Экзорсист (Изгоняющий дьявола) (др.перевод)
Шрифт:
Врачи ушли, и вновь Крис вспомнила о Дэннингсе, проглотив жесткий комок боли. Она представила последний его приют: неподвижный подземный мрак — царство пустоты и одиночества, смерти и трупных червей. Поплакала немножко: “Как все, все сразувдруг навалилось…” — встряхнулась и занялась сборами.
Крис стояла у себя в спальне, раздумывая, какой из париков лучше всего подойдет для поездки в Дейтон, когда в дверях появился Карл и сообщил о прибытии гостя.
— Кто это?
— Инспектор полиции.
— И он пришел ко
Карл кивнул и протянул ей визитную карточку. УИЛЬЯМ Ф. КИНДЕРМАН, прочла Крис, ЛЕЙТЕНАНТ. “Отдел по расследованию убийств”, — скромно значилось в уголке. Высокая готическая вязь, которой была выполнена надпись, выдавала в хозяине большого ценителя старины.
— А нет у него случайно под мышкой большого конверта, — подозрительно сощурилась Крис. — Или чего-нибудь такого, где мог бы поместиться… ну, скажем, сценарий?
Крис давно свыклась с мыслью о том, что нет в мире человека, который не прятал бы сценарий, роман, наброски какие-нибудь, на худой конец, в письменном столе, а то и в больничной тумбочке. Привыкла уже, что для графоманов она — что священник для алкоголиков.
Но Карл отрицательно качнул головой. “Бэрк? Что-нибудь, наверное, связанное с Бэрком…” Она встревоженно сбежала по лестнице вниз.
В прихожей, нервно сжимая пухлыми наманикюренными пальчиками изломанную шляпу, мешковато сутулился толстячок средних лет. Щеки его лоснились, явно от чрезмерного увлечения дорогим мылом. Мятые, полупротертые брюки разительно контрастировали с холеным лицом: представления лейтенанта Киндермана о чистоте и ухоженности явно не распространялись дальше собственной кожи. Серо и неопрятно болталось на нем и старомодное твидовое пальто. Подернутые влагой, чуть приспущенные в уголках карие глаза смотрели задумчиво и печально — будто куда-то назад, в глубь давно минувших дней. Он дышал шумно и сипло, как старый астматик.
Крис подошла, и детектив мягким отеческим жестом протянул руку.
— Ах, ваше лицо, миссис Мак-Нил — я узнал бы его в любой группе подозреваемых!
— Вот я у вас уже где, — очень серьезно отозвалась Крис, пожимая ладонь.
— Нет, что вы, что вы. — Детектив замахал рукой, будто отгоняя назойливую муху. Он стоял теперь с полузакрытыми глазами, чуть свесив голову набок, и вторая его рука очень удобно покоилась на вершине животика. Крис такой ответ не удовлетворил: как это он обошелся без “Боже упаси?”…
— Зашел к вам, можно сказать, просто так, с чисто рабочим визитом. Послушайте, вы, может быть, заняты? Тогда давайте-ка я зайду лучше завтра.
Он уже повернулся, чтобы уйти.
— И все-таки, в чем дело? — не вытерпела Крис. — Что-то насчет Бэрка? Бэрка Дэннингса? — Уж очень вся эта обвислая расслабленность странного полицейского подействовала ей на нервы.
— Ужасно. — Детектив опустил глаза и покачал головой. — Это просто ужасно.
— Его убили? — Крис вздрогнула от страшной догадки. — Вот, значит, почему вы пришли? Его убили? Да?
— Нет, нет. Давайте договоримся: мой к вам визит — чистая формальность. Понимаете, уж больно человек был известный: ну разве мы можем просто так пройти мимо? Как вы думаете? — Он взглянул на Крис очень жалобно. — Нас всего-то тут интересуют два вопроса.
— Его ограбили?
— Нет, нет, миссис Мак-Нил, ограблен он не был, но помилуйте, в наши-то дни — разве нужна причина, чтобы убить человека? Да для убийцы сегодня мотив — скорее, помеха: стоит ли ему этим голову забивать? — Руки Киндермана находились в непрерывном движении, будто откуда-то сверху ими лениво управлял какой-нибудь зевающий кукольник. — А все наркотики эти, ЛСД всякие, — простонал он. Затем поглядел задумчиво на Крис и побарабанил пальцами по груди. — Поверьте, миссис Мак-Нил, я, как отец, когда вижу, что у нас творится вокруг, просто впадаю в отчаяние. У вас есть дети?
— Есть, дочь.
— Ну, в таком случае…
— Послушайте, пройдемте в кабинет, — перебила его Крис, потеряв, наконец, терпение, и повернулась, чтобы указать путь.
— Миссис Мак-Нил, нельзя ли вас попросить об одном одолжении? — Она обернулась со смутным подозрением: кажется, все-таки, попросит автограф для детей. И удивительно — никогда для себя не попросят: заботятся всегда исключительно о грядущих поколениях…
— Да, конечно.
— Понимаете, желудок у меня… — Он помахал перед собой рукой с гримасой легкого отвращения. — Не найдется ли у вас в доме случайно минеральной воды — только кальциевой? Если не трудно. Так не хотелось бы вам надоедать.
— Ну что вы, — вздохнула она, — располагайтесь пока в кабинете. — Указала рукой на дверь и повернулась к кухне. — Кажется, была бутылочка в холодильнике.
— Нет, нет, я уж лучше с вами. — Киндерман поплелся следом. — Ужасно не хочется доставлять вам хлопоты.
— Ничего вы мне такого не доставляете.
— Нет, но я же знаю, вы заняты. У вас, наверное, и дети есть… Ах да, вы же мне говорили. Одна дочь у вас…
— Именно. Одна, и не более.
— И сколько ей?
— Недавно исполнилось двенадцать.
— Ну, вам тогда бояться нечего… Пока, — шумно выдохнул детектив. — А вот через несколько лет — глядите в оба. — Он шел вразвалочку, по-утиному, в такт покачивая головой. — Да-да, перед вами тот самый человек, перед глазами у которого день за днем разворачивается вся история болезни человечества. Это невероятно, непостижимо, безумно! Я жене своей так и говорю: “Знаешь, Мэри, а ведь у всего мира нашего, у всего мира — массовый нервный припадок!” — Он сделал широкий жест.
Они вошли в кухню. Карл, чистивший изнутри плиту, не обернулся: похоже, решил сделать вид, что никого не заметил. Крис открыла холодильник.
— Так, право, неудобно, — просипел детектив, не сводя глаз с Карла; несколько секунд взгляд его легко и резво скользил по спине, шее, локтям. — Кто бы мог подумать! Являюсь к кинозвезде, и что же прошу у нее? Минеральную воду! Бог ты мой!
Крис нашла бутылку и искала теперь, чем бы ее открыть.
— Вам со льдом?
— Что вы, без ничего — будет то, что надо. Помните, у вас фильм был такой, “Ангел”? — спросил он, когда Крис наконец разделалась с пробкой. — Так вот, я посмотрел его шесть раз.