Элирис. Книга 1. Должник
Шрифт:
О, тогда, несколько лет назад, было убито, или арестовано, множество товарищей. Большая часть. Фактически, с тех пор дело пришлось переделывать заново.
Ну да ничего. Если мир прогнил, если нельзя ничего изменить легальными, политическими, способами, значит всегда найдутся люди, готовые пробить себе доступ к жизни иным путем. Здесь, в нищих районах Московских Трущоб, где влачат абсолютно жалкое и безнадежное существование сотни тысяч, это особенно актуально.
Диомед вспомнил Криану. Из всей игровой пятерки он общался с ней больше всех. Столичная штучка, она совершенно не знала жизни
И, как ни странно, именно этим она и привлекала Диомеда. Человек из совсем другой жизни. Из реальности, в которой человечество семимильными шагами идет в светлое завтра. В которой есть все, о чем можно мечтать.
Но эта ее реальность - золотая клетка. И Диомед видел, как она несчастна, даже сквозь виртуальный аватар. Да, в мире девушки нет восьмидесяти семи процентов населения, имеющих минимум один кредит. Нет квартир, на покупку которых нужно около двухсот полных средних зарплат, нет почти сорока процентов за чертой бедности.
Но и в нем есть всеобщая отчужденность, подмена отношений между людьми отношениями людей к вещам, постоянная занятость и всеобщая, чудовищная, убивающая конкуренция. Ведь если ее родители хоть на миг перестанут становиться богаче, они тут же станут беднее и окажутся сожраны… Тьфу, что ж жрать то так охота…
Прекратив свои пространные размышления, излишне часто теперь возвращавшиеся к этой холодной дамочке, Диомед поехал на кухню. Скорей бы уж ноги восстановились. Тогда он сможет вновь вернуться к делам, к своим прямым обязанностям перед… Да, перед человечеством.
Диомед наложил себе целую гору жареной картошки с беконом, поставил чайник и откинулся в кресле, вновь погрузившись в раздумья.
И то ли он так глубоко ушел в себя, то ли чертов чайник шумел слишком громко…
Но звуки разбившегося стекла Диомед услышал слишком поздно. А когда он осознал, что кухонное окно разбито, на полу, прямо у его ног, уже лежал черный ребристый овал с двумя тонкими усиками на конце.
Боевая граната сферического поражения.
—Ну и ну. И как на такую высоту-то умудрились… - флегматично пробормотал Диомед. Внешне он сидел совершенно спокойно - а чего теперь беспокоиться? Вот граната, вон, в ней нет старого доброго кольца. Осталось секунды две, или три.
Но внутри мужчины бушевала буря. О, как он хотел жить. Как много он еще должен был сделать! Как много уже сделано! Да, он всегда знал, что закончит либо у расстрельной стенки - мораторий на смертную казнь давно снят - либо распластанный на полу тюремной камеры, либо под дубинками Энергетов. Но, черт возьми, не сейчас! Позже!
Три.
Два.
Один.
Когда прогремел взрыв, Диомед плотно зажмурился. Он уже не боялся пыток и смерти - но в целом. Хоть тот единственный раз, когда его пытали и, собственно, повредили ноги, он перенес с достоинством, но в лицо смерти смотреть готов все еще не был. И он закрыл глаза.
Диомед никому не молился. Над старой сказочкой мещан, мол, «в окопах атеистов нет», он давно привык только смеяться. Не изменил себе и теперь.
Взрыв прогремел оглушительно.
Парня что-то больно ударило по голове, точно будет шишка.
Стоп, какая еще, мать ее, шишка?!
Он открыл глаза… И обнаружил себя кое-как падающим в дыру в разорванном полу, живым и невредимым! Совершенно невредимым!!!
Пол вокруг обрушался, он проваливался в нежилую квартиру этажом ниже - они специально искали место, где вокруг никто не живет. Уцепиться! Держаться!
По пальцам левой руки, вцепившимся в торчащую арматуру, вмазал обломок потолка его собственной кухни. Рука не выдержала, разжалась. Диомед полетел вниз - прямо на груду острых камней.
Граната сферического действия - очень мощная штука. Разработанная специально для борьбы с городской партизанщиной, повстанцами, и в целом для штурма больших бетонных городов, она без проблем раскурочила «картонную» новостройку на все три окрестных этажа. И теперь внизу стремительно приближались одни острые обломки, а сверху валились другие. Время словно замедлилось - но падение было не остановить.
Но тут, в момент, когд он должен был распороть себе о камни все что можно, он… дематериализовался?! Став неосязаемым, просто избежал удара о камни, тут же, на рефлексах, перекатившись в сторону. В таком состоянии ноги прекрасно работали - но перестали, как только тело вновь стало вещественным.
Обрадоваться Диомед не успел. Только удивиться. Ведь следом стал обрушаться и весь остальной пол его квартиры… теперь уже потолок для него, провалившегося.
Времени размышлять не было. Как и желания еще раз полагаться на неведомо что. Диомед никогда не был ни идиотом, ни тугодумом, у него всегда отлично работала именно ассоциативная память. И он сразу провел параллель с его расовой способностью в игре. Подумать о том, что это какой-то бред, времени не было. А вот то, что у этой штуки в игре есть откат, время перезарядки, вспомнил сразу.
Так что, опершись о пол, он пополз под градом обломков угол комнаты. Там стояла строительная стремянка - похоже, эту комнату только начали облицовывать строители. Довольно прочная штука - если даже угол комнаты обвалится, стремянка кое-что возьмет на себя.
Он дополз. Да, тело покрылось еще десятком кровоточащих ран и синяков, один палец на левой руке просто выломало свалившимся прямо перед ним куском бетона, но, после попадания в руки Энергетов, Диомед мог стерпеть и не такое.
И, только он добрался до цели, просто повалив стремянку сверху над собой, вся каменная конструкция двух этажей, включая внешние стенки обеих квартир, решила наконец обвалиться.
Диомеда просто-напросто погребло под обломками, а венцом этого стала его вирт-капсула, проломившая межкомнатное перекрытие и увенчавшая своей тяжеленной тушей железобетонную гору, похоронившую под собой Диомеда.
—Ну что ж.
– голос его звучал глухо и безжизненно в этой небольшой полости, образованной держащей камни и арматурины стремянкой. —Надеюсь, скоро меня кто-нибудь спасет. Как же жрать-то хочется, господи…
***
Что ж, уважаемые читатели. Поздравляю всех нас с завершением моей первой художественной работы.