Елка и терн. Тетралогия

Гончарова Галина Дмитриевна

– Не подсматривать! – донесся возмущенный голос.

– Размечталась, – отозвался Тёрн. И поймал прилетевшее в него полотенце.

– Надо же! Телепат, а такой свин!

– Сама хрюшка. Так можно оборачиваться?

Грусть временно ушла и возвращаться не собиралась. Девочка со смешным прозвищем 'Ёлка' стояла у бадьи, завернутая в другое полотенце. Просто стояла. Не провоцировала его, не дразнила, не подначивала, а смотрела с доброй усмешкой. И даже мысли у нее были легкие и приятные. Как горячий кадри в морозное зимнее утро. Она была чистой и довольной жизнью. И просто излучала это довольство во все стороны.

Элвар невольно откликнулся

на этот призыв и улыбнулся.

– Запрыгивай под одеяло. Я позову слуг вынести лоханку.

– Ты прелесть. Спать хочется… там в кармане штанов мелочь, дашь им на лапку?

– и добавлю на водку.

Ёлка нырнула в кровать и зевнула во весь рот.

– меня будить только в случае штурма. Сплю.

– спокойной ночи.

– теплых сноооооов….

Впоследствии Тёрн иногда думал – есть ли у девушки прорицательские данные? Или это просто способность ведьм глазить все подряд?

*** Какое же это счастье – вымыться до скрипа кожи в теплой ванне, с полотенцами и мылом, после нашего путешествия, а потом еще и вытянуться на льняных простынях! Я закрыла глаза и мгновенно провалилась в сон. Но поспать мне спокойно не дали. Среди ночи на меня навалилось что-то тяжелое.

– Какого черта?! Что происходит!? – подумала я, но сказать ничего не успела.

– Молчи! Ничего не говори! Передавай мне мысли! Думай и я тебя услышу!

Я почувствовала, как тяжелая рука зажала мне рот.

– Тёрн?

– Да. Молчи. Слушай. Мы лежали на моей кровати, оба почти раздетые, элвар зажимал мне рот. Сценка для какого-нибудь порноромана. Если не считать одной ма-аленькой такой детали. За дверью слышались тяжелые шаги. Я вслушалась. Машинально произнесла заклинание чуткого уха и – услышала.

– Вы трое – сюда, мы с Кравмом прикончим мага. И не увлекайтесь там. Быстро свернули им шеи и к нам. Никаких игр с девчонкой. Она ведьма, а не трактирная девка, мечом она не владеет, но магией – вполне. Не дайте ей опомниться. Ясно?!

– Ясно.

Говорили очень тихо, даже не шепотом, а скорее двигали губами. Я поежилась. Если бы не Тёрн, я бы даже не проснулась. А Кан? Я подскочила вверх, так что элвар едва успел удержать меня.

– Лежи смирно. Его комната дальше по коридору!

Легче мне от этого не стало, но я успокоилась. Начни я метаться – и ничем не помогу приятелю. Только нас скорее угробят. Я увидела, как элвар медленно протянул руку за мечом и достал его из но-жен. В другой руке у него был метательный нож. Кстати, мой.

– Отвлеки их, –предложила я мысленно. – А я ударю магией.

– Ударишь. Если кто-нибудь в живых останется. – Ну и самонадеянность! Моя кровать была ближе к входу. Элвар осторожно скатился за нее и потянул меня за руку. Я после-довала его примеру.

Правильно. Не фиг рисковать. Может, они просто откроют двери и расстреляют нас из луков.

– Теперь им это не поможет, –коснулись меня мысли Тёрна.

Не уверенна, что я об этом жалела. Здесь гуманизм как-то не прижился. Принцип жизни в этом мире далек от пацифизма. Кто поднял на меня руку, тому я вырву обе ноги. И я была полностью согласна я этим постулатом. И точка. А те, кто пытается прощать и возлюблять, здесь особо долго не живут. За исключением служителей Света, но это их религия… какая чушь лезет в голову!

В следующий миг дверь, слегка скрипнув, отворилась. Тихо так. Я бы и этого не услышала. Три тени скользнули в комнату. Один из них ударил по моей кровати ножом – и тут же опрокинулся навзничь. Тёрн, извернувшись, достал его мечом по горлу. И в ту же минуту взлетел вверх. Взлетел – это в бук-вальном смысле. На крыльях. Люди остолбенели, а он уже метнул нож. Еще один нападающий отпра-вился отчитываться за свои прегрешения перед высшим начальством. Нож попал точно в горло. И эл-вар, в скользящем выпаде, достал мечом третьего. Действительно – машина убийства. Меня замутило. Тёрн спокойно наклонился, выдернул нож и перерезал всем троим глотки.

– Так надежнее.

Я кивнула. Из коридора донесся лязг мечей.

– Кан!!!

Я рванулась из комнаты, как была, даже без оружия. Тёрн не успел перехватить меня, но вылетел вслед за мной. В коридоре Кан отбивался мечом от двух нападающих. Получалось у него плохо. Хоть он и считал себя мастером меча, но нападающие явно были на две головы выше него. Сил хватало только на защиту, даже заклинание он не смог бы произнести, потому что для этого надо на минуту сосредоточиться. А о каком сосредоточении может идти речь, когда тебе постоянно угрожают двумя острыми железками? Первая же секунда (о минуте тут речи уже и не идет) станет для него и послед-ней. Простите, уже одной железкой, а не двумя. Элвар, обогнав меня, с ходу вмешался в драку, и од-ним нападающим стало меньше. Его меч, проделав какой-то сложный финт, который я бы не повторила и под угрозой расстрела, полоснул нападающего по горлу. Второй бросился бежать, но не тут-то было. Элвар метнул нож, и нападающий упал навзничь. Да, с пробитым сердцем не побегаешь. Хорошо, что здесь сегодня ночевали только мы. Излишняя слава мне не нужна. По лестнице застучали чьи-то шаги.

– трактирщик, – прошипел гадюкой Тёрн. И рванулся вперед.

Я дернулась было остановить элвара, но тут же передумала. На нас ночью нападают, а трактирщик не в доле? Ага, бабушке моей это расскажите! Два раза! Я пожала плечами, скинула на трупы заклинание инфаркта – так, на всякий случай и пошла вслед за Тёрном. А на лестнице происходил допрос свидетеля. Тёрн буквально прижал трактирщика к стене, сунул ему под нос окровавленный клинок и шипел не хуже гадюки:

– Кто здесь еще есть!? Где!?

– П-пощадите, – рыдал мужик. – Не виноватый я!

– А кто этих мерзавцев навел!?

– Да они сами все знали! – трактирщик дернулся, едва не оставшись без носа. – Явились, кабы не де-сять дней назад, семью мою в погребе заперли, а мне сказали, что если слушаться не буду – прирежут всех к эвхаару! И меня последнего! Стал бы я сам в такое лезть!

– Та-ак… а сейчас семья твоя где?

– В подвале заперта. И один из этих гадов там что-то такое поставил. Магическое. Сказал, если кто внутрь или наружу пойдет – умрет. Я курицу запустил – она только пискнула.