Эльф: брат или возлюбленный?
Шрифт:
Он замолчал, а мне стало почти физически плохо. Какой я дурак! Какой недальновидный и глупый! Я начал подсознательно напрягаться от действий Алекса и отталкивать его сам в себе. А ведь это действительно может его погубить!
Я вздрогнул и посмотрел на лекаря немного печально.
— Да, я вас понял, — пробормотал я. — Я не осознавал, как все серьезно! Мне нужно просто принимать Алекса со всеми его странностями, пока мы не найдем Предназначенную Деву и не сможем победить проклятие! Я должен набраться терпения! Я должен всё понять и перенести! Спасибо! Ваш совет мне
С этими словами я убрал палец со своего запястья, и фигура лекаря Брахмана растворилась в воздухе.
Я обессиленно присел на траву и вытер тыльной стороной ладони пот со лба.
Тут мне в голову пришло еще одно подтверждение, что проклятая болезнь делает Алекса женоподобным: он не поддался вою терракотов! Эти животные особенным образом могли нейтрализовать любых мужчин, но женщины всегда оставались в безопасности. Алекс… был как женщина! Он смог побежать за амазонками и изгнать их из нашей долины!
Это открытие еще больше укрепило меня в мысли, что лекарь Брахман прав: ко всем причудам и переменам Алекса сейчас нужно относиться крайне снисходительно, чтобы не травмировать его, потому что его болезнь остро прогрессирует!
Что ж! Нужно поспешить! Чем быстрее мы достигнем Бланширского Герцогства, тем больше шансов как можно скорее отыскать свою невесту и разрушить нависшее над нами проклятие.
Выезжаем сегодня же! Я поднялся на ноги и уверенным шагом отправился к палаточному городку…
* * *
Князь Рэмбрандс выглядел хмурым и даже дерзостно неприветливым, хотя и расплылся в фальшивой улыбке при приближении Олива. Я ощущала нависшую над нами бурю, потому что история с амазонками все еще не закончилась для нас.
— Ваше Высочество! — начал князь разговор с льстиво подобострастного тона, хотя его глаза сверкали очень агрессивно. — У меня назрела целая проблема, и мне нужна ваша помощь.
Олив казался хмурым и немного воинственным, поэтому я внутренне сжалась от некоторого страха.
— Я вас слушаю, — проговорил брат, зачем-то красноречиво положив ладонь на рукоятку болтающегося на поясе меча.
Князь скользнул взглядом вслед за его движением и сразу же более напряженно застыл, обдумывая, наверное, другой вариант заготовленной речи.
— Ваше Высочество! О нападении амазонок гудит уже все королевство. Наши законы требуют тщательного разбирательства и наказания виновников, из-за которых все это произошло. Вы ведь знаете, как дорого нам обошелся мирный договор с ними, и, если все оставить, как есть, это чревато волнением народа и трениями среди князей…
— Так расследуйте! — небрежно бросил Олив, высокомерно отвернувшись к окну. — Это ваша прямая обязанность!
— Я уже провел расследование, — оживился князь и зачем-то бросил в мою сторону недобрый взгляд, заставивший меня сжаться от переживаний. — Однако, это… очень щекотливый вопрос…
— Мне нужны все свидетели и доказательства прямо сейчас! — безапелляционно заявил Олив, чем заставил князя нервно сглотнуть.
— Я предоставлю вам все отчеты… — попытался оспорить он, но принц резко вскинул руку вверх, словно останавливая его ничтожные попытки настоять
— Я лично опрошу свидетелей! Я должен проверить все сам!
Князь что-то пробормотал, как будто надеялся, что Олив будет попокладистей, ведь во всем, очевидно, виноват его брат, то есть я. Но братец пошел в бой!
Мне стало легче от мысли, что Олив, при любом раскладе, на моей стороне, но… опасения остались.
Нам пришлось отправиться в замок к князю, где он самолично собрал всех своих отпрысков, которые в тот день были со мной на стрельбище. Мне стало страшновато. Если докажут мою вину, что произойдет тогда?
Начавшие выходить вперед княжеские продолжатели фамилии Рэмбрандс очень самоуверенно и твердо доказывали тот факт, что именно я своей стрелой устроила всю эту огромную проблему, метко угодив прямо в тотем воинственных амазонок. Один за другим они свидетельствовали о моем промахе, не дрогнув ни одним мускулом на лицах. В конце концов, то же самое повторили эльфийки и даже один из наших воинов, который незаметно в тот день последовал за всеми, «чтобы проследить за порядком».
Олив был весьма напряжен, я виновато опустила голову. В какой-то момент поняла, что придется отвечать за свою странную «меткость» и собралась прилюдно признать свою вину, как вдруг Олив резко поднялся с кресла, в которое был до этого любезно усажен князем, и, сцепив руки за спиной, выровнял свою и без того прямую, как клинок, спину.
— Я внимательно выслушал свидетелей и пришел к выводу, что ошибка моего младшего брата действительно имело место…
Он произнес это таким равнодушным тоном, что я немного приуныла, чувствуя, как сильно его подвела. Мне стало стыдно. Сразу отчего-то вспомнилось детство, когда я, после множества предупреждений от тети Глаши и просьб быть осторожной, все-таки разбила ее любимое зеркало и сбежала из дому от страха быть наказанной дядей Толей, который никогда не жалел для меня своего крепкого кожаного ремня. Тогда мне было так стыдно и так страшно, что это ощущение я помнила до сих пор. И вот наплыло на меня все это снова, хотя странно мне было воскрешать в памяти свой прежний цивилизованный мир на фоне этих сказочных существ.
— Так как вина моего брата доказана, — продолжил Олив с невозмутимым видом, — то за сим должно последовать соответствующее наказание…
Эльф неожиданно пристально уставился в самодовольное лицо князя, словно приглашая его озвучить соответствующую экзекуцию самолично.
— Э-э-э… замялся князь Рэмбрандс, — что ж, я думаю, мы последуем написанному в законе нашего королевства и… позволим принцу Александру самому выбрать себе наказание из трех заявленных в законе…
Я вздрогнула и подняла глаза. Десятки голубых глаз смотрели на меня с самым разным выражением. Большинство с торжеством и насмешкой, особенно, Амир, во взгляде которого было больше всего ненависти. Некоторые смотрели со страхом и даже жалостью, и это были, в основном, эльфийские девчонки. Сам князь Рэмбрандс, глаза которого постоянно беспокойно бегали, очевидно нервничал, и лишь только Олив выглядел предельно спокойным и серьезным.