Элемента.N
Шрифт:
— А что не так с нашим родом? – не поняла её Агата.
— Как что! Мы вымираем! Мы не способны нормально размножаться. Мой отец бьётся над этим всю свою жизнь, пытаясь понять, почему мы не переопыляемся как баклажаны, — хихикнула она.
— А твой отец случайно не из тех болтунов, что приходили сюда раньше каждый вечер?
— До того, как ты заперла эту дверь и повесила эту табличку? – она снова хихикнула. — Видела бы ты его лицо. И не только его. Я целый час наблюдала, как они с важным видом возмущаются, а потом разворачиваются и уходят. А потом решила незаметно зайти. А тут такое!
И Агата не поняла, Беата имела
— Нам пора идти! Ужин уже закончился, и нам, наверняка, остались какие-нибудь объедки со стола. Пойдём вместе! – поднимаясь, и отряхивая лепестки, позвала её Беата.
— А нас не заподозрят, если мы пойдём вместе? – сомневалась Агата.
— В чём? – отпустив Дерево, беззвучно прошептала Беата, и показала руками – видишь, ничего не изменилось. Но Агата уставилась на неё так, словно она могла говорить без Дерева – ясный голос Лулу в её голове продолжал переводить даже то, что Беата произносила одними губами.
— Ты понимаешь, что я сейчас говорю? – так же беззвучно произнесла она.
— Да, — удивлённо смотрела на неё девушка. — Я же забыла представиться. Когда-то меня звали Кира.
— А меня Гудрун, — представилась Агата.
— Как? Гуд ран? Хороший бег? – снова улыбнулась Кира. — Ну, тогда побежали.
И Агата искренне улыбнулась ей в ответ – когда-то так же называл её Алекс, переводя её имя на английский. А ещё Отличный Дождь и Приятная Работа.
Глава 18. Энта
Южное море было спокойным глубоким и темно-синим. Замок был расположен в отвесной скале над ним. Скалы окружали его и в обе стороны от замка насколько видел глаз – при всей своей близости море было совершенно недоступно.
Таэл сидела на южной террасе, смотрела на это бесконечное море и кормила виноградом павлина. Величественная чёрно-белая птица следила за ней то одним глазом, то другим, покачивая хохолком на голове, и казалась напыщенной и глупой, но ни одна виноградина ещё не упала на песок, как бы Таэл не старалась. Хотя, чего в этих павлинах было величественного, когда их закрытые хвосты тащились за ними, собирая грязь – большие горбатые курицы, только виртуозно ловящие на лету виноград. Кстати, куры, маленькие и разноцветные, толкались тут же, ожидая угощение, но виноград неизменно исчезал в мощных изогнутых клювах больших внимательных птиц, пока они выискивали его у себя под ногами. Армариус говорил, что далеко в будущем павлины станут разноцветными, а куры белыми, но в это слабо верилось – он много чего говорит. Например, глядя на бесцельно шляющуюся по Замку Таэл с неизменно скучающим и недовольным видом, он как-то сказал, что её имя с какого-то неизвестного языка переводится – Унылое Говно. Таэл специально просидела целый день в библиотеке в тайне от него, но ничего так и не нашла. И только увидев его ухмылку на выходе из книгохранилища поняла, что он издевался.
Таэл высыпала весь виноград из блюда прямо на песок на радость суетящимся курам, и ушла под навес – полуденное солнце палило нещадно. Она села в удобное плетёное кресло и вздохнула – и всё же эта сволочь, Армариус, был прав – скука была её неизменной спутницей по жизни. И впереди ещё сто с лишним лет неизменной скуки. Как она это выдержит? И хотя мама говорила, что когда у неё родятся дети, скучать ей не придётся, в это тоже верилось слабо –
Таэл закрыла глаза – безумное солнце, отражаясь от белого песка, слепило даже под навесом. Но долго просидеть в одиночестве не получилось – справа от себя она услышала лёгкие шаги и открыла глаза на их приближающийся звук. Со своей половины замка к ней шла Энта. Интересно, как с того неизвестного языка переводиться её имя? Книжный Червь? Неизменно в чёрном, даже в такую жару, её сводная сестра, Чёрная Богиня подошла с неизменной книжкой в руках.
— Здравствуй, Таэл! – сказала она, присаживаясь в соседнее кресло.
— И тебе не хворать! – ответила Таэл не задумываясь. Боги Всемогущие, ей нужно меньше времени проводить с этим Армариусом – он учит её плохому – она разучилась нормально говорить.
Энта в ответ на её приветствие лишь удивлённо вскинула свои идеальные брови, но промолчала – в отличие от Таэл она была хорошо воспитана.
— Отличный день, не правда ли? – спросила черноволосая Богиня.
— Да, чтобы умереть, — снова не думая выпалила Таэл, и чуть сама себя не отшлёпала по губам – поганый рот!
Но Энта снова пропустила её реплику мимо ушей.
— Что читаешь? – глядя на небольшую книжку в новой кожаной обложке, решила исправиться и как-нибудь поддержать светскую беседу Таэл.
— Болезни хвойных растений, — невозмутимо ответила Богиня.
— Правда!? – всё ещё старалась казаться любезной Таэл. «Зачем я только спросила?» — ужаснулась она мысленно, — Интересно?
— Нет, — удивила Энта сестру, — Познавательно, полезно, нужно, но неинтересно.
— Кому нужно? – едва сдерживалась, чтобы не выругаться Таэл.
— Мне нужно. Ты, конечно, не видела, но некоторые молодые сосны в моём лесу покрылись белым налётом. Если их не лечить – болезнь может распространиться. Я пытаюсь это предотвратить.
Таэл лишь с пониманием покачала головой. Вот у кого и правда забот было невпроворот со своими лесами – так это у Энты. Ей не только принадлежала Западная часть Замка, но и все бесконечные леса, что начинались за ней. И в этих лесах постоянно что-то происходило, менялось, заводилось или, наоборот, пропадало. Конечно, за всем этим следили специально обученные люди, но Энта считала своим долгом всё это обширное хозяйство контролировать. И, кажется, ей не было это в тягость, несмотря на то, что это сильно отрывало её от любимого занятия – просиживания задницы в библиотеке.
Таэл казалось, что Энте с её Западом и вообще лесами очень не повезло. У самой Таэл за её Восточным крылом открывались бесконечные живописные холмы, луга и причудливо извивающиеся среди всего этого великолепия реки. И это не было преувеличением – её холмы не так уж и часто были уныло зелёными, можно сказать, никогда не были. Ярко-зелёными, салатовыми, нефритовыми, тёмно-бирюзовыми, оливковыми – и это только зелёный, местами и всего несколько раз в году. Всё остальное время они постоянно менялись – то расцветали алыми маками, то сиреневыми крокусами, лиловыми, шафрановыми, васильковыми цветами. И никогда они не были одинаковыми, покрывая цветными пятнами, а порой и целыми коврами всё пространство до горизонта. И со всем этим цветовым безумием ничего не нужно было делать.