Эльфийские камни Шаннары
Шрифт:
Джайр, наверное, тысячу раз слышал эту историю, но совсем иное — услышать ее от эльфийского принца, и долинец с искренним интересом внимал рассказу юного Элесседила. А сам в свою очередь поведал Эдайну о своих — правда, весьма скудных — познаниях о Западных землях, о том, как отец всегда восхищался Лидером Элесседилом, и о своих собственных добрых чувствах к эльфийскому народу.
Так, за разговорами, завязалась их дружба, и даже возникло чувство какого-то внутреннего родства. И непонятно, что здесь сыграло главную роль: эльфийская кровь обоих или то, что они ровесники. К тому же и по характеру Джайр и Эдайн были очень похожи: то серьезные, то беспечные, всегда готовые высказать свои сокровенные чувства и мысли. И не только высказать, но и внимательно выслушать друг друга. Поэтому неудивительно, что за этот день они стали настоящими друзьями.
На ночлег отряд остановился под скалистым выступом невысокой горной гряды, что тянулась вдоль берега Серебристой реки. Путешественники молча поели, глядя, как река вяло перекатывается через каменистые пороги. К вечеру начался дождь, небеса почернели, и сумерки быстро сгустились в непроглядную ночь. Джайр угрюмо смотрел в темноту; от реки шел гнилостный запах. Здесь река была намного грязнее, чем у Кулхейвена, воды ее, совсем черные, несли коряги и дохлую рыбу. Яд проник и в прибрежные растения — они уже начали сохнуть. Даже этот ледяной дождь казался долинцу спасением, хотя, конечно, он не мог вымыть яд из вод реки.
В конце концов сон одолел путешественников. Как обычно, кто-то стоял в карауле. Сегодня была очередь Хельта. Он расположился у края выступа. На сером фоне дождя гигант каллахорнец казался застывшей исполинской тенью. Эдайн Элесседил рассказал Джайру, что Хельт долгое время был следопытом — более двадцати лет. Никто не знал, почему он в конце концов бросил это занятие. Ходили слухи, что когда-то у него была семья, но что с ней случилось, никто толком не знал. Сам Хельт — очень добрый, мягкий человек с тихим голосом, но в то же время и очень опасный. Опытный воин. Неимоверно сильный. И еще он мог видеть в темноте так же, как днем. Был у него такой дар. Об этой способности Хельта ходили легенды. Никто не мог незаметно подкрасться к нему или проскользнуть мимо.
Холодало. Джайр плотнее закутался в одеяло. В центре лагеря горел костер, но его тепло не могло разогнать стылую сырость. Долинец то и дело поглядывал на Хельта. После того разговора южанин и словом с ним не обмолвился. А Джайру так хотелось еще поговорить с Хельтом, и пару раз он едва не решился обратиться к нему. Но что-то удержало его. Быть может, сам облик этого человека: ведь Хельт такой огромный, такой молчаливый. Как Алланон, только… немного другой. Джайр покачал головой, не в силах определить, в чем же именно заключается эта разница.
— Тебе надо поспать.
Внезапно раздавшийся голос так испугал долинца, что он даже подскочил. Бесшумной черной тенью перед ним возник Гарет Джакс и уселся рядом, кутаясь в плащ.
— Мне что-то не спится, — пробормотал Джайр, еще не пришедший в себя от испуга.
Мастер боя кивнул, глядя в темноту. Они долго сидели молча, вслушиваясь в шелест дождя, плеск реки и мягкий шорох листвы. Потом Гарет Джакс зашевелился, и Джайр почувствовал на себе его взгляд.
— Помнишь, ты спрашивал, почему я помог тебе в Черных дубах? — тихо спросил Мастер боя. Джайр кивнул, — И я сказал: потому что ты меня заинтересовал. Все это так. Но была еще одна причина.
Он замолчал, и Джайр повернулся к нему. Суровые и холодные глаза Джакса казались такими далекими.
— В своем деле я — лучший. — Голос Мастера боя был едва слышен. — Всегда был лучшим. Другого такого, как я, просто нет. Я обошел все края, но так и не встретился с равным себе. Однако я продолжаю искать.
Джайр изумленно уставился на него.
— Но зачем?
— А что мне еще остается делать? Какой смысл быть Мастером боя и не подвергать испытанию свое мастерство? Ведь тогда мое имя ничего не значит… Каждый день своей жизни я пытался испытывать свое умение, чтобы убедиться, что я по-прежнему лучший. И конечно, я лучший. Но я продолжаю искать. — Он снова вперил взгляд в дождливую мглу. — Когда я впервые увидел тебя там, в Дубах, связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту, под охраной целого патруля гномов, я подумал: здесь что-то особенное. Я не знал, что именно, но понял: что-то такое есть. Я это почувствовал. Ты — тот, кого я искал всю жизнь.
Джайр покачал головой.
— Ничего не понимаю.
— Да, конечно. Я тоже сначала не понимал. Только почувствовал, что наша встреча очень важна для меня. Вот поэтому я тебя освободил и пошел с тобой. А уже по пути я начал понимать… хотя нет, я твердо знал, что близок к цели своих долгих поисков. Но тогда я еще не знал, каким образом ты поможешь мне. Я лишь чувствовал, что поможешь, и пошел с тобой. — Он напрягся, — А потом… — Джакс заглянул Джайру в глаза. — В то утро у Серебристой реки… Ты проснулся и рассказал мне свой сон. Не сон даже, но что-то похожее на сон. Ты сказал, что теперь у тебя появилось дело. Настоящее дело. И что я буду твоим защитником. Что ты должен идти черт знает куда, в самое логово мордов, и искать там что-то известное тебе одному, и я буду твоим защитником. — Гарет Джакс медленно покачал головой, — Но понимаешь, той ночью я тоже видел сон. Я тебе не говорил… Сон был таким реальным… скорее видение, чем сон. Вместе с тобой мы стояли в каком-то незнакомом месте, и я был твоим защитником. Передо мной было какое-то огненное существо. Оно обжигало своим прикосновением. А голос шептал в моем сознании. Он сказал мне, что я должен сразиться с огнем и это будет смертельная битва, самая страшная битва в моей жизни. Голос сказал мне, что для этой битвы я и тренировал себя всю жизнь и все битвы, которые были раньше, являлись лишь подготовкой к этой, самой главной. — Его серые глаза сверкали от возбуждения. — А когда ты рассказал мне о своем сне, я подумал, что и мой сон тоже послан королем Серебристой реки. Но как бы там ни было, я знаю: голос сказал мне правду. И еще я знаю: это именно то, что я искал. Наконец-то я смогу испытать свое мастерство в битве с самым сильным противником из всех, с кем мне приходилось сражаться раньше. Только так я проверю, действительно ли я лучший.
Он замолчал, и они долго смотрели друг на друга. И Джайр испугался того, что увидел в глазах Мастера боя: решительность, одержимость и… что-то еще. Безумие. Едва сдерживаемое неистовство, тяжелое, словно железо.
— Я хочу, чтобы ты понял, долинец, — прошептал Гарет Джакс. — Я иду с тобой, потому что я должен увидеть свой сон наяву. Я дал тебе слово, и я буду твоим защитником. Какие бы опасности тебе ни угрожали, я сделаю так, чтобы ты дошел. Я буду защищать тебя даже перед лицом смерти. Но в конце пути я испытаю свое искусство, сразившись с той тварью из сна!
Он замолчал и слегка отодвинулся от долинца.
— Я хочу, чтобы ты это понял, — тихо повторил Мастер боя.
Он вновь замолчал и ждал.
Джайр с серьезным видом кивнул.
— Мне кажется, я понимаю.
Гарет Джакс уставился во мрак и задумался. Он сидел молча и глядел в пелену дождя, словно был один. Потом поднялся и бесшумно скользнул в темноту.
Джайр еще долго не мог заснуть. Действительно ли он понял Гарета Джакса?
Проснувшись на следующее утро, Джайр достал волшебный кристалл, чтобы посмотреть, что стало с Брин.
Дождь и туман серой пеленой окутали лес. Все его спутники сгрудились вокруг долинца. Он держал кристалл перед собою так, чтобы все могли видеть, и пел. Тихая и протяжно-торжественная, песнь желаний наполнила собой рассветную тишину и воспарила над землей, смешавшись с дождем. А потом внутри кристалла вспыхнул пронзительный свет и возникло лицо Брин. Она смотрела куда-то вдаль, пристально изучая что-то, чего не могли видеть они, глядящие в волшебный кристалл. За спиной девушки громоздились горы, голые и унылые на фоне пасмурного рассвета. Джайр продолжал петь. Брин повернула голову, и кристалл показал Алланона и Рона Лиха. И дальше — черный дремучий лес. Джайр замолчал — видение пропало. Долинец тревожно оглядел своих спутников.