Эльминстер в Миф Дранноре

Гринвуд Эд

– Вы принимаете свидетельства нашей леди герольда, лорды? – вежливо спросил коронель. – Не допускаете ли вы, что она, возможно, права?

Три лорда неловко зашевелились, потом Урддаск выпалил:

– А если и так?

– Если так, лорды, – отозвалась Алаис, сильно поразив каждого тем, что своим вмешательством поспешила на выручку коронелю, – тогда вы и наш коронель пришли к согласию. Обе стороны озабочены тем, чтобы спасти Кормантор. Ваши разногласия, хоть и острые, состоят только в том, какими средствами это сделать.

Она снова повернулась лицом

к трону. Коронель улыбкой поблагодарил ее и отпустил. Когда она пролетала мимо трех лордов, он заговорил снова и сказал:

– Слушайте мою волю, лорды. Открытие состоится! Но только после того, как будет сделана одна вещь.

Тишина в Палате Суда стала еще напряженней, придворные ловили каждое слово.

– Милорды, вы все соревнуетесь друг с другом в глубокой тревоге за безопасность нашего народа в «открытом» Корманторе. Приглашение в Кормантор других рас без своего рода всеохватывающей защиты совершенно немыслимо и полностью исключено. И все же это не может быть просто защитой закона. Мы можем не собрать достаточно клинков, чтобы заставить всех исполнять этот закон. Но, однако, мы все еще опережаем людей в одной области, по крайней мере, на несколько сезонов: в магии, которую мы умеем плести.

Коронель сделал жест. И внезапно там и тут по всему залу некоторые из придворных запылали мистическим золотистым свечением. Соседи сразу отодвинулись от них, а сами они с удивлением стали оглядывать себя. Коронель с улыбкой указал на них и сказал:

– Некоторые эльфы умеют создавать для себя мантии магической защиты, а те, кто не умеет, просят ремесленников. Нам нужна такая мантия, которая накрыла бы весь Кормантор. Мы будем иметь такую мантию, прежде чем город станет открытым для рас нечистой крови.

Лорд Урддаск фыркнул:

– Но это дело невозможное!

Коронель рассмеялся:

– Это не то слово, которое мне понравилось бы употреблять в Корманторе, милорд. Кто бы это ни произнес. Здесь возможно все, но не сразу.

Лорд Халадавар наклонился к уху лорда Урддаска и пробормотал:

– Не беспокойтесь! Он говорит так, чтобы с достоинством отступить от своего плана! Мы победили!

К несчастью, кажется, леди герольд оставила за собой след своего волшебства, усиливающего голос. Слова, сказанные почти шепотом, донеслись до каждого угла дворцовой палаты. Лорд Халадавар вспыхнул багровым румянцем, но коронель весело рассмеялся:

– Нет, лорды, я имел в виду именно то, что сказал! Мы сделаем Открытие – но прежде хорошо защитим народ!

– Полагаю, мы теперь будем впустую тратить на это лучшие силы наших молодых магов в течение четырех десятков сезонов или около того, – выпалил лорд Малгат.

Вспыхнувшее сияние одной из небольших старомодных сфер, известное как сигнал приближения, широко разлилось по залу над головами придворных. Все стали вращать головами, чтобы увидеть виновника. Поскольку опять поднялся шум, реплика лорда Малгата безответно повисла в воздухе.

Леди герольд врезалась в толпу нарядных эльфов, как оса, ищущая, кого бы ужалить, и наконец добралась до дряхлого эльфа

в простых темных одеждах. Она улыбнулась, повернулась лицом к трону и провозгласила:

– Митантар хочет говорить!

Опять среди придворных поднялся шорох возбужденного перешептывания, три лорда в замешательстве нахмурились, но коронель сделал жест, требуя молчания, и шепот резко оборвался. Когда наступила тишина, леди герольд коснулась рукавом старого мага, и силой ее волшебства его слабый дрожащий голос разнесся по всему просторному залу:

– Я напомнил бы корманторцам, что когда-то, три тысячи лет назад, создавал «поля заклинаний» для мантий, которыми пользовались наши воины. Потом нужда прошла, и я стал заниматься другими вещами. Сейчас мне известно, в каком направлении нужно работать. В былые дни наши создатели легко изменяли волшебство в зависимости от того, какая магия и в какой области действовала. Я создам заклинание, которое сделает то же самое, и дам Кормантору эту мантию. Из конца в конец над этим прекрасным городом раскинется мифал. Дайте мне три сезона, чтобы серьезно подготовиться к этому делу, а потом я представлю вам список того, что мне понадобится.

Некоторое время еще висела тишина, поскольку все ждали, не скажет ли он еще что-нибудь, но Митантар махнул рукой – он сказал все – и отвернулся от герольда. Суд взорвался взбудораженными голосами.

– Милорд, – лорд Малгат бросился к трону и от возбуждения даже воздел руки – очень ему хотелось, чтобы его услышали (наверху Сиринши нацелила на него два жезла, ее лицо стало строгим и решительным), – пожалуйста, выслушайте меня. Обязательно нужно, чтобы этот мифал препятствовал действию магии любого, кто не чисто корманторской крови!

– И он должен, – присоединился к нему взволнованный лорд Халадавар. – защищать нас от зверей, меняющих свой облик, и всех, кто осмелится притворяться эльфом. И даже от некоторых эльфийских лордов!

– Хорошо сказано! – поддержал его лорд Урддаск. – Еще нужно предотвратить перемещение материальных предметов усилием мысли и воли. Иначе каждую ночь к нам будут лезть армии авантюристов в наши ущелья и лощины!

Теперь почти каждый эльф в Суде проталкивался вперед, тряс головой, размахивал руками и выкрикивал собственные предложения. Шум достиг невероятной силы. Коронель, наконец, простер руки, призывая к спокойствию, но это не помогло, и тогда он нажал одну из кнопок, утопленных в подлокотнике трона.

Все были на мгновение ослеплены ярким блеском – вступил в действие легкий световой удар заклинания коронеля. Поэтому почти никто не заметил кинжала, брошенного в коронеля из шеренги придворных. Клинок ударился о защиту, созданную жезлом Сиринши, который она держала в левой руке, и был отправлен в глубокий пустой подвал под северным крылом дворца на хранение.

Это тоже возымело свое действие: все ошеломленно отшатнулись от трона, и наступила полная тишина, нарушаемая только тихими жалобами тех, кто все еще пытался избавить зрение от огненных кругов.