Экзорцист: Проклятый металл. Жнец. Мор. Осквернитель
Шрифт:
– Гюнтер! Гюнтер!
Бесов праздник! Душа служанки оказалась поражена скверной куда сильнее, нежели показалось при беглом осмотре, и требовалось немедленно прервать ритуал и заняться начертанием защитных формул, дабы отсечь Пустоту и её порождения. Это было совершенно необходимо, но я не мог поступить так, не выдав своих познаний в экзорцизме, а потому положил ладони на грудь несчастной и продолжил читать молитву. Навалилась невыносимая тяжесть, слова вырывались из меня сгустками призрачного пламени. Рубаха враз пропиталась горячим потом.
– Гюнтер!
Служанка голосила, не переставая, и двое крепких мужиков едва справлялись с ней, но постепенно под воздействием молитвы скверна начала истаивать, обнажая душу и открывая оставленный потусторонней отравой шрам. Я мог залечить призрачную рану или хотя бы попытаться сделать это, но вместо этого всмотрелся в отпечаток чужой воли, а потом ухватил его и потянул к себе. Правая кисть моментально заледенела, пальцы свело судорогой, но дело было сделано: один решительный рывок, и девушка без чувств распласталась на перине.
Пошатываясь, я отошёл от кровати и высунулся в распахнутое окно. Свежий воздух немного прочистил голову, но ломота в руке никуда не делась. И это было… хорошо.
– Кто этот драный Гюнтер? – спросил я, не оборачиваясь. – Её жених?
– Понятия не имею! – ответил Карнстей, тяжело отдуваясь. Его раскрасневшееся лицо покрывал пот, словно ритуал экзорцизма проводил он, а не я.
Мастер Вальдер тоже выглядел потрясённым, но быстро справился с волнением и потребовал принести вина. Я уселся на подоконник и прикрыл глаза.
Кем бы ни был Гюнтер, именно он стал причиной столь серьёзных душевных терзаний служанки, что эта боль открыла дорогу Бездне.
– Вы были правы, граф, – нехотя признал Карнстей. – Но почему охранники пришли в себя без посторонней помощи?
– Девица больше других общалась с вашей дочерью, – высказал я нужное мне предположение.
– Тьма и Бездна! – выругался герцог.
Вальдер разлил по бокалам принесённое вино, не обделив выпивкой и меня, сделал несколько жадных глотков и спросил:
– Граф, сможете привести её в чувство? Допрос откладывать нельзя! – Уважения в голосе сыскаря определённым образом прибавилось, но я не тешил себя иллюзиями на этот счёт. От меня он теперь не отстанет, не спасёт даже заступничество герцога.
– Поможет нюхательная соль, полагаю, – ответил я, глотнул вина и с любопытством покатал языком по нёбу, оценивая вкус. Белым винам я всегда предпочитал красные, но это оказалось очень даже недурственным. Впрочем, после обряда…
В несколько длинных глотков я опустошил бокал и отставил его на подоконник. К этому времени уже отыскался пузырёк с нюхательной солью, Вальдер выдернул пробку и поднёс горлышко к носу служанки. Та зашевелилась, открыла глаза и, увидев герцога, залилась горючими слезами.
– Простите меня, милорд! Это я во всём виновата! Её светлость велела передавать записки Гюнтеру, я не могла отказать! Я не знала, что всё так обернётся!
– Какие ещё записки?! – взвыл Карнстей. – И что это ещё, ради Всех Святых, за Гюнтер?!
– Гюнтер фон Новиц, –
– Что такое? – встревожился мастер Вальдер.
– Гюнтер фон Новиц, – севшим голосом произнёс герцог. – Племянник маркиза Рьеха. Тот самый юнец из ордена Пламенной длани…
Карнстей ухватил служанку за плечо и яростно встряхнул.
– Как долго они переписывались? Что он от неё хотел?!
Девушка разрыдалась, и добиться от неё вразумительного ответа получилось далеко не сразу. Как бы то ни было, ничего полезного служанка нам сообщить не смогла. Письма передавались запечатанными, а о сегодняшнем происшествии она имела ещё более смутные воспоминания, нежели охранники.
– Пошла вон отсюда! Пошла вон, курва! – взревел герцог, подтащил служанку к двери и вытолкнул её из комнаты. – Так вот почему Флоренс отказалась ехать в Марну! – заметался он по комнате, бормоча себе под нос. – Этот гад втёрся к ней в доверие, чтобы похитить!
– И как же он навёл порчу? – усомнился Вальдер.
– Поганец из ордена! Ему ли не разбираться во всей этой бесовщине?! – отмахнулся Карнстей. – Ну да ничего! В столицу Флоренс он не довезёт! Мои люди перехватят их по дороге!
– При всём уважении, ваша светлость, – покачал я головой, – не думаю, что мотивом молодому человеку послужило желание выслужиться перед братьями. Это в корне неверно. В ордене грезят личным могуществом, каждая экзекуция приносит братьям малую толику силы. Скверна, смешанная с обрывками души бесноватого, – вот что наделяет могуществом экзекуторов.
Герцог и сыскарь замерли с открытыми ртами.
– Ересь! – первым пришёл в себя Карнстей. – Возмутительная ересь!
– Как вам будет угодно, – пожал я плечами. – В конце концов, на кону жизнь вашей дочери, а не моей.
Мастер Вальдер шагнул ко мне, стискивая кулаки, но сдержался и спросил:
– Считаешь, Генрих проведёт экзекуцию самостоятельно?
– Нисколько в этом не сомневаюсь, – подтвердил я это предположение.
Тогда герцог выругался и со всего маху швырнул в стену пустой бокал. Тот взорвался облачком хрусталя, разлетелся по полу сверкающими осколками.
– Могу выследить его, – предложил я тогда.
– Каким образом? – не понял Карнстей.
Я загадочно улыбнулся.
– Ты экзорцист? – прищурился мастер Вальдер.
– Я похож на экзорциста?
Сыскарь покачал головой, не став настаивать на своём предположении.
– Нет. Думаю, ты блефуешь!
– Вы должны понимать, что кого попало к столь… щекотливому делу не привлекут.
– Довольно! – остановил нас герцог. – Для начала надо узнать, нет ли каких новостей!
Мы спустились во двор, но ни капитан наёмников, ни начальник охраны герцога ничего утешительного сообщить его светлости не смогли. Конные разъезды ещё не вернулись, а егеря только зря потратили время, пытаясь пустить по следу собак. Ищейки выли и поджимали хвосты, пришлось начать поиски без них.