять, почему, когда я засыпал, мои мысли переключались с английского на греческий, язык, которого я не знаю.