Экзотические птицы
Шрифт:
— Ну что ж, — согласился мужчина, доставая золотую банковскую карточку. — Новинка так новинка, хотя я лично выбрал бы костюм.
— Мне не хочется снимать это, — показала Таня глазами на жакет. — В нем так уютно!
Помощница старательно и ловко запаковала в красивый пакет ее пиджак, а мужчина сказал что-то, наклонившись к француженке-консультантше. Та быстро и внимательно взглянула на него взглядом профессионала и коротко сказала что-то помощнице. Таня, с удовольствием тихонько ощупывая и поглаживая свой подарок, деликатно отошла к витрине и посмотрела на улицу. Перед ней были Елнсейские поля, они светились и переливались огнями, мимо с мягким
«Не надо сейчас думать, кому предназначается второй пакет, это неприлично, — сказала себе Татьяна и вышла на улицу. — Интересно, что будет дальше?»
Мужчина подошел к кромке тротуара и остановил такси.
— У вас есть клочок бумажки, на котором можно было бы записать номер телефона? — спросил он Таню. Та достала из сумочки записную книжку. — Я буду в Париже еще несколько дней. Если надумаете, позвоните, буду рад. — Он продиктовал Тане номер телефона и на прощание, приблизив широкое, пышущее здоровьем лицо к Таниной щеке, коротко ткнулся в нее колючей щетиной. — Меня зовут Филипп Иванович, — сказал он ей в самое ухо.
— Я позвоню, — коротко сказала Татьяна. Она быстро села в машину на заднее сиденье. Филипп Иванович подал ей пакет с ее пиджаком, протянул в окошечко водителю деньги, и такси помчалось вперед, сквозь ночные огни. Всю дорогу Таня напряженно вспоминала, где же она могла видеть эти знакомые ей круглые глаза под треугольничками бровей, и никак не могла вспомнить. Наконец, уже подъезжая к своему общежитию, она с сожалением подумала, что на самом деле было бы очень хорошо, если бы ей достался еще и серый костюм. Посмотрев на часы, решила, что, как ни хочется рассказать о своем приключении Янушке, будить ее не стоит.
А когда на следующее утро она в своем новом меховом жакете с очаровательным выступом-хвостиком сзади, который она от волнения даже не заметила накануне во время примерки, вышла из дома, все газеты в киосках печати чернели заголовками со странными короткими словами «NORD-OST» и «MOSCOU».
Сначала Таня не поняла, чем черные слова «Норд-Ост» и «Москва» угрожают ей лично и что все-таки они обозначают. Когда же, войдя в лабораторию, она услышала от Камиллы какое-то необычно напряженное «бонжур» вместо стандартного «Как дела?», а Али посмотрел на нее, наоборот, с деланным равнодушием, она почему-то подумала вначале, что все в лаборатории уже знают, кого оставляют работать на будущий год, и этим сотрудником, по всей видимости, является не она. Янушка тоже уже сидела на своем обычном месте.
— Как дела? Что-нибудь случилось? — спросила у нее Таня. И тут встретила соболезнующий Янушкин взгляд.
— Надеюсь, никого из твоих близких нет ТАМ? — спросила Янушка.
— Где? — не поняла Татьяна.
— «Норд-Ост», — коротко ответила Янушка. — Террористы захватили концертный зал. Разве ты ничего не знаешь?
И тут Таня вспомнила. Разглядывая вчера вечером, можно сказать, уже ночью, у себя в комнате перед зеркалом новый жакет, намазывая лицо кремом, проверяя, не слишком ли у нее стали худыми бедра, она совершенно забыла о родителях, о том, что они накануне вечером ушли на
— А какой концертный зал захватили? — сглотнув слюну, спросила она.
— Не знаю… — ответила Янушка, с тревогой посмотрев на побелевшее Танино лицо.
— Что такое «Норд-Ост»? — еле смогла выговорить Таня.
— Мюзикл, кажется, — чуть слышно ответила Янушка.
— Откуда ты знаешь?
— С вечера все агентства передают…
Таня повернулась и вышла из комнаты. Все, кто там был, посмотрели ей вслед. А Таня, уже не обращая внимания на идущих ей навстречу людей, бежала к лифту. Она готова была кубарем катиться вниз по лестнице или даже спрыгнуть с четырнадцатого этажа — так велико было ее нетерпение найти газету с новостями, но тут, к счастью, приехал лифт. И хоть это был прекрасный скоростной лифт, просторный и зеркальный, Тане все равно казалось, что вниз он спускается не секунды, а вечность. Печатный киоск тоже оказался довольно далеко.
— Понавтыкали здесь своих дурацких сладостей! — сказала она африканцу, у которого накануне покупала орешки, и тот, не понимая русских слов, приветливо улыбнулся ей своей щербатой улыбкой. Наконец пачка газет, французских и английских, была в ее руках. — Русских газет у вас нет? — крикнула Таня продавцу.
— В центре Парижа! — развел тот руками.
Таня пробежала глазами строчки и трясущимися руками стала набирать родные цифры телефонного номера.
— Никого нет. Может быть, на работе? Телефон молчал.
— Разница во времени! Там сейчас время обеда. Но неужели же в лаборатории нет ни одного человека?! — Снова и снова она терзала кнопку повтора. Наконец, измученная страхом, сомнением, она набрала номер известного ей секретаря посольства.
— Ничего не известно, все сведения будут уточняться, перезвоните позже, — сухим голосом предложил ей он.
— Что за связь! Что за дурацкая телефонная связь! — Таня заплакала. — Мама и папа! Конечно, с них станется пойти на какой-то дурацкий «Норд-Ост»! Шли бы в консерваторию! Никому не придет в голову захватывать ее. Нет, они хотят жить в ногу со временем! — От ужаса и паники, охвативших ее, Таня не знала, что делать. Мама и папа! Те самые родители, вечно надоедающие, вечно лезущие не в свои дела, вечно советующие, вечно критикующие, теперь казались единственными нужными ей людьми в целом свете. — Только бы с ними ничего не случилось! Только бы не случилось!
Таня заплакала от страха и бессилия. Почему она здесь, и как далеко Москва! Уж там бы она нашла выход из положения, она бы узнала, где они, она поставила бы на ноги весь институт, весь город! Как плохо быть одинокой!
Записная книжка выпала из ее рук, шлепнулась на бетонные плиты и открылась на букве Ф. Перед Таниными глазами предстал криво записанный вчера телефонный номер. И этот номер быстро ответил ей.
— Филипп Иванович, — сказала она, всхлипывая и размазывая по лицу слезы. — Это Таня.
— Да, Танечка, я узнал! — уверенно прозвучал ответ. — Хорошо, что вы позвонили. А я как раз думал, как вы?
— Мама и папа вчера вечером ушли на концерт! — Таня отчаянно зарыдала в телефон. — И я не знаю куда!
— А вы паникерша! — спокойным голосом сказала ей трубка. — Наверное, когда вы были маленькой, родители никуда не отпускали вас одну. Концертных залов в Москве десятки. Процент того, что ваши близкие пошли именно в тот самый зал, который захватили, достаточно мал. Но наберитесь терпения, я все узнаю и вам позвоню. Диктуйте телефон.