Эльфанутый
Шрифт:
Ладонь зашевелилась из стороны в сторону.
— Приглашает войти, — послышался за спиной голос Катарсии. — Интересно, зачем? Выглядит опасно. Я бы не стала. Матка не совсем разумна. Долго мучилась. Остались только инстинкты и голод.
Не согласен.
Вдох.
Выдох.
Я шагнул в утробу. Нога утонула в слизи. Но на этот раз не жгло. Просто неприятно. Словно шагнул в бочку с перегнившими грибными соленьями.
— Прощай, вождь, — махнул мне Дрын.
— Вождь, ты уверен? — поморщился Горец.
— Считай
Есть причина, почему я не боюсь.
Ха. Ладно, нет такой причины. Я срусь, как гусь под слабительным. Просто рядом с маткой регенерация кувшина увеличилась в несколько раз. И я научился различать эмоции, направленные на меня. Сомневаюсь, что мне можно улыбаться, затаив в душе злобу. Я это почувствую.
И сейчас я чувствовал одну из самых сильных эмоций. Последний раз подобное случалось при смерти верного Джыра.
Благодарность.
Отверстие с хлюпаньем закрылось за спиной. Я почувствовал, как меня касаются пальцы, целуют чьи-то губы. Я закрыл глаза, чтобы не видеть требуху и ошметки мяса. Задержал дыхание и закрыл рот, чтобы не захлебнуться в плодовых водах.
— Мы… тебя… слышим…
Голос в голове принадлежал мне. Я как будто разговариваю сам с собой.
— Мы… ненавидим…
Даже думать было тяжело.
— Поможешь… нам?..
Я не мог ответить. Но они уже знали ответ.
— Мы… поможем…
А вот теперь стало страшно. Вместе с благодарностью пришла ненависть. Но она была направлена не на меня. И даже не на гоблинов. На других, более страшных существ.
Некроморфов.
Я секундой увидел тени судьбы семи барышень. Именно они были частью матки. Человеческая крестьянка и две ее дочери — они собирали яблоки в своем саду; кентавр, угодивший в охотничьи силки; изгнанная из клана беременная аристократка светлых эльфов; раненая орчиха и…
…эльфридка?
Девять сотен зим они были здесь — под землей. Они породили тысячи и тысячи гоблинов. Для них Варгарон стал адом, а боль — смыслом существования.
Эти души не хотели уходить.
Они устали и просто не хотели существовать. Ни в каком измерении, ни в одном из миров, ни в одном пласте реальности.
Чьи-то пальцы ухватили меня за челюсть. Не знаю, какая должна быть сила, чтобы разжать ее, но они это сделали.
— Пей…
В глотку влилась едкая жижа, прожигая горло и проталкиваясь глубже.
Я хотел закричать, но только глотал… глотал…
— Вытащите его! — послышался глухой крик Катарсии. — Быстро! Живо!
Орки тупили недолго. Замахали мечами и топорами, разрывая в клочья мясной шар. Во все стороны разлились жидкие массы густой сукровицы в перемешку с женскими головами, черепами и даже несколькими копытами.
Но теперь это была просто пустая плоть.
Я упал на четвереньки. Мокрый, истощенный. Закашлял. Сейчас меня должно стошнить.
Ну
Давай!
Выходи!
Но желудок не желал отпускать то, что было проглочено.
— Трайл! — подскочила Катя. — Что?! Что произошло? Трайл! Говори! Не молчи! Эй, вождь!
— Я…
— Ну? Что? Говори!
— …сожрал их…
Я плохо помню подробности, но похоже, что остатки матки сожгли орки. Меня тащили на зеленых руках. Гым? Горец?
Мое тело содрогалось в мандраже.
— Живо, в Серп! — приняла на себя командования Катарсия. — У него жар. Быстрее! Шевелитесь, орки! Эй! Еще раз так сделаешь, я…
Я не стал слушать, что там дальше. Если я сейчас же не возьму под контроль то, что появилось внутри меня, то сдохну. Кувшин переполняла энергия, но что-то не давало ей выплеснуться наружу. Семь душ закупорили все створки, увеличивая концентрат жижи. Они убивали меня, но…
Я чувствовал, что они верят в меня.
Только вот я сам, блять, в себя не верю.
— О-о-о-о… — простонала пересохшая глотка.
— Быстрее! — где-то в пелене звуков кричала Катарсия.
Щас выйдет…
Не-а. Не выходит.
Да пустите вы уже! Что за затычка в заднице!!!
— Это… подарок…
А потом пришла боль.
— А… это… ненависть…
Я орал. Нет, не так. Я визжал ужаленной в то самое место и надутой через жопу соломинкой пикси! Выкручивало меня так, что захотелось вернуться обратно в матку. Там так тепло и хорошо.
Несколько раз я терял сознание. Просыпался. Видел деревья. Вырубался. Видел зеленые взволнованные лица. Темнота… Свет…
Темнота…
Свет…
Когда я проснулся, то терзающих меня душ уже не было. Мы стали единым целым. Они добровольно отдали себя без остатка, укрепляя шаакле и увеличивая концентрат энергии.
Я лежал на кровати из соломы. Кая с небольшим животиком вливала мне в рот горячий и приятный на вкус отвар. Тепло отдавалось по всему телу.
У девушки уже видно живот. А ведь прошло не больше двух месяцев. Слишком рано…
Я застонал.
— Т-ш-ш, — успокаивающе зашипела она. — Все будет хорошо.
Ох, не нравится мне, как это звучит.
Темнота…
О, кстати. Я тут кое-чего понял. Гоблины — не раса. Вместе с поглощенными душами мне передались отголоски их знаний. Нет, я не стал мудрым еба-папой тысячелетней древности. Просто впитал в себя понимание элементарных вещей. Например, кто такие гоблины. Они не раса. Они — винтики. Матка — это квинтэссенция негативной энергии. Генератор созданный некроморфами для своих причудливых экспериментов. А гоблины лишь технический персонал. Смысл их существования — поддерживать его в работоспособном состоянии. Когда-то давно они вырвались из лап некроморфов и расплодились по миру, как чума.