Елена Прекрасная

Алферова Марианна Владимировна

Господь Бог любит подбрасывать людям кусочки головоломки: найдите, свяжите... А они, собаки не связываются... не ложатся. Далеко слишком. И не хватает какой-то ерунды. Промежуточного камешка, на который можно наступить, чтобы перепрыгнуть от одного факта к другому. И пока этого нужного камешка нет, теории создать нельзя. И любая блестящая гипотеза так и останется гипотезой.

5

Калий-аргоновый метод утверждал, что напольной плите не менее пяти тысяч лет. Платон устремился назад, к стене. Не долго думая, раскидал и разрезал все плиты, что покоились над остальной частью рельефа. Ненужные камни сбросил вниз. Он чувствовал себя Шлиманом, который роет огромный ров посреди

холма Гиссарлык и крушит на своем пути древние памятники, лишь добраться до "своей" Трои. К концу дня открылась почти вся плита. Два эгейца стояли друг против друга. А за их спинами контурами были намечены фигуры десятков других. Чем-то напоминало тот рельеф, что Платон нашел на дне Океана. Но здесь два войска не дрались. Хотя головы их правителей (предводителей?) и были утыканы иглами или стрелами, но эти странные "венцы" еще ни о чем не говорили. Два эгейца протягивали друг другу руки в каком-то ритуальном действе. На древнем изображении не было и намека на оружие. Нетрудно проследить, что иглы исходят из какого-то одного центра, но что это за центр, узнать было нельзя: на этом месте пол заканчивался, дальше шел узкий карниз и обрыв. Плато внизу было усеяно обломками. Спуститься и поискать среди этих камней недостающие куски? Идея более чем фантастическая. Однако профессор Рассольников верил в свою удачу. Светило уже висело над самой кромкой горизонта, когда Платон, включив мощный фонарь, принялся обшаривать камни нижнего плато. С помощью антигравитационных шнуров он перевернул две или три плиты, но ничего не нашел. Никаких намеков на рельефы. И вдруг под одним из камней что-то блеснуло. Платон отвалил кусок рухнувшей сверху колонны и вытащил из расселины кусочек металла и обрывок кожи. Что это?! В руках у него оказался кусок ремня с гравитационной пряжкой. Голограмма была повреждена, но нетрудно было разобрать знак космофлота Лиги Миров. Откуда здесь этот ремень? Может быть, Корман обронил? Он обожал военную форму и всякие военные побрякушки. По этому поводу у Альфреда были даже неприятности с военными патрулями.

Так что означает находка этой пряжки? Только то, что Корман был здесь. Профессор еще раз осмотрел ремень. Одно странно: его друг побывал на острове совсем недавно, а кожа и даже пряжка пострадали так, будто валялись под дождями несколько лет. Но если ремень обронил не археолог, тогда кто же?

Платон вернулся на берег. Страж лежал наполовину в воде, оплетя многочисленными щупальцами камни вокруг. Набегавшие волны обдавали его пеной. Солидный Стато булькал и шипел в такт волнам.

– Что ты делаешь, Стато?
– спросил археолог.

– Чувствую море. И воду. И воздух. Живу... Прохожу шаг за шагом свой лабиринт... То есть свою жизнь.

Страж выгнулся, как тот эгеец на голограмме. В спину ему упирались камни, в лицо били лучи заходящего светила. А если и там, на рельефе, эти странные иглы - световые лучи? Дар бога Нмо людям? Лучи протыкают, как копья, хлещет кровь... Но разве лучи могут убить?

6

В этот день и Платон, и сержант отказались от даров моря и предпочли пищевые таблетки и уплотненные продукты в капсулах. Стато один умял пойманную рыбу, предварительно счистив мерзкие красные наросты на ее боках. Потом отправился на кухню - для послеобеденного пения. Как-то само собой вышло, что теперь эгеец не покидал домус-блок, а ночевал на полу на кухне.

Неожиданно раздался писк ближней связи. И в домусе возникла голограмма очаровательной Елены.

– Привет, Тони - сказала Елена и улыбнулась. Улыбка эта не особенно понравилась профессору Рассольникову.
– Дорогой, смотрю, ты обо мне совсем забыл.

– Ну что ты!
– Он представил,

как было бы здорово...

Тут только он сообразил, что Елена сидит в кресле Эгейского космопорта, а не в шезлонге у бассейна на Райском уголке.

– Ты прилетела на Эгеиду?
– изумился он.

– Уже улетаю. Челнок через два часа. Если хочешь меня видеть поторопись...

Связь отключилась.

– Ничего не понял, - нахмурился профессор.
– Елена на планете, но уже улетает. Когда же она прилетела? Что за фокусы! Почему заранее не сообщила? Теперь я должен мчаться в космопорт, чтобы побыть с нею минут десять... Зачем?

– Лети!
– сказал Дерпфельд. И это походило на приказ.

Пришлось подчиниться.

7

Девочки-тритонихи глазели на Елену, и на лицах их была написана неизбывная вселенская тоска. Видимо, они считали кредиты, прикидывая во что может обойтись биокоррекция, которая - нет, не сделает их такими же - но хотя бы придаст отдаленное сходство с этой дамочкой в дорогущем литом брючном костюме.

– Нам никак нельзя уединиться?
– спросил Платон, похлопывая по обтянутым сверкающей белой тканью ягодицам мадам Корман.

Стато, сопровождавший, как всегда, археолога, благоразумно откатился в сторону. Но при этом пялился во все глаза на Елену.

– Нет, мой друг!
– она чмокнула его в щеку.
– Я надеялась. Но ты слишком припозднился. Посадка на челнок заканчивается через пятнадцать минут.

– Зачем ты прилетела?

– Меня вызвал на сутки господин Бреген...

– Что значит вызвал?
– не понял профессор Рассольников.

– То и значит. Как ты думаешь, зачем одинокий мужчина вызывает к себе красивую женщину и платит ей сто тысяч кредитов плюс расходы на проезд?

Атлантида почувствовал во рту какой-то противный химический вкус. Будто он разжевал, но забыл проглотить целую упаковку экотаблеток.

– Ты что... прилетела сюда, чтобы...

– Друг мой, помни, мы ничего друг другу не обещали.

– А меня-то ты зачем позвала?!
– Платон разозлился.

– Просто захотелось тебя увидеть. А ты разве не рад нашей встрече? Или ревнуешь?
– Она рассмеялась.
– Дорогуша, да ты ревнуешь?! Тони, ты неподражаем.

– При чем тут ревность?
– Он тоже попытался рассмеяться, но не получилось.

– Ты очаровашка, Тони! Передай привет сержанту.
– Елена чмокнула его в губы и пошла, покачивая бедрами, к челноку. Сверкающая белая ткань меняла оттенки при каждом движении и...

Платон несколько секунд смотрел ей вслед, потом кинулся догонять.

– Тебе ничего не удалось узнать про Кормана? Что-нибудь новенькое...

– О боже...
– Елена скривилась, будто проглотила что-то кислое.
– Как вы мне надоели... Корман... Корман... твердите, как попугаи! Ничего я о нем не знаю! Ничего! Он сдох, не оставив мне ни гроша. И это последняя новость, которая что-то да значит...

Она вошла внутрь челнока. Стюард загородил широким плоским телом дорогу археологу. Елена даже не махнула рукой на прощание.

– По земным стандартам она красивая?
– мечтательно спросил Стато.

– Очень.

– Я так и думал. А какая женщина из земных считалась самой красивой?

– Елена Прекрасная.
– Археолог едва сдерживал ярость. На что он истратил день? Он мог бы поискать сокровища храмов на острове Волка. А вместо этого его кликнули, как собачонку, чтобы сообщить, что любовница ему изменила.

С хмурым видом он вышел из здания космопорта. И вдруг увидел, как к нему мчится на кресле Стато. Под мышкой у стража был зажат пакет.

– Ваша дама велела вам передать.