Эльминстер в Миф Дранноре

Гринвуд Эд

Взбешенный лорд ускорил шаги, вырвавшись прочь из плотного кольца охраны.

Слуги столпились вокруг обеих леди, которые взглянули одна на другую и обнаружили, что обе тяжело дышат. Глаза темнеют, ноздри трепещут, а кончики ушей все больше краснеют от гнева.

– Опасный противник, и теперь он зол на вас, Итритра, – тихо предупредила Алаглосса.

– Ах, посмотрите, как много он сам выболтал о чьих-то планах по поводу будущего королевства, правда, только потому, что вышел из себя, – ответила та. Потом она взглянула на слуг, окружавших их обеих, и сказала: – Благодарю вас всех. Это было очень смело пойти на такой риск, когда вы могли бы – и должны

были – безопасно… спокойно оставаться в стороне.

– Нет, леди. Есть еще и в наши дни понятие о чести, хотя мы могли бы сделать немного, – проворчал один из самых старших.

Итритра улыбнулась ему и ответила:

– Ну, если я когда-нибудь, мало ли, позволю себе такую же грубость, как этот юный лорд, разрешаю столкнуть меня в грязь и пару раз пройтись хлыстом по моей спине!

– Лучше всего предупредите вашего лорда о том, что у него появился противник, – с улыбкой вставила Алаглосса. – Этот слуга – один из моих людей.

Все взорвались смехом, но постепенно затихали, по мере того как, один за другим, они оборачивались и обнаруживали, что Эландор Ваэлвор ушел еще не слишком далеко. Он, очевидно, решил, что их смех относится к нему, и стоял, обводя всех черным, убийственным взглядом.

Лорд Имбраскар Эвендаск непринужденно сделал несколько шагов над собственной кроватью, голый как в день своего рождения, и улыбнулся своей леди восторженной улыбкой молодого влюбленного.

Леди Дьюла Эвендаск улыбнулась ему в ответ, ее подбородок покоился на ладонях, а локти разместились в таком же пустом воздухе. Из одежды на ней были только прекрасные золотые цепи с драгоценными камнями. Петлями они свисали вниз, почти до самой кровати.

– Итак, милорд, какие сегодня новости? – едва слышно прошептала она, продолжая радоваться, что после Суда он поспешил прямо домой и немедленно разделся и что он, вопреки опасениям, был восхищен, обнаружив ее в постели.

Ритуально презираемая бутылка тройного хереса все еще стояла на полу, там, куда она приказала ее поставить. Дьюла сомневалась, что ее лорд выпил хотя бы каплю с тех пор, как застал ее за опустошением такой же бутылки. Интересно, когда она осмелится – и осмелится ли вообще – рассказать ему о заклинании, которое соорудили ее подруги для того, чтобы она смогла выпить ту (целую!) бутылку?

– Три старших лорда, – рассказывал ей ее Имбраскар, – Халадавар, Урддаск и эта змея Малгат прибыли в Суд и потребовали, чтобы коронель передумал разрешать Открытие. Они надели тяжелые мечи, хватались за рукоятки и даже угрожали пустить их в ход.

– И они все еще живы? – сухо поинтересовалась Дьюла.

– Живы. Элтаргрим сделал вид, что такое вооружение было их «ошибкой».

Дьюла фыркнула.

– Вражеский арматор истек бы кровью, если бы он – по ошибке – схватился за оружие, – произнесла она с пафосом, величественно взмахнув рукой. Ее лорд, не удержавшись, хихикнул.

– Подождите, любимая, есть еще кое-что, – сказал он, обняв жену. Дьюла пожатием плеч разрешила ему продолжать. При этом прическа у нее рассыпалась и свободные волосы упали по плечам.

Имбраскар внимательно наблюдал за тем, как падали роскошные локоны, и беспокойно мотался взад и вперед, не прерывая, впрочем, рассказа:

– Коронель признал, что их опасения имеют основание и вызывают уважение. Потом он заставил леди герольда напугать нас всех рассказами о воинственности и возможностях людей и сказал, что Открытие в конечном счете состоится, только после того, как город будет скрыт под огромной магической мантией.

Дьюла

нахмурилась:

– Как, опять мифал этого старого сумасшедшего Митантара? Что хорошего в том, что королевство будет открыто для всех?

– Ну да, Митантара, и это даст нам контроль над всем, что делают все эти лезущие к нам нон-эльфы. Мы сможем по звукам определять, какую магию они изобрели и что скрывают, – объяснил ей лорд.

Дьюла отпрянула, но потом снова подплыла поближе, и когда совсем прильнула к своему лорду, чтобы погладить его грудь, то добавила вкрадчиво:

– И эльфы тоже, милорд, эльфы тоже!

Он тряхнул головой, освобождаясь от наваждения, потом замер, глядя очень задумчиво, и сказал совсем слабым голосом:

– Дьюла… как я мог так долго воздерживаться и все эти годы не замечать вас? Заклинания могут быть созданы так, чтобы действовать только на существа отдельных рас. Какое оружие для того, кто будет коронелем, кем бы он ни был!

– Мне кажется, милорд, – Дьюла перевернулась к лорду боком, но так и не спустила с него очень серьезных глаз, – что нам следует усердно потрудиться, чтобы и в дальнейшем видеть нашим коронелем все же Элтаргрима, а не одного из этих напыщенных, честолюбивых ардаванши. А тем более не одного из так называемых «благородных» сыновей трех самых высоких домов. Пусть они считают людей и им подобных не лучше змей или земляных слизняков и все такое, но они так же смотрят и на нас, остальных эльфов Кормантора. Они считают нас не лучше рогатого скота. Открытие пугает их, они боятся за свое высокое положение, потому и действуют так отчаянно и беспощадно.

– Почему не вы советник Суда? – вздохнул Имбраскар.

Она перевернулась у него над макушкой и сказала сладко:

– Я и есть советник. Я советую Суду через вас.

Лорд Эвендаск проворчал:

– Истинная правда. Вы заставляете меня выступать в роли лакея, которого каждый день посылают на бой, чтобы продвигать свои идеи.

Леди Дьюла Эвендаск улыбнулась и ничего не ответила. Их взгляды встретились и не смогли оторваться друг от друга. В ее глазах что-то мерцало, но она так ничего и не говорила.

Медленная улыбка тронула обычно твердо сжатые губы Имбраскара:

– Хвала Коллерону и проклятие вам, леди, – залпом выдохнул он и беспомощно рассмеялся.

Глава пятнадцатая

Может быть, мифал

Было и прошло. Эльминстер, убитый или почти что убитый эльфами, милостью Мистры медленно перемещался по Кормантору в облике не то призрака, не то фантома, бессильный и невидимый, похожий, как сказал бы кто-нибудь, на тех девиц-судомоек, что служат высокородным леди. Подобно этим распутным девкам, беда, вероятно, приключилась бы и с последним принцем Аталантара, если бы он привлек к себе чье-нибудь высочайшее внимание. Эльфийские мастера волшебства были влиятельны в те дни и скоры на расправу. Они смотрели на мир вокруг себя и на окружающих как на непослушные игрушки, которые непременно следует приручить: быстро, сурово, раз и навсегда. Некоторые эльфы изменили свое мнение на этот счет, но таких и по сей день немного.

Антарн Мудрый из великой истории могущества архимагов Фэйруна, изданной приблизительно в Год Посоха